Твердая рука - Френсис Дик - Страница 10

— Надеюсь, что если вы его найдете, то отыщете и эти свидетельства.

Дженни сидела неестественно прямо. Наконец она решилась заговорить. В ее голосе угадывалось беспокойство, но в еще большей степени гнев.

— Все это ерунда, Сид. Почему бы тебе не сказать прямо, что ты не справишься с поисками?

— Я не знаю, так ли это.

— Сид внушил себе, что ум — его основное оружие с тех пор, как он стал калекой, — обратилась она к Квэйлу.

Ее насмешливая интонация явно возмутила Квэйла и Чарльза, а я удрученно подумал, что вызываю у нее желание ударить в самое больное место. Я не придал значения ее словам и с горечью заключил, что из-за меня она, вероятно, показалась Квэйлу вздорной и вспыльчивой особой, а не той жизнерадостной женщиной, какой до сих пор была.

— Если я найду Никласа Эша, — мрачно заметил я, — то передам его Дженни.

Бедняга, ему не поздоровится.

Никто из мужчин не пришел в восторг от моей идеи. Квэйла она разочаровала, Тоби дал понять, что откровенно презирает меня, а Чарльз с грустью покачал головой. Только Дженни, несмотря на свой гнев, испытала тайное удовольствие. В последнее время она изредка провоцировала меня отвечать на ее оскорбления и считала своей победой, когда я на это поддавался и вызывал всеобщее неодобрение. Ну, что же, я поступил глупо и, бесспорно, был виноват. Мне следовало действовать иначе и дать ей возможность убедиться, что я не реагирую на ее нападки, то есть улыбаться как ни в чем не бывало... Но упоминания о моей руке отнюдь не располагали к веселью. Я с нарочитой сдержанностью проговорил:

— Если я его отыщу, то все будет зависеть от обстоятельств. Во всяком случае, я постараюсь и приложу максимум усилий. Если я смогу что-то сделать, то сделаю.

Дженни приуныла. Никто не сказал ни слова. Я подавил тяжелый вздох и осведомился:

— Как он выглядит?

Немного помолчав, Чарльз ответил:

— Я видел его один раз, четыре месяца назад, и мы провели вместе полчаса.

У меня сохранилось лишь общее впечатление. Молодой, привлекательный, темноволосый, гладко выбритый. На мой взгляд, он уж слишком пытался понравиться. Но я бы не взял к себе на борт корабля такого младшего офицера.

Дженни поджала губы и отвернулась от отца, но не стала ему возражать. Я почувствовал к ней невольную симпатию, но тут же поборол это ощущение. В присутствии Чарльза и Дженни я становился более уязвимым, что мне совсем не было нужно.

— А вы с ним встречались? — спросил я Тоби.

— Нет, — надменно откликнулся он. — Мне и правда не привелось.

— Тоби уезжал в Австралию, — пояснил Чарльз.

Они выжидали, я решил принять вызов и бесстрастным тоном обратился к ней:

— Дженни?

— Он был остроумным и любил смешить, — в ее голосе прозвучала неожиданная страсть. — И после тебя... — Она осеклась, с тоской поглядела на меня и махнула рукой. — Он был полон жизни и вечно шутил. Он заставлял меня хохотать. Просто ужас какой-то. Когда он приходил, все оживало. Это напоминало... Это напоминало... — Она внезапно запнулась и смолкла. Я догадался, о чем она подумала. При первой встрече мы вели себя точно так же. Дженни, взмолился я про себя, не говори о нас, ну, пожалуйста.

Возможно, она перестаралась и поняла это. Могут ли люди, недоуменно размышлял я чуть ли не в тысячный раз, могут ли люди, нежно любившие друг друга, дойти до такой дикой, яростной вражды. И я и она изменились, и это было необратимо. Никто из нас даже не пытался вернуться к прошлому. Пути назад были отрезаны. В груде пепла догорали последние огоньки, способные погаснуть в любую минуту от любого неосторожного движения. Я проглотил обиду и задал вопрос:

— А он высокий?

— Выше тебя.

— Сколько ему лет?

— Двадцать девять.

Значит, он ровесник Дженни. На два года моложе меня. Если он, конечно, сказал правду. Самонадеянному обманщику ни в чем нельзя доверять, ради собственной безопасности он способен лгать даже по мелочам.

— Где он жил, когда разрабатывал... эту операцию?

Дженни растерялась, и Чарльз пришел ей на помощь.

— Он говорил Дженни, что остановился у своей тетки. Но когда он исчез, мы с Оливером решили проверить и отправились к нему. К сожалению, теткой оказалась его хозяйка, сдававшая комнаты студентам в северном Оксфорде. Во всяком случае... — он закашлялся, — вышло так, что вскоре он оттуда уехал и поселился в квартире, где жила Дженни вместе с другой девушкой.

— Он жил у тебя в квартире? — обратился я к Дженни.

— Ну и что с того? — бесстрашно отпарировала она.

— И когда он сбежал, то ничего не оставил?

— Нет.

— Совсем ничего?

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы его нашли? — спросил я.

Для Чарльза и Квэйла положительный ответ был предрешен, но Дженни промолчала. Слова как будто застряли у нее в горле, а на щеках выступили красные пятна.

— Он нанес тебе очень тяжелый удар, — проговорил я.

Она оцепенела от напряжения и еле выдавила из себя:

