Первомай (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 25

Тот взял корочки и раскрыл. Внимательно изучил и поднял на меня глаза.

— Это же ксива Голована, — мрачно сказал он. — Откуда?

Сапфир выглядел, как артист цирка. Вальяжный, в белой рубахе и плотном вязаном кардигане, он восседал на стуле, глядя на окружающих с видом дрессировщика. Крупные черты лица, большой нос, глубокие залысины и слегка вьющиеся волосы до плеч, делали его похожим на странствующего рыцаря или гастролирующего циркача.

— Забрал у одного кента, — пожал я плечами. — Но я не поэтому пришёл. Сказать кое-что хочу.

— Где Мотя? — заорал вдруг Сафир, и все вокруг забегали и засуетились.

— Говори пока, — кивнул он, а сам продолжал наблюдать за своими подопечными.

— Вова Голод, — произнёс я и замолчал.

Сапфир сразу позабыл о своих дружках и уставился на меня.

— Ну? Вова Голод. А дальше?

— Синица…

— Чё за синица?

Блин… или Скворец? Нет, Синица.

— Есть у тебя такой человечек.

Я обернулся, проверяя, не слышал ли кто того, что я сказал.

— Пойдём, — кивнул мне Сапфир.

Он встал и быстро пошёл в сторону выхода. Я последовал за ним. Навстречу боссу бросился хлыщ, встречавший меня. Сапфир нетерпеливо отмахнулся и походкой Петра Великого выскочил из кафешки.

Когда мы выходили из дверей, ко входу приближался Мотя.

— Сапфир, Сапфир! Это ж этот, как его, который пацанов-то.

— Иди там подожди, — бросил на ходу шеф и, не сбавляя темпа прошагал дальше.

Он приблизился к тёмно-зелёному мерину и открыл дверь.

— Садись, — мотнул он головой в сторону пассажирского сиденья, а сам забрался за руль.

Думаю, это была единственная иномарка во всём Верхотомске. И кому же ей было принадлежать, как не этому любителю красивой жизни. Он повернул ключ в замке и мотор послушно заработал.

— Сейчас тепло станет, — кивнул он, двигая ручки печки.

— Крутая тачка, — похвалил я. — В-120, что ли?

— В-123, — с превосходством, гордостью и пренебрежением ответил он. — Рубишь что ли?

— Нет, не особенно.

— Ладно, давай, баклань. Сказал «А», рисуй и «Б». Только хорошо подумай, прежде чем продолжить.

— Вообще-то думать уже поздно, — усмехнулся я. — Синица тебе принёс ствол, так?

— Ты не спрашивай, а излагай. Греми погремушкой.

— Красивый ствол. Американский. С гравировкой. Любому понравится.

Сапфир повернулся ко мне всем корпусом, положив локоть на баранку. Он прищурился и подался вперёд.

— Мне ты не нравишься, — прошептал он.

— Сказал, что ствол чистый, что привёз его генерал из Вьетнама, да?

Глаза Сапфира превратились в узкие-преузкие щёлочки. Он отстранился, приваливаясь к спинке и не сводил с меня глаз.

— Но только это полная хрень. Враньё.

Сапфир продолжал молчать.

— И на этом стволе три мента и ещё куча всего. Ты человек кручёный, но если на этой неделе тебя возьмут с этой пушкой, хрен ты соскочишь, раскрутишься на полную катушку и поедешь за чужую мокруху лямку тянуть. В лучшем случае.

На скулах у Сапфира заиграли желваки. Заволновался сердечный. Ну, ещё бы. Он протянул руку и щёлкнул кнопкой радиоприёмника. Тот мгновенно отозвался, словно ждал, когда ему предоставят слово:

Ленточка моя финишная!

Всё пройдет, и ты примешь меня,

Примешь ты меня нынешнего…

Нам не жить друг без друга!

— Сука, — едва слышно прошептал вор и снова щёлкнул переключателем, запуская кассету.

Будь проклята ты, Колыма,

Что названа Черной Планетой

Сойдёшь поневоле с ума

Отсюда возврата уж нету…

Вещая магнитола, блин. Я чуть не заржал, но вовремя сдержался. А вот Сапфир не сдержался и вырубил аппарат, шарахнув кулаком по кнопкам.

Я, конечно, сгущал краски, рисуя эти ужасные картины, но в принципе говорил почти всю правду. История действительно была практически такой. Итог, правда, в реальности получился немного другим. От пистолета Сапфир отбоярился, потому что он был не у него в момент облавы. Но, схватив за горло, его уже не хотели выпускать и нарисовали два года за какую-то хрень.

