Второй Шанс 2 (СИ) - "Аргус" - Страница 29

— Не такой умный, чтобы дружить со мной! И потому, что и ты, и твой брат водились с Нинкой — с этой тупой дурочкой!

— Откровенно! Можно и мне тогда быть с тобой предельно откровенным?

— Говори!

— Я тоже с тобой не хочу дружить! — рассмеялся юноша.

— Это почему? — растерялась Юля.

— Потому что ты ведешь себя как выпендрёжница и воображала! — заявил Саша ни сколько не сдерживаясь в выражениях.

— Что? Кем? Как? — возмущению девушки не было предела. — Да как у тебя язык только повернулся такое сказать!

— Ну у тебя же повернулся — назвать меня дураком.

— Не дураком, а не очень умным! Это разные вещи!

— Юля! Давай уже начистоту. Тебе-то чего с таким папой бояться? Это тебя должны все бояться! Нам осталось учиться тут всего лишь один учебный год. Потом, все мы разбежимся и каждый пойдет своей дорогой. А вовлечение ребят в свою группу, это лишняя трата ресурсов и времени. Для чего тебе это нужно — я хорошо понимаю, а для чего это нужно мне — нет!

— И для чего же мне это нужно? — насмешливо спросила Юля.

— Принцессе нужна свита! — рассмеялся Саша. — Те, кто будут ею восхищаться, выполнять ее распоряжения и создавать для нее соответствующий антураж. Взамен ты им будешь покровительствовать используя имя твоего отца. Но я не гожусь на эту роль.

— На какую роль? — уточнила Юля.

— На роль придворного!

— Хорошо, а на роль соправителя, ты бы согласился? — вкрадчиво спросила девушка.

«О! Да ты совсем не проста. Такие как ты, не умеют быть партнерами. Или ты повелеваешь или подчиняешься. Но подчиняясь, все равно ждешь момент, чтобы потом взять верх!» — подумал он про себя, а вслух сказал: — Нет, я волк-одиночка! Я сам по себе!

— То есть ты отрываешься от коллектива? — так же вкрадчиво спросила она.

«О как! Теперь ты подводишь идеологическую базу. Следующим вопросом будет — не антисоветчик ли я! Чувствуется школа отца-полковника!» — рассмеялся он в душе, но виду не подал и ответил: — Нет, не отрываюсь. Просто не люблю давать обещания, которые не смогу выполнить. Я очень занят и дружить у меня просто нет времени.

Прозвенел звонок на урок. Юля внимательно посмотрела на одноклассника, точно увидела впервые, и сказав: «Мы еще поговорим, Иванов», — направилась к своей парте в первом ряду, где ее с нетерпением ожидала новая подружка Ленка. Она села и они оживленно принялись что-то обсуждать!

Уроки прошли в обычном режиме: Саша собрал свой урожай пятерок и похвалу педагогического состава. Пока его план получения аттестата с отличием — соблюдался. Больше его никто не беспокоил, и он, после школы, сразу же направился прямиком на сборный призывной пункт. У ворот, он заметил старшего брата. С тоской в глазах, он жадно всматривался в лица посетителей, и, увидев Сашу, тут же переменился в лице и радостно замахал ему рукой.

— Здорово, Саня!

— Привет, Леха!

— Спасибо, что пришел. Я до конца не верил, что ты согласишься.

— Признаюсь честно — я и не хотел приходить. Мама попросила.

— Понимаю, — вздохнул старший брат. — Прости меня, Саня. Если бы не ты, меня бы точно посадили. А ты меня не сдал!

— Это в последний раз. Третьего раза не будет!

— Он не понадобится. Я кругом был неправ, — Алексей замешкался, явно о чём-то размышляя, но не решаясь сказать. Потом тихо и очень осторожно спросил: — Ты все-таки решил сдать те деньги, которые мы нашли?

— Я не знаю, что мы там нашли. Лёх, я не помню ничего, понимаешь? Не-пом-ню! Я нашел эти деньги на помойке, и отнес их в милицию, чтобы тебя не посадили, — твердо ответил младший брат.

— Не доверяешь? — вздохнул Алексей с досадой.

— Доверие, Леха, заслуживается поступками. Все что ты делал до сих пор, убеждало меня в обратном.

— Я понимаю. Еще раз прости меня.

— Проехали! Не будем больше об этом.

— Саня, я слышал о Кате, — помолчав немного, продолжил беседу Алексей, — и Нинка меня тоже бросила. Не везет нам с тобой с нашими девушками.

— Везение тут не причем.

— Почему? — удивился старший брат.

— Потому что у нас с тобой первая юношеская любовь. И у них тоже. Она редко переходит во взрослые чувства.

— Забавно такое слышать от тебя, — хмыкнул Лёша. — Раньше… до удара головой, ты рассуждал иначе. Объяснись, пожалуйста, — попросил Леха.

— Юношеская подростковая любовь возникает между подростками, незрелыми личностями. В первую очередь, мы клюем на внешность. Потом мы вырастаем. Меняемся. И то, что привлекало и нравилось нам в наших юных подружках, как и им в нас, во взрослых людях уже не нравится. Для девушек, вместо привлекательной внешности, на первое место выходит внутреннее содержание мужчины. Да и для нас, это тоже становится более важным. Ведь жить не с фигурой и лицом, а с душой человека. Вот и получается, что когда мы вырастаем, у нас появляются новые приоритеты и в человеке мы замечаем совсем другое. Поэтому, Леха, не парься! Вернешься из армии и найдешь себе нормальную девушку.

— Ты очень изменился, брат, — задумчиво глядя на него произнес Алексей. — Мне порой кажется, что я и не знал тебя вовсе и сейчас общаюсь совершенно с другим человеком. Очень жаль, что мне не удалось познакомиться с новым тобой — получше.

— Ничего страшного! Ты же вернешься домой. Причём вернёшься тоже другим. Что-то переосмыслив и взглянув на этот мир по-новому. Все у нас еще впереди.

— Саша, можно я буду тебе писать, из армии? Ты ответишь?

— Конечно! Служи честно и спокойно. И не волнуйся, мы тебя будем ждать! — пообещал ему младший брат.

— Спасибо!

— Леха, у тебя деньги есть? — спросил Саша.

— Почти нет, да и зачем мне они в армии? — удивился Леха.

— Деньги везде нужны. Держи двадцать рублей.

— Откуда у тебя деньги?

— Мы с батей рацуху подали на его заводе и нам премию выдали.

— Спасибо! — смяв купюру, Лёша спешно запихал её в карман. — А он придет меня проводить?

— Конечно, после работы. Лёха, мне пора. Уроки нужно делать.

— Спасибо, Саша. Ты хороший человек! Прости ещё раз и прощай.

— Не прощай, а до свидания! — уточнил младший.

Братья обнялись, пожали друг другу руки, и Саша направился домой.

На дворе красовался сентябрь: с шелестом отгоревшей листвы, с дуновением озорного ветерка, с убегающими вдаль сизыми облаками, а вечерами — с растворяющимся за горизонтом медным закатом, напоминающим тёплые языки танцующего и угасающего пламени. Этот костер был обманчив — ещё «горел», но уже не согревал ни тело, ни душу.

Саша не спеша брел домой, наслаждаясь последними теплыми деньками и размышляя о том, что ему все-таки делать дальше.

Чем больше он обживался в своем новом теле и своей новой жизни, тем меньше ему хотелось заниматься тем, чем он занимался едва попав в ссср-овские времена. Переизобретать то, что уже изобрели до него — ему было скучно. Какой в этом интерес? Да — слава, да — деньги. Вот только все это у него уже было — в прежней жизни. Получается сейчас — всё по-новой? Серьёзно? Опять шестнадцатилетний мальчишка должен выжить в этом мире и доказать всем, что готов покорить все самые высокие вершины. Но ради чего? Зачем ему это нужно? Да какой вообще смысл в этом втором шансе?

Проходя мимо могучих елей, что росли недалеко от сборного призывного пункта, и вдыхая полной грудью аромат сырой хвои, ему вспомнилась книга об академике Иване Петровиче Павлове, которую он прочитал в детстве. Да, он всегда хотел стать великим ученым и восторгался ими. Перечитывал взахлеб все книги о них, которые только мог найти в свободном доступе. Не секрет, что именно Павлов начал изучение работы головного мозга — на основе открытого им условного рефлекса.

Но Нобелевскую премию — в области физиологии и медицины — он получил, в тысяча девятьсот четвертом году, вовсе не за это, а за изучение работы органов пищеварения: в частности, поджелудочной железы.

Впрочем, так же как и Эйнштейну, Нобелевскую премию дали не за его теорию относительности, а за открытие теории фотоэффекта. Злые языки поговаривали, что он спер ее у кого-то, пока работал в Патентном бюро. А если вдуматься, как сделаешь экспериментальную работу по физике трудясь клерком? За письменным столом? С другой стороны, гений — он на то и гений, — усмехнулся Саша.