Аксум (СИ) - Птица Алексей - Страница 11

Ведьма оказалась склонна, скорее, не лечить, а травить людей, и сначала я, было, хотел её выгнать, но потом решил использовать негативные данные себе на пользу, а врагам на горе. И вот теперь её талант пригодился.

— Ведьма⁈ Дай зелье правды этим воинам, мне нужно, чтобы они ответили на все мои вопросы, без утайки.

— Всё сделаю, хозяин, всё! — быстро прошептала она и тут же стала рыться в заплечном мешке, что носила за спиной.

Найдя зелье, она насильно влила его с помощью моих воинов паре человек, которых я выбрал сам, плюс тому, кто уже отвечал на мои вопросы, и через полчаса я знал всё, что нужно. Сведения их оказались немногочисленны. Действительно, начальник вместе с половиной бойцов из отряда уехал, но не в другое селение, а непосредственно в столицу.

Буквально накануне нашего прибытия к ним прискакал гонец и приказал отправить лучших бойцов в Аксум. Что там случилось, никто не знал, да и не успел узнать, так как в селение нагрянули мы. Ну, что же, тогда и нам пора в столицу.

Глава 5

Ахмек-тэре

Огромная усадьба, или как сейчас бы сказали — поместье, располагалась довольно далеко от столицы Аксума. С одной стороны, это казалось недостатком, а с другой стороны — было очень даже удобно. Поместье принадлежало великому визирю Аксума Ахмеку-тэре. Здесь находилось его родовое селение, которым он управлял лично, где и проводил время, отдыхая от государственных дел.

Да, он позволял себе такую слабость, но никогда не забывал вникать во все дела родового посёлка. Селение росло и крепло, сейчас в нём сосредоточилось много вооружённых людей, что фактически являлись личной охраной визиря. Пока царь Аксума был силён, они охраняли визиря, а когда он ослаб и слёг, то перешли в разряд личной гвардии.

Визирь шёл к власти долго, но неумолимо, так вода точит камень, понемногу, по чуть-чуть, пока не сточит полностью. И вот, когда он почти достиг триумфа, и царь Аксума умер, не оставив после себя наследников, случилась новая напасть.

Фактически великий визирь уже управлял делами царства единолично, и никто не мог ему ничего противопоставить. Правда, и у него сыновья отсутствовали, лишь единственная дочь, отрада его сердца, могла обрадовать наследниками. Ей уже скоро исполнится 17 лет, самая пора выдавать замуж, но достойных кандидатов нет, и не предвидится.

Возможно, в будущем он сможет подобрать ей надёжную партию, выбрав жениха из отпрысков правителей царства Куш, а то и из владык Египта или особо к ним приближённых чиновников. Это будет возможно, если он прочно займёт престол Аксума и продолжит развивать и укреплять своё государство.

Но полгода назад он получил одно пренеприятное известие о том, что миссия Хима провалилась, навсегда похоронив тщеславные замыслы о помощи со стороны финикийцев. А ведь если бы всё удалось, то он смог получить от них оружие и построить новый порт, захватив землю у побережья. Ну, а дальше — больше: Куш ляжет к его ногам, а после него и до Египта можно добраться или заключить с ними вечный мир.

Это известие заставило Ахмека-тэре напрячь все силы, чтобы попытаться узнать получше о последствиях неудачного похода. Хим оказался тяжело ранен, его отвезли на корабле в царство Куш. Никаких подробностей о том, кто и как его ранил, гонец не принёс, но и того, что визирь узнал, стало достаточно, чтобы понять о возможных проблемах со стороны диких территорий.

Отправленные на разведку люди доносили противоречивые сведения. И визирь решил пока забыть о диких территориях, которые перестали напоминать о себе. Там шли свои внутренние разборки и войны местного значения, в последующем переместившиеся вглубь континента. Проблема ушла и, скорее всего, надолго, и он оставил её без внимания, но сейчас…

Великий визирь откинулся на спинку деревянного кресла, восседая на меховой подушке, и крепко задумался. Тусклые светильники слабо освещали небольшую комнату, утопающую в роскоши древнего мира. Вытканные вручную шерстяные гобелены украшали стены, создавая атмосферу уюта и тепла. Пахло ароматным маслом, которое добавляли в светильники, оно источало запах свежести и ещё чего-то неуловимо приятного. Он любил этот запах, как и его красавица-дочь.

