Голому рубашка. Истории о кино и для кино - Эйрамджан Анатолий - Страница 106

Портер. Чтобы не было никаких домыслов, я попытаюсь рассказать все, как было на самом деле. В Остинском банке, где я работал кассиром, дела велись из рук вон плохо. Любой из директоров-распорядителей мог без ведома кассира позаимствовать любую сумму. И когда нагрянули ревизоры, у меня оказалась недостача в 5000 долларов. На суде же мне инкриминировали растрату всего 850 долларов.

Томас Б.Кингмен. И из-за этой ничтожной суммы вас упекли на пять лет?!

Портер. В этом есть, несомненно, и моя вина, майор Томас. Дело в том, что до суда я был выпущен под залог на свободу. Но на суд не явился…

Джонси опять становится Этол — начинает собирать Портера в дорогу.

Этол. Билл, ты уверен, что принял правильное решение?

Портер. Да. Этол. Тюрьмы я не вынесу. Мне становится страшно, когда я думаю о суде, о позоре… Нет, Этол, все что угодно, только не это!

Этол. Тогда, Билл, мы с Маргарет будем молиться за тебя и ждать, сколько бы ни пришлось.

Портер. Всего три года, Этол! А через три года, по нашим законам, истечет срок действия уголовной ответственности за такого рода преступление. Я справлялся у юриста.

Этол. Я хотела отрезать и продать свои волосы, чтобы дать тебе денег в дорогу, но потом вспомнила о золотых часах, которые подарил мне мистер Роч. Возьми их с собой. Продашь в случае нужды (протягивает Портеру часы.)

Портер. Спасибо, Этол (берет часы.) Хорошо, что ты не отрезала свои волосы — я бы очень огорчился.

Этол. Я это знала, но думала, что у меня нет другого выхода. (Закашлялась вдруг.)

Портер. У меня сердце разрывается, дорогая, когда я думаю, что оставляю тебя и Маргарет одних! И еще твоя болезнь…

Этол. У тебя ведь нет другого выхода, Билл! Не думай о нас. Все будет хорошо…

(Этол начинает петь.)

Иди, мой милый, в дальнюю дорогу.

Благословляю все твои пути!

Тебе невзгод узнать придется много,

И к нам нескоро сможешь ты прийти.

Но где б тебя по свету не носило, В какой бы не попал ты переплет, Моей любви хранительная сила Тебя от всех напастей сбережет!

Портер (поет.)

Мои родные, вас я покидаю,

И принимаю это как беду!

Куда пойду — пока еще не знаю,

Но только к вам в конце пути приду!

И где б меня по свету не носило, В какой бы не попал я переплет. Моей любви хранительная сила Вас от любой напасти сбережет!

В процессе исполнения этого дуэта Портер берет у Этол свой чемодан, целует ее, и оба растворяются в затемненной глубине сцены. Затем Портер появляется уже без Этол, опять в арестантской робе, а Джонси заняла свое место в ряду персонажей.

Портер. Я сел в Хьюстоне на поезд, направляющийся в Остин, где должен был предстать перед судом, но в Гемп-стеде пересел на экспресс, следующий в Новый Орлеан.

Полицейский. Очень подозрительный с точки зрения блюстителей правосудия поступок, мистер О. Генри. Зря вы это сделали…

Портер. Я не верил, что суд будет ко мне милосерден.

Официантка Тильда. А не может так быть, мистер О. Генри, что вы позаимствовали из кассы эту сумму, надеясь вскоре вернуть ее, и не успели — нагрянули ревизоры?

Портер (горячо.) Нет, нет, это исключено!

Томас Б. Кингмен. И в этом случае мы будем считать вас честным человеком, мистер О. Генри. Я сам, как вам известно, позаимствовал из кассы банка сумму в 4000 долларов. На время, чтобы выручить друга. И никому, даже ревизору, не пришло в голову считать меня нечестным человеком!

Портер. Согласен с вами, мистер Томас, но тем не менее в моем случае дело обстоит не так. Я не брал этих денег.

Свистун Дик. Слушай, Билл, а майор Томас дело говорит! Да и в новелле «По первому требованию» твой Длинный Билл взял из банка 10000 долларов, отдал их Мервину, и его братишка Эд купил в Рио-Гранде две тысячи голов двухлеток по 8 долларов за каждую, а продал их по 15 долларов за голову в Канзас-сити. Ну и что же, если бы к приезду ревизора из Чаппарозы этих десяти тысяч в банке не было бы. Кто бы осмелился сказать, что Длинный Билл «Лонгли» нечестен?

