Физрук-10: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 19

Второй вопрос — где я? Ощупав пол, я понял, что он каменный и очень пыльный. Тело еще плохо меня слушалось, поэтому встать пока не получалось. Я лишь с трудом перевернулся на живот и пополз, сам не зная куда. Судя по эху, которое порождали мои неуклюжие движения, помещение было огромным. Что это? Какой-нибудь ангар? Тогда почему так тихо и темно? Ну допустим, законопачены все щели, но звуки снаружи должны были доноситься? Хотя бы — вой ветра! Ведь когда я вышел из подъезда, снаружи оказалось ветрено.

Только я подумал об этом, как послышались шаги. Судя по ним, ко мне приближалось как минимум трое. Самое интересное, что шли они в полной темноте, ибо не промелькнуло ни малейшего лучика света. Я замер, чтобы не выдать себя. Пусть мои похитители — а это скорее всего были именно они — думают, что я до сих пор валяюсь в отключке. Не могут же они видеть в такой темени? Так что я старался даже дышать через раз, потому что в громадном помещении каждый шорох отзывался эхом. Напрасно.

— Смотрите, он очухался! — произнес вдруг тонкий, то ли девичий, то ли мальчишечий голос.

— Точно! — прохрипел голос моего «знакомого». — Пыль стерта… Видимо, полз.

— Ну что ж, — откликнулся третий густым басом, который эхо разнесло словно с удовольствием. — Тем лучше. Можно поговорить.

— А чего с ним говорить! — разозлился писклявый. — Помеха он нашему делу. Влез, куда не просили. Оставим здесь, пусть подыхает. А еще лучше — бросим к червякам!

— Откуда в тебе эта кровожадность, Комар? — проскрежетал инсектоморф, который шарахнул по мне из ПЭМа. — Мы не бандиты. У нас миссия. Благородная, хочу напомнить.

— Оса прав, — поддержал его басистый. — Мы не убийцы. Он должен понять, что мы не враги. Просто нам не надо мешать.

— Для Жука ты слишком мягкотелый, — пропищал Комар.

— Можете обращаться непосредственно ко мне, — подал я голос. — Только дайте, что-нибудь попить, черти хитиновые. И фонарик какой-нибудь зажгите, что ли…

— Он еще и условия ставит! — взъярился писклявый.

— Да заткнись ты, Комар! — в сердцах прохрипел Оса. — Жук, принеси фонарик и воды.

— А может ему дать нектарчику лизнуть? — громоподобно хохотнул тот.

— Только попробуй! — накинулся на него Комар.

— Жук, делай, что велено!

Послышался тяжелый топот. Видать, Жук отправился за водой и фонариком. Ко мне кто-то приблизился и опустился на корточки.

— Прошу прощения, Александр Сергеевич, за столь жестокое обращение, — раздался рядом хриплый голос Осы. — Мне пришлось воспользоваться вашим же оружием, потому что в рукопашную мне против вас не устоять… Кстати, откуда у вас электромагнитный разрядник?

— От верблюда.

— Иного ответа я от вас и не ждал.

В кромешной темноте вдруг появился луч света. Это вернулся Жук с фонариком в руке. Он полоснул лучом по тщедушной фигуре одного из моих пленителей, тот пискнул по-комариному и бросился в темноту.

— Поставь фонарь у дальней стены, рефлектором вверх, — скомандовал инсектоморф. — А воду неси сюда.

Луч фонаря взмыл вертикально, снизился почти до самого пола и замер. Я лишь мельком увидел грузную фигуру того, кто принес фонарик. Светлее не стало, но я успел разглядеть сводчатый потолок, с которого свисали похожие на клыки белые сосульки. Все ясно, я в карстовой пещере. А сосульки — это сталактиты. Теперь понятно, почему здесь так темно и тихо. Сотрясая пол пещеры тяжелыми ножищами, ко мне приблизился Жук. Сунул в пальцы алюминиевую фляжку, в которой отчетливо булькнуло.

Приподнявшись на локте, я отвинтил колпачок и приложился к горлышку. Вода на вкус отдавала железом, но была прохладной и чистой. Утолив жажду, я почувствовал, как прибывают силы. Однако враг не должен знать этого. Поэтому, отложив флягу, я снова растянулся на удивительно ровном полу подземной полости. Оса все это время молчал, но в полумраке я уже различал его силуэт. Казалось, рядом со мною и впрямь присело гигантское насекомое.

