Первомай (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 8

— Очень приятно, — кивнул я. — Я Александр… э-э-э… Жаров… С наступающим вас.

Ну вот, я и назвался чужим именем. В прихожую вышел и отец Эллочки.

— Порядок? — настороженно спросил он у парней.

— Да, вроде, — ответил один из них и протянул портфель.

— Ада, проводи гостя в гостиную, а вы подождите в машине пока.

Парни тут же вышли, а я двинулся за Адой Григорьевной.

— Как Элла себя чувствует? — спросил я. — С ней всё в порядке?

— Да-да, к счастью, всё в порядке. Только что доктор ушёл. Он её осматривал. Она так вымотана и потрясена, что уже уснула. Это такой ужас и кошмар, что просто не укладывается в голове. Я до сих пор осознать произошедшее не могу. Вы даже не представляете, через что мы все прошли. Врач посоветовал ей несколько дней оставаться в полном покое.

— Думаю, вам этот совет тоже не помешает, — понимающе улыбнулся я. — Я не планировал вас беспокоить, но ваш супруг настоял.

— Что вы, Александр, какое же это беспокойство.

— Это я настояла, — раздался дерзкий и немного хриплый голос от двери.

— Эллочка, ты зачем поднялась? Тебе же доктор…

— Да всё нормально, мама. Подростковая психика очень гибкая, врач же сказал.

Я хмыкнул. Подростковая. Ей восемнадцать, вообще-то. Студентка меда. Уже не лялька. Хотя, на вид ещё дитя. Она стояла в коротком шёлковом халате, выставив напоказ загорелые стройные ноги, и выглядела очень даже ничего. Привлекательно выглядела. Я вдруг почувствовал интерес. Давненько, как говорится не брал я в руки шашки.

Я оглядел её с головы до ног и подмигнул. Она только плечиком повела, смотрите какая. Вошёл глава семейства, успокоенный после пересчёта билетов государственного банка СССР.

— Ну, что же, Александр, присаживайся, — показал он на стул за столом. — Ада, давай будем ужинать. Элла, я так понимаю пришла в себя, достаточно, чтобы присоединиться. Переоденься пойди.

Девушка вспыхнула, покраснела, но перечить не стала, молча повернулась и вышла, причём, плавные покачивания бёдрами я принял исключительно на свой счёт. Вскоре она появилась в ещё более короткой джинсовой юбке и футболке, надетой на голое тело.

Кофман крякнул, но ничего не сказал, а она победно улыбнулась. Действительно гибкая психика, почти такая же, как девичий стан. Хоть она и просидела в холодном подземелье всего один день, меньше суток, тем не менее, реакция была весьма странной. Впрочем, она, как мне показалось, не верила, что с ней могло случиться что-то плохое.

Отец Эллы подробно расспросил кто я такой и что делаю в Москве. Узнав, что я москвич, но по распределению работаю на швейной фабрике в Сибири, а здесь сейчас нахожусь в командировке, успокоился, решив, что с моей стороны его дочери ничего не угрожает. В смысле, никаких амурных глупостей, на фоне внезапной любви к рыцарю-освободителю не предвидится. Банально, в силу нешуточного расстояния.

Ещё его крайне интересовал вопрос, не связан ли я с милицией или прокуратурой. Но узнав, что я занимаюсь вопросами снабжения, кажется, успокоился. И уже ничто не мешало нам сосредоточиться на еде.

Кормили в этом доме отменно. Увидев обильный стол, я понял, насколько голоден. Пирожок, проглоченный на вокзале, давно уже превратился в смутное воспоминание. Ели курицу и рыбу фиш, баклажаны и что-то ещё вроде хумуса. Ну и, разумеется, заморские деликатесы на столе тоже присутствовали. Ветчина, финский сервелат, и даже наш отечественный торт «Птичье молоко».

— Яше сегодня из «Праги» прислали.

Ну, ещё бы. Яша — величина.

В конце вечера завмаг завёл меня к себе в кабинет и прикрыл дверь.

— Александр, я хочу сказать тебе пару слов. Это, естественно, слова благодарности.

— Да, вы уже сказали, — кивнул я.

Удивительно, этот дядя был младше меня, но сейчас я чувствовал себя очень молодым человеком.

— Сказал, да. Но не всё, что хотел. Ты показал себя честным и бескорыстным человеком. И благородным. Не позарился на деньги, а деньги были немалые. Это характеризует тебя вполне определённо. Поэтому я хочу выдать тебе небольшую премию.