Ну, а когда он вышел, естественно захотел рассчитаться со своим конкурентом Вовой Голодом, с которым водил шашни тот самый Синица, который пытался реализовать подставу со стволом. Там речь шла о контроле за фарцой на городской толкучке.

— Сука! — зарычал Сапфир. — Чё за гнилой базар! Я тебя на перо поставлю за эту шнягу!

— А последнего мента из этой игрушки подстрелили на прошлой неделе в Абакане. Как раз, когда ты там был. Вернее, ты-то уже уехал, когда его грохнули. Да только сам понимаешь…

— Сука! — заскрежетал он зубами. — Ты, откуда знаешь? Ты легаш, в натуре. Чё ты хочешь?

— Я не мент. Но знаю одного мента, который в теме. Готовит эту операцию. В Москве, между прочим. В бане с ним парился вчера, вот он мне и рассказал кое-что по дружбе.

— С какого хера ему рассказывать такое?

— Ну, у меня с ним свои дела, так что, как говорится, я тебе сказал, а ты уж сам решай, что делать с информацией.

— А мне ты зачем это выложил? Тебя волнует что ли, куда и за что я поеду?

Меня — да. Меня это волновало. Во-первых, Сафир был лишь частью сюжета с наградным «Кольтом». И если бы можно было вывести оружие из игры, то остались бы в живых добропорядочные и случайно пострадавшие люди.

Пистолет был действительно кровавым и его путь на этой истории не заканчивался. После отсидки он снова попал к Олегу Николаевичу и тот устроил настоящее побоище, в котором сгинули помимо Голода и Синицы невинные посетители кафе «Встреча».

Я написал об этой мутной истории в МВД, но опасался, что предотвратить её доступными методами милиция вряд ли сможет. Это одна сторона. С другой стороны, мне были нужны контакты в преступном мире.

В газетах о преступлениях не сообщали, значит, надо было искать каналы информации. Да и для передачи сигналов в другую сторону, такие каналы были очень даже желательны. Полагаю через них можно было бы дёргать за ниточки.

Так что, раз уж я решил ввязаться в борьбу, нужен был серьёзный подход. Поэтому, собрав все кусочки пазла, я решил выложить карты перед Сапфиром. Тем более, у меня с ним возникли некоторые разногласия в связи со вчерашними событиями.

— Я привык помогать людям, если это в моих силах, — пожал я плечами. — Я им помогаю, они мне. Я их ни о чём не спрашиваю, они меня. Так и живём.

— Не верю я, что тебе мент всё рассказал. Тебя Голод послал, стопудово! Не пойму только, что он мутит?

— Верю, не верю. Какая разница? Исчезни на пару дней, чтобы никто не знал, и посмотришь, что будет. Или иначе как-нибудь проверь.

— Я, пожалуй, тебе кишки выпущу для верности, а там и посмотрим, что к чему.

— Ага, — я усмехнулся, хотя от его слов повеяло холодком. — Ты не мокрушник. Да и понимаешь, что я, скорее всего, прав. Как я узнал про ствол? Радиостанция «Юность» об этом не рассказывала. Даже если Голод послал, он-то откуда знает, если не снюхался с Синицей? Или об этом все знают?

— Сука, — покачал головой Сапфир. — Не нравишься ты мне.

— Молодец. Я твой зад спасаю и не нравлюсь. Ладно, пошёл я. Мотю больше не присылай и Тугарина тоже.

— Куда ты пошёл-на? Не закончили ещё.

— Я всё сказал, Сапфир. Добавить нечего. Ты чел авторитетный, я к тебе претензий не имею, уважение вот оказываю. Но только Мотю не присылай больше. И этих, обэхээсников липовых попридержи. А то им с коллегами познакомиться придётся.

— Ну, ты мент, в натуре. Стопудово, мент.

— Тебе какая разница? Мент, не мент. Тебе что с того? Я на швейке работаю. Все знают. Опять же, я тебя предупредил об операции? Предупредил. Дальше сам соображай.

— Зачем?

— У меня свои дела, у тебя свои. Ты мне зла не делал. По умыслу, по крайней мере. Так что живи и другим давай.

— Сука! Сука! Сука! Швей, бляха, моторист.

Никак не складывалась у него в голове картинка. Мыслительный процесс шёл тяжело. Мучительно.