— Что вам от меня надо? — спросил я.

— Только одно — не вмешивайтесь.

— Во что?

— В нашу деятельность.

— В чем она заключается?

— Зачем вам знать это?

— Затем, что я не принимаю никаких решений, не обладая полнотой информации.

— В обычной ситуации это весьма разумный подход, но не в вашем положении.

— Почему это — не в моем положении?

— Потому, что если вы все узнаете, вам придется остаться с этим знанием здесь.

— И тем не менее, расскажите.

— Ну что ж, вы сами сделали свой выбор.

— Бросьте! Вы же интеллигентный человек, зачем вам брать грех на душу?

— А я и не стану, — ответил Оса. — И никто из нас не станет. Мы просто оставим вас на съедение червям.

— Ладно. Считайте, что убедили. Тогда выкладывайте все начистоту. Корм для червей вряд ли сумеет проболтаться.

— Ну что, последнее желание приговоренного — закон.

— Что ты перед ним распинаешься, Оса⁈ — принялся зудеть из темного угла Комар. — Червям давно не перепадало свежего мяса… Шмальни его из своей пукалки и все де…

Он осекся. Мои глаза уже настолько привыкли к царившему полумраку, что за секунду до этого я успел заметить, как инсектоморф вскинул руку с ПЭМом, раздался тихий гул. послышался тихий шлепок и Оса прохрипел:

— Жук, вытащи этого ушлепка отсюда, чтобы не лез в чужие разговоры и сам там побудь. Если вдруг заявится Светлячок — дай знать. Не нужно, чтобы он увидел нашего гостя.

Судя по топоту и последующему шороху, Жук подхватил тушку парализованного электромагнитным импульсом Комара и выволок его в другой грот. Я чувствовал, как постепенно наливаются силой мои мышцы, но по-прежнему лежал навзничь с самым беспомощным видом, помня, что тот, кто сидит на корточках возле меня, видит в темноте. Пусть до последнего мгновения Оса считает, что у него все под контролем и, главное, жужжит подольше, пока я не буду готов для броска.

— Нас называют больными уродами, — принялся жужжать он. — Одни в глаза, другие за глаза. Как будто мы виноваты, что родились такими. Существуют общества слепых, глухонемых, калеки получают от государства пособия. Мы же приравнены к тем бедолагам, которые страдают кожными заболеваниями и вызывают у большинства граждан лишь отвращение. Ну что ж, мы не собираемся доказывать, что достойны внимания. Не все из нас обладают достаточно развитым интеллектом, но всех объединяет неприязнь к вам, обыкновенным людям. Понятно, что мы не можем вам противостоять. Вас — миллиарды, а нас — жалкая горстка, но это — пока. Нам нужно время, чтобы обрести силу.

— Будете ждать, пока наплодится несколько миллиардов таких же моральных уродов?

— Нет. Зачем. Нам помогут наши духовные наследники, те, кто воспринял наши идеи.

— Хотите из пацанов сделать таких же моральных уродов, как и вы?

— Ну вам ли не знать, Александр Сергеевич, какие они у нас замечательные! Умные, талантливые… Талантливые — это не то слово!.. Пройдет каких-то десять лет и они станут полноправными гражданами вашего общества и тайными послами — нашего. Среди них будут философы, писатели, педагоги. Пройдет еще лет десять и наши идеи уже глубоко укоренятся в массовом сознании. И тогда мы выйдем из тени. И будем приняты уже не как несчастные изгои, а без малого — как боги! Из бедных уродцев мы превратимся в высшую расу, которая будет править этой планетой.

— Красиво, — охотно согласился я, потому что был уже полностью готов к схватке. — Только знаете, гражданин Оса или как вас там, что губит всех кинозлодеев?

— Не понимаю…

— Они слишком много болтают!

Не вставая, я провел подсечку и инсектоморф потерял равновесие, но ПЭМ все еще был у него в руке, стоит ему нажать на гашетку и меня в лучшем случае разобьет временный паралич. А потом он переведет регулятор на полную мощность и изжарит мне мозги. Ведь несмотря на весь тот бред, который он тут нес, я для него опасный свидетель. И инсектоморф прекрасно это понимал, поэтому оказал мне яростное сопротивление. Скользкий оказался, словно он не оса, а уж. Пришлось хорошенько дать ему по уродливому рылу.