Ее словами. Женская автобиография. 1845–1969 (СИ) - Мартенс Лорна - Страница 32

Во второй половине 1930‑х годов авторы, которые писали семейные или социальные истории или же занимательно рассказывали о старых временах, продолжали двигаться в сторону психологического фокуса. В Германии в 1936 году Хелена Пейджес опубликовала полумемуары «Звенящая цепь», отчасти похожие на работу МакКланг. Это довольно продолжительная, живая, отточенная, познавательная история о детстве, которая оправдывает себя как воспоминания о людях и местах в округе германского Хунсрюка во времена детства и юности автора в 1860–1870‑х годах. Кроме того, рассказывает и личную историю автора до двадцати одного года, когда Пейджес заканчивает педагогическую семинарию и начинает работать учителем. Он рисует позитивную, иногда лирическую картину деревенской жизни на этих холмах, но не чурается и грустных историй. Таким образом, работа Пейджес более объемная, менее ностальгическая и, как представляется, более объективная, чем мемуары Икус-Роте 1921 года об этом же регионе. В отличие от МакКланг и Икус-Роте, Пейджес опирается на понятие Heimat, характерное для немецких писателей той эпохи. Также от вышеупомянутых ее отличает характерное ощущение непрерывности. Во введении Пейджес называет себя звеном в цепи, связывающей ее с людьми прошлого и будущего. Ее богатые воспоминания неразрывно связывают ее с ее родной землей [Heimat], где она и ее восемь братьев и сестер чувствовали, что мир принадлежит им, пусть их семья и не была богатой. Старые предметы, унаследованные от предыдущих поколений, говорят с ней о прошлом. Воспитанная как католичка, она неизменно называет смерть «возвращением домой». Пейджес посвящает значительную часть своей книги сопереживанию судьбам, историям и несчастьям односельчан, от ее родителей до прачек, от сумасшедшего переплетчика до религиозных целителей.

В конце 1930‑х годов несколько писательниц из Англии и Соединенных Штатов опубликовали полумемуары, содержащие, как и те, что выходили в середине десятилетия, субъективный элемент. К этой группе относятся «Западня молодых лет» Элисон Уттли (1937) и «Дитя в кристалле» Сибил Марджори Лаббок (1939) в Англии, а также «Быть маленькой в Кембридже, когда все вокруг большие» Элеоноры Хэллоуэлл Эбботт (1936) и «Бабушка называла это плотским» Берты Деймон (1938) в Соединенных Штатах. Уттли и Эбботт рассмотрим внимательнее – Уттли, потому что ее работа является первым примером этого небольшого тренда, а Эбботт: потому что она продолжила популярную американскую традицию юмористических мемуаров с интересным эффектом.

«Сияние в траве»

Элисон Уттли, известная детская писательница, в своих мемуарах «Западня молодых лет» (1937) идиллически изображает детство как «Сияние в траве» в вордсвортовской манере. Ее искусная работа – не сфокусированные на себе воспоминания о детстве. Как и в «Уилтширском детстве» Иды Гэнди, речь идет о счастливом детстве в сельской Англии. Уттли, выросшая на семейной ферме в Дербишире, взывает к «дому моего детства, вечному и зеленому»57. Представляя детство во всем романтическом великолепии, Уттли обращается к тропу «детство как потерянный рай», знакомому по творчеству Руссо, Вордсворта, Гольца, Лоти и Пруста, но по большей части не популярному среди писательниц, помимо немок, писавших автобиографии после Первой мировой войны. В более поздние годы он встречается в некоторых англо-ирландских мемуарах, например, у Мэри и Элизабет Гамильтон.

Уттли пишет от первого лица и называет себя Элисон. Работа колеблется между воспоминаниями о времени и месте и рассказом о себе, хотя и не в смысле «кем я стала», а скорее – «как чувствуют себя дети на примере меня». Цель Уттли – дать читателям полное представление об их семейной ферме, деревне и ее жителях, а также о ее детстве, проведенном там. Она исключительно искусно воссоздает «как все было», оформляя информацию как детский опыт: что видит, слышит героиня и т. д. Она настаивает на том, что для детей первостепенное значение имеют прежде всего ощущения и материальные объекты: «Чувства многих детей часто так же остры, как у диких животных в полях, пока их не притупляет школа или окружающий мир»58. Относительно себя она говорит: «Мой разум хранит такой груз запахов и ощущений»59. Уттли подкрепляет это утверждение многочисленными свидетельствами своего острого обоняния. Она пишет о своем желании прикоснуться к вещам: «Мои пальцы зудели – так я хотела подержать в руках эти хрупкие сокровища, и я уверена, что стремление дотронуться до того или иного предмета является сильным и мучительным желанием многих детей»60. Как и Ларком, Бернетт, Арден, Гэнди, Акланд и М. Хьюз, Уттли организует главы своей книги по темам: «Ферма», «Тени и ночь», «Запахи и ощущения» или «Друзья-деревья». Возраст героини варьируется от двух до девяти лет. Многие воспоминания относятся к шести годам, но у нее также много ранних воспоминаний из двух-трехлетнего возраста.

У Элисон был младший брат, и поэтому Уттли иногда пишет от первого лица во множественном числе. Но на самом деле это не типичная история «мы». Это ориентированные на внешний мир мемуары, в которых «я» гораздо более заметно, чем «мы». Мы узнаем об Элисон некоторые детали: она научилась читать до пяти лет, в школу пошла в семь, она училась играть на концертине, и у нее были любимые книги. В отличие от многих детей ее времени она была вполне довольна празднованием воскресений. Она даже называет себя набожной.

Тон книги исключительно радостный. Написанная отточенным стилем, книга успешно в ярких цветах передает радость быть ребенком. Цель ее состоит в том, чтобы вернуть восхитительное, если не сказать волшебное, детство, сделать так, чтобы оно казалось славным периодом жизни. Не все описанные события безмятежны: Уттли описывает смерть животного, пугавший ее долгий путь в школу через лес, преподавателя по фортепиано, которая бьет Элисон по пальцам вязальной спицей, если та ошибается, – но Уттли не заинтересована в изучении влияния подобных вещей на психику ребенка, и потому они просто добавляют оптимистичному, счастливому рассказу немного реализма. Помимо Вордсворта, Уттли, похоже, особенно тяготела к другому писателю, прославившему свое детство: Марселю Прусту. Пруст был очевидным образцом для авторов автобиографий, твердо веривших в неприкосновенность детских воспоминаний. Подобно Акланд до нее и М. Сент-Клэр Бирн и Беа Хоу после, Уттли пишет о памяти так, как это делает Пруст. Описание того, как она восстанавливает свои воспоминания, – прустовское: «Воспоминания… возвращаются к жизни с такой поразительной яркостью, что я испытываю шок»61. Случайные ощущения – запахи, звуки, игра света – вытягивают целые сцены прошлого для нее, как и для Пруста.

Юмор

Американка Элеонора Хэллоуэлл Эбботт «Быть маленькой в Кембридже, когда все вокруг большие» (1936) выбирает совершенно другой тон, берущий начало в американской традиции юмористических семейных мемуаров. Бестселлер Кларенса Дэя «Жизнь с отцом» (1936) – компиляция комиксов, выходивших в «Нью-Йоркере» и других американских журналах в начале 1930‑х годов, вдохновившая многих на создание юмористических воспоминаний. Книга Дэй обычно упоминается в одном ряду с бестселлером Берты Деймон «Бабушка называла это плотским» (1938) – занимательной историей о детстве в маленьком городке в Коннектикуте, где она жила с бабушкой в последнее десятилетие XIX века. Бабушка, родившаяся в 1829 году, по словам рассказчицы, не совсем типичная представительница своего времени, а скорее реликт XVIII века. Преданная поклонница Генри Дэвида Торо, она исповедовала бережливость, строгость и нравственность и избегала всех современных удобств. В следующем десятилетии этот тип юмористических воспоминаний о детстве продолжит «Папа был проповедником» (1944) Алиен Портер. «Быть маленькой в Кембридже, когда все вокруг большие» Элинор Хэллоуэлл Эбботт – более ранний пример того же типа. Это любопытная смесь юмористических мемуаров, традиционной истории «мы» и автобиографии. Эбботт (1872–1958), писательница-беллетристка, опубликовала свои детские воспоминания, когда ей было за шестьдесят. Предлогом для написания книги стал Кембридж. Ее Кембридж* 1870‑х годов был не только местом расположения Гарвардского колледжа, но и домом таких светил, как Джеймс Рассел Лоуэлл, Генри Уодсворт Лонгфелло, Оливер Уэнделл Холмс, Томас Вентворт Хиггинсон и Уильям Дин Хоуэллс. Ее отец был уважаемым священником, и поэтому его семья, включая троих детей, была принята в этом интеллектуально ярком обществе. Изрядная часть книги посвящена тому, как обстояли дела в Кембридже, когда Элеонора была ребенком. Несмотря на то что описываемые Эбботт события происходили почти за двадцать лет до повествования Деймон, мы как будто оказываемся в гораздо более продвинутом мире, когда перемещаемся из мрачного, безрадостного, трудолюбивого городка в Коннектикуте, который Деймон называет Северным Стоунфилдом, в Кембридж, штат Массачусетс.