ТАЙНА КАТЫНИ - Швед Владислав - Страница 86

По мнению С. Тарабановича дополнительно в лагере следовало бы расширить мастерские, построить канализацию и сделать общий ремонт. Других проблем, по мнению полковника, в лагере не было. В то же время Н. Райский в книге "Советско-польская война…" пишет о бедственном положении лагеря в Домбе, который "состоял из бараков с деревянными неплотными стенами, во многих из которых не было деревянных полов. Отопление должно было производиться железными печами. Кроватей и нар почти не было. Только в женских бараках было небольшое количество кроватей. Военнопленные спали на досках, на земле, поскольку соломы и сена почти не было" (Райский. С. 13-14).

Аналогичную картину увидел уполномоченный Ст. Семполовской, посетивший лагерь в Домбе в сентябре 1920 г.: "Большинство без обуви - совсем босые… Кроватей и нар почти нет… ни соломы, ни сена нет вообще. Спят на земле или досках. Одеял очень мало. Полученные от Американского Красного Креста, говорят, отобраны. Мыла совсем не получают. В баню ходят приблизительно раз в 2 месяца. Нет белья, одежды; холод, голод, грязь … Администрация не нашла возможным показать мне отхожие места, несмотря на мои неоднократные требования.

Книги есть, но их не дают. Газеты некоторые покупают, но многим это не по карману. "Жаловались, что офицеры наносят побои", если жалуются, то за жалобу опять бьют" (Красноармейцы. С. 348).

В целом лагерь в Домбе был обычным польским лагерем для пленных и интернированных. но можно ли назвать обычным то, что творилось в этом лагере. Ранее говорилось о бессудных расстрелах красноармейцев во время пленения. Тогда это объяснялось "возмездием" за подобное в отношении польских пленных. Однако в польских лагерях расстрелы пленных красноармейцев были повсеместным явлением.

О таком расстреле в лагере в Домбе рассказывает Подольский (Вальден). "Издевательские гигиенические купания стоили жизни не одному пленному… После бани нас отделили свирепым кордоном от остальной массы пленных. несколько человек были расстреляны за попытку передать записку отъезжающим" ("Новый мир", № 6, с. 91). Необходимо заметить, что пленные отъезжали по обмену в советскую Россию. Передававшие записку должны были ехать на Родину позже, но остались в польской земле навсегда.

Весной 1921 г. в лагере Домбе проводилось пополнение рабочих отрядов для местных помещиков. Пленные красноармейцы отказались вступать в них, так как это была верная смерть. В предыдущих командах вымерло за год три четверти состава. Тогда "отказавшихся идти на работу начали убивать (на страх другим), производя это на глазах всех пленных и интернированных (особенно старался в этом направлении "plutonowy Soltys", жандармы (фамилии неизвестны), поручик Ремер); все это делалось в присутствии доктора капитана Суровца" (Красноармейцы. С. 578). Все происходило с ведома начальника лагеря уже упоминаемого полковника С. Тарабановича.

В апреле 1921 г., вероятно, в связи с вышеописанным инцидентом, он был освобожден от обязанностей командира лагеря. Однако в донесении Тарабановича об акции протеста пленных, в котором он жалуется на несправедливое "увольнение", нет никакого упоминания о расстрелах заключенных в лагере (Красноармейцы. С. 537). Вероятнее всего, факт бессудного расстрела пленных, как и в других подобных случаях, был замят. Бессудные расстрелы в лагерях не учитывались и не расследовались (Красноармейцы. С. 529).

Вместо Тарабановича начальником лагеря в Домбе был назначен полковник Сандецкий, при котором поручик Ремер стал "фактическим хозяином лагеря" (Красноармейцы. С. 606). При таком отношении польских властей к фактическим преступникам, каким являлся Ремер, немудрено, что ситуация в лагерях военнопленных не менялась к лучшему.

Уполномоченные РУД 3 июля 1921 г., т.е. через два месяца после назначения нового начальника лагеря, писали о результатах обследования лагеря в Домбе: "Военнопленные почти все одеты в рубище, многие не имеют белья или части его, некоторые не имеют ничего, кроме белья, очень многие не имеют обуви или имеют обувь совершенно рваную" (Красноармейцы. С. 605). Напомним, что основная масса "хороших" приказов и распоряжений польским руководством была к этому времени уже принята.

Бессудные расстрелы практиковались не только в Домбе, но и во многих польских лагерях. Пленные могли быть расстреляны по пустякам. Так, пленный красноармеец М. Шерстнев в Белостокском лагере 12 сентября 1920 г. был расстрелян только за то, что посмел возразить жене подпоручика Кальчинского в разговоре на офицерской кухне, который на этом основании приказал его расстрелять (Красноармейцы. С. 599).

В лагере Стшалково расстрелы были не редкостью вплоть до его закрытия. Как уже отмечалось, в 1919 г. пленных без повода расстреливал поручик Малиновский и постерунки (часовые). В 1920-1921 гг. в пленных продолжали стрелять часовые. Члены РУД 19 июля 1921 г. стали свидетелями беспричинного расстрела военнопленных в Стшалкове. В тот день в Россию отправлялась очередная партия пленных, которые стали бросать через изгородь остававшимся товарищам кружки и котелки. Это привлекло к ограде пленных, в которых охрана по приказу унтер-офицера открыла стрельбу. Красноармеец Сидоров был убит, шестеро - ранены (Красноармейцы. С. 645, 650). О расследовании этого преступного факта ничего не сообщалось.

Польские историки, составители сборника "Красноармейцы в польском плену в 1919-1922 гг. ", профессора 3. Карпус и В. Резмер утверждают, что "в результате усилий польских властей… Условия жизни военнопленных в лагерях в Польше в начале 1920 г, существенно улучшились… Улучшилось и питание в лагерях…

Начиная с февраля 1921 г. положение в лагерях в результате больших усилий польских военных и гражданских властей радикально улучшилось. К этому времени в лагеря было передано большое количество белья и одежды, а также существенно улучшилось снабжение продовольствие" (Красноармейцы. С. 20, 25).

В этой связи следует особо сказать о питании военнопленных в польских лагерях. В инструкции I департамента Минвоендел Польши от 17 мая 1919 г. были утверждены нормы продовольственного и денежного довольствия для пленных. По этим нормам каждому пленному в день полагалось хлеба - 500 г, мяса - 150 г, картофеля - 700 г, сырых овощей или муки - 150 г, 2 порции кофе по 100 г и приправы. Мыла на месяц должно было выдаваться 100 г. Не богато, но прожить можно было. Помимо этого для истощенных пленных полагалось питание по специальной таблице "С" (Красноармейцы. С. 60).