Откуда-то появившийся сквозняк коснулся тела визиря своими прохладными щупальцами, вернув ход мыслей в прежнее русло. Сейчас он остался специально один, чтобы попытаться принять новое для него решение и свыкнуться с ним. Он фактически стал царём Аксума, но не спешил короноваться, выжидая и ожидая недовольных, что посмеют выступить против него, но никто так и не решился. Он стал царём, но беда пришла совсем с другой стороны, откуда он её и не ждал.

Не успел он занять пустующий престол, как с границы диких земель начали поступать тревожные сведения, там вновь появился новый вождь по имени Егэр. Этот самый Егэр разбил объединённое войско кочевников и лично зарубил их вождя Име-Маку, а значит, оказался более серьёзной угрозой, чем тот. Сейчас он активизировался, об этом сообщали разведчики, и явно что-то затевал.

Нужно собирать потихоньку войска и держать их в готовности к отражению нападения или даже самим напасть, чтобы обезопасить себя. Дело это неспешное, и достаточно того, чтобы собрать небольшую армию за месяц и отправить в сторону границы.

Но тут царские думы резко прервались, дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась его дочь Кассиопея. Яркая брюнетка, только-только вступившая в пору девичества, отрада отцовского сердца, её тоненькая фигура буквально тут же затмила всё помещение. Даже фигуры двух стражников с копьями и щитами сразу же померкли на её фоне.

— Отец! — бросилась она к бывшему великому визирю, а теперь царю Аксума Ахмеку-тэре, — ты почему такой грустный?

Несмотря на тяжёлые думы и мысли, Ахмек нашёл в себе силы улыбнуться дочери.

— Дела, моя дорогая девочка, дела!

Кассиопея, одетая в лёгкую льняную ткань, наподобие греческого хитона, возмущённо всплеснула руками, тут же подняв к потолку прекрасные глаза. Но не только прекрасны были её глаза! Густые и чёрные, как ночь, волосы девушки свободно падали на плечи блестящим водопадом, закрывая их почти полностью. Дальше они спускались до поясницы, схваченные на конце белой тряпицей, чтобы не мешали.

— Кассиопея, у нашего царства много проблем, и все нужно решать. Да, я стал царём, и в моей власти казнить и миловать, но не все вельможи смирились с этим, а между тем, у границ нашего государства опять зашевелились кочевники, только теперь их возглавляет какой-то совсем нам незнакомый дикарь. Я думал, что после многочисленных междоусобиц их пыл поубавится, но, увы, я жестоко ошибался. Об этом мои думы, дитя моё, а ты ступай, не отрывай меня от дел царственных.

— Но, отец! Мне скучно, я искала тебя, чтобы поговорить. Мои рабыни слишком глупы, чтобы слушать их.

— Душа моя, но ведь я к тебе приставил учителя, многомудрого грека Фобоса из Пантикопеи, он, конечно, очень стар, но зато весьма мудр, именно благодаря ему ты и получила столь красивое имя. Сейчас он передаёт тебе бесценные знания, которые знает только он один во всём нашем царстве. Быть может, я смогу оставить тебе трон, и ты станешь безраздельной владычицей в Аксуме. Не сразу, конечно, но станешь. А для этого нужны знания, много знаний.

— Я понимаю, папа. Я стараюсь, я уже умею читать и писать по-гречески и по-латински, и даже знаю финикийское письмо. Я многое уже умею, особенно после того, как ужасно сильно заболела, но ты меня спас тогда, папа.

— Да, дочь моя, ты настоящая жемчужина этого мира, и нет никого прекраснее тебя ни по эту сторону гор, ни по ту. Я помню, как переживал за тебя в те дни, но боги оказались милостивы ко мне и прислали чужестранца, который смог подобрать нужное лекарство и спасти тебя. Не думай, я отблагодарил его по-царски, и он ушёл довольный.

— А кем он был и сколько ему лет?

— Гм, обычный странник-наёмник. Сколько лет? Не знаю, на вид он ещё не вошёл в пору зрелости. У него оказалось много лекарских знаний, видно, получил их по наследству, но сын не пошёл в отца и стал зарабатывать себе на жизнь оружием. Если бы я увидел его, когда ты болела, то вряд ли захотел допустить его до тебя, но за меня всё решил купец, что вёз тебя домой. Он рисковал сильно, но боги, как я уже сказал, оказались милостивы к тебе, душа моя. Не иначе, ты их любимица и родилась под счастливой звездой, я чувствую это.