Водоворот чужих желаний - Михалкова Елена Ивановна - Страница 73

– Помню, конечно. Что, Любань, ностальгия? Вспоминаешь первые поцелуи с будущим мужем?

Она рассмеялась, но подруга осталась серьезной.

– Я иногда вспоминаю того парня… Помнишь, которого мы встретили в магазине? Он потом утонул…

Рыжая перестала смеяться и сочувственно кивнула.

– Помню, конечно. Знаешь, столько лет прошло, а я его очень хорошо помню. Наверное, потому, что он был странный.

– Да… верно, странный. Он тогда стал меня стыдить за то, что я дразнила рыбака… Нет, стыдить – неправильное слово. Не знаю, как сказать… Он был словно сумасшедший.

Она растерянно замолчала.

– Почему ты вспомнила его, Люб? – осторожно спросила ее подруга. – У вас с Володькой все в порядке?

– Да, у нас все хорошо. Почему вспомнила? Сама не пойму. Знаешь, такая глупость: когда мне сказали, что он утонул, я сразу подумала, что он утонул там, где я купалась.

– И я о том же подумала, – призналась Вера. – Только ведь это было не так.

– Не так. Он утопился в лесном озере. Оно еще так красиво называлось – Марьин омут. А я купалась в заводи на реке. Голубица, кажется… Кто знал, что там тот рыбак будет стоять в кустах? Кстати, помнишь, как он на нас смотрел, когда потом встречал?

Вера хихикнула.

– Помню. Усатый такой дяденька, суровый – ужас! Володька все допытывался, почему мы хохочем, когда видим его. Эх, веселая была картошка! И мы были веселые! Главное – молодые, Любка, вот что главное!

В соседней комнате зашипело, и она спохватилась:

– Ай, суп убегает!

Рыжая бросилась из комнаты, и Люба, оставшись одна, подошла к окну, распахнула его настежь, вдохнула воздух полной грудью. На секунду ее охватило острое сожаление о том времени, когда она была молодой красивой девчонкой и не боялась плавать ночью голышом, смущая местного рыбака. Вот только тот парень…

– Люба, меня продует! – раздался сзади возмущенный голос, и она быстро захлопнула окно, не пуская в комнату ветер, приносящий воспоминания и волнующий сердце.

– Вот так-то лучше, – удовлетворенно сказала Вера. – Выкинь ерунду из головы, пойдем есть.

Маша помогала нарезать помидоры и хлеб, раскладывая их на пластиковых тарелках, как вдруг от реки раздался жалобный крик.

– Костя!

Она бросилась к обрыву, но Сергей и Макар опередили ее. Бабкин первым подбежал к краю и наклонился вниз.

– Ты что кричишь? – выдохнул он, и Маша остановилась, перевела дыхание. – Машка, не бойся, он тут сидит живой и невредимый.

– Ты меня испугал, – укоризненно сказала она, подойдя к обрыву. – Что случилось?

Мальчик жалобно смотрел на них снизу.

– Я русалку потерял, – признался он.

– Как – потерял?

– Так. Я ею играл, а она выскользнула и упала в воду. И теперь я ее найти не могу.

Сергей, Макар и Маша по очереди спустились с обрыва, встали на узкой полоске суши возле воды. Макар прошелся по берегу с палкой, поддевая со дна ил и камни, но русалки не было.

– Я не виноват, – чуть не плача, сказал Костя. – Дядя Макар, правда, она сама выскользнула!

– Где она может быть? – Маша прищурилась, вглядываясь в воду. – Она же из дерева!

Макар бросил бесполезную палку, пожал плечами.

– Я догадываюсь, где она может быть, – нехотя сказал Сергей. – Вода мутная, темная. Ее унесло течением, а Костя не заметил. Не видать Петру Васильевичу нового экспоната в коллекции.

– Бог с ней, уплыла – так уплыла. – Маша постаралась утешить расстроенного сына. – На то она и русалка.

Костя вздохнул и полез вверх по обрыву. За ним стали подниматься Макар и Бабкин, помогая Маше.

Наверху Маша на минуту задержалась, глядя на воду. Ей показалось, что в глубине под кустами у берега что-то движется, но как она ни всматривалась, не могла разобрать, что именно.

– Машка, пойдем! – позвал муж. – У нас все готово!

– Да-да, иду, – ответила она, не в силах оторвать глаз от воды.

– Мам!

Маша махнула рукой, отвернулась от реки и пошла туда, где поднимался дым от маленького костерка.

Она не увидела, как матовую гладь прорезал длинный силуэт, задержался на мгновение у поверхности воды, изогнулся…

И мгновенно исчез в черной глубине.