— Да вы что, мне не надо, — покачал я головой. — Я ведь не из-за денег.

Просто я знал, чем дело кончится и не мог не попытаться помешать.

— Не из-за денег, но деньги никому ещё не повредили в этой жизни. Держи. И вот ещё что, если что-то понадобится, обязательно дай мне знать, чем смогу всегда помогу.

Он протянул мне две пачки сотенных.

— Держи, не робей. Бери-бери, я от чистого сердца.

Мне было и неловко, и не особенно приятно, но он буквально запихнул мне деньги в карман пиджака.

— Ещё хочу попросить… Элла девочка горячая, с фантазией, может нафантазировать неизвестно чего, а ты парень уже зрелый, с пониманием…

Я хмыкнул и кивнул.

— С пониманием, не без этого.

— Ты хороший человек, но ей пока учиться надо, а не…

— Слушайте, Яков Михайлович, вы не беспокойтесь. Я и без денег понять могу.

Я полез в карман, чтобы вытащить его награду.

— Не обижай, — серьёзно помотал он головой. — Это не отступные. Это просто премия.

В итоге бабки остались у меня.

— Я могу рассчитывать, что всё произошедшее останется в тайне?

— Естественно, — подтвердил я. — Я не болтливый и не слишком любопытный.

— Это хорошие качества. Мужские.

Мы вышли в прихожую.

— Сашенька, — улыбнулась мама Эллы. — Большое вам спасибо. Вот возьмите, это торт и шампанское. И вот, мимозу ещё. Бабушку с праздником поздравите, а то вы ведь сегодня не успели ничего купить.

— Спасибо, — улыбнулся я. — Действительно, вечер уже.

Блин, встречу с бабушкой я не планировал. Подобная перспектива меня не радовала. Собственно, я пока вообще ничего не планировал, хотя и стоило бы. Ещё как стоило. Впрочем, чего там планировать, нужно было попытаться вернуться обратно в своё время, пока весь этот пипец не зашёл чересчур далеко.

— Забегай, когда в Москве будешь, — пожала плечами Элла и подмигнула, возвращая моё собственное подмигивание.

Она сложила руки на груди, отчего тонкая ткань футболки натянулась, чётко обрисовывая острые шишечки на её выпуклостях. Я усмехнулся. Хороша злодейка.

— Ладно, забегу. Ты смотри, больше не попадайся в лапы к бандитам.

— Теперь с ней всегда мой человек будет ходить, — хмуро заметил её отец.

— Ну, папа! — возмущённо воскликнула она, резко поворачиваясь к отцу.

Я едва заметно усмехнулся. Про судьбу Толоконникова и его подельника я не спрашивал. Тут мне было всё более-менее понятно.

Ребята Кофмана довезли меня до Ленинградского шоссе. До того места, где, собственно, всё и началось, до сто двенадцатого дома дробь один, корпус один. На лавочке у подъезда сидел понурый человек. Я остановился и присмотрелся, потому что он показался мне смутно знакомым.

Надо же, это был тот самый бомж, которого не так далеко отсюда прессовали патрульные. Усталый, пыльный и несвежий.

— Здорово, отец, — кивнул я, присаживаясь рядом с ним. — Ты чего здесь мёрзнешь сидишь? Ты кто?

— Я? — осклабился он. — Бывший интеллигентный человек. БИЧ.

— И чего тут делаешь? Бичуешь?

— Бичую. Чего мне ещё делать. А ты кто?

Я поставил коробку с тортом рядом с собой, положил букет, откинулся на спинку и втянул свежий, слегка морозный московский воздух. Советский. Советский воздух. Бодрящий, наполняющий энергией и оптимизмом. А оптимизма в моей жизни давно уже не хватало…

— Хороший вопрос, — покивал я. — Только отвечать больно долго.

И не известно что.

— Пока сам себе не ответишь, кто ты есть, будешь болтаться, как говно в проруби.

— Или я хороший человек, или оно все-таки тонет, — усмехнулся я.

— Юморист, — прохрипел растянулся в улыбке бич.

— Ну, типа, — согласился я. — Я много кто так-то. Например, десантник, которому в восемьдесят седьмом полноги оторвало. Подойдёт такой ответ?

Он поморщился.

— Мне всё подойдёт. И что ты без ноги делал в своём восемьдесят седьмом?