Портер. Никто, Дик. Но со мной дело обстоит не так (горячо.) Поверь мне!

Дженнингс. Один из ваших будущих исследователей, Билл, дошел до того, что перечитал все ваши произведения с одной единственной целью — установить, есть ли хоть в одном из них тема несправедливо обвиненного, страдающего ни за что героя…

Портер (напряженно.) Ну и что он выяснил?

Дженнингс. Такой темы нет ни в одном вашем рассказе! А вот герой оступившийся, страдающий по собственной вине — такая тема, по его словам, встречается, и не раз…

Портер (страстно.) Нет, Элл, поверьте, он что-то напутал! Это ни о чем не говорит! Я — не растратчик, не преступник, я — честный человек!

Дженнингс (обращаясь к персонажам О.Генри.) Леди и джентльмены! У нас нет оснований не верить Вильяму Сиднею Портеру или писателю О. Генри. Но даже если в минуту слабости он по безрассудству, легкомыслию или свойственному ему, прожектерству и совершил это ничтожное преступление, то писатель О. Генри заплатил за него с лихвой — не только годами тюрьмы, но и всей последующей жизнью. А сейчас, Господа, прекратим на время расспросы — я чувствую, моему другу надо передохнуть. Замечу только, что, проторчав некоторое время в Новом Орлеане, Билл Портер сел на грузовой пароход «Вулкан» и направился к берегам Гондураса. И теперь, господа, вынужден рассказать вам о себе, так как приближается знаменательный момент моей встречи с Вильямом Портером — тот самый Его Величество Случай, который Провидение ниспослало мне! (Поет.)

Грабитель я по общему признанью,

Что есть, то есть — молву не проведешь!

Да, я — грабитель, но не по призванью,

— Меня судьба толкнула на грабеж!

Я вырос в респектабельном семействе,

Но от фортуны получил пинка!

В каком бы я ни оказался месте,

Она меня пинала, как щенка!

Я мог быть стряпчим, фермером, ковбоем,

У граждан и властей всегда в чести!

Но жизнь велела брать удачу с боем.

Свой тяжкий крест я вынужден нести.

И вот я джентльменом стал удачи!

А в нашем деле выживает тот,

Кто может дать своим клиентам сдачи.

Пока тебе не предъявили счет!

В тебя стреляю — стоит жизнь полушку.

Стреляешь ты — и стоит жизнь пятак!

Но лишь тогда я брал врага на мушку,

Когда меня держал на мушке враг!

Живу без дома, без семьи, без сна я,

Взрывоопасна жизнь, как динамит!

Придет ли счастье в жизнь мою — не знаю.

Возможно, если смерть повременит.

Дженнингс поет на фоне танца, исполняемого «джентльменами удачи» Дальнего Запада, вызывающего ассоциации «вестернового» характера. По логике — это люди из шайки Эда Пинчера, с которой «работал» Дженнингс. В конце номера появляются шериф и полицейские, и шайка, отстреливаясь, спасается вместе с Дженнингсом бегством.

Дженнингс появляется вновь, но теперь он во фраке без одной фалды и в цилиндре без донышка.

Дженнингс. Да, леди и джентльмены, это тоже я. Жизнь грабителя банков полна замысловатых зигзагов. После ограбления маленького техасского банка я был приглашен на бал в отель «Пляж», где собралось великосветское общество. В минуты беззаботного веселья с очаровательными женщинами я вдруг узнаю, что отель оцеплен полицией. Не скрою от вас, мне пришлось изрядно понервничать, но я все же прорвался сквозь оцепление, за полторы тысячи долларов нанял грузовой пароход «Елена» и направил его в Карибское море, подальше от берегов США. Вы чувствуете, господа, как сближает Судьба наши с Портером пути-дороги? Как Время передвигает на часах Его Величества Случая заветные стрелки? На борту «Елены» оказалось несколько ящиков контрабандного виски «Хенесси три звездочки», и мы с капитаном и всей командой так налились им, что не потрудились даже определить наше местонахождение, пока в один прекрасный день капитан не обнаружил, что на судне кончился запас пресной воды. Приблизительно в то же самое время я почувствовал потребность в немедленной перемене потребляемого напитка, так как от огненного бренди у меня было почти сожжено горло. И мы пристали к берегу какой-то банановой республики. И вот в таком виде, леди и джентльмены, я сошел на берег, где меня поджидал Его Величество Случай — встреча с Биллом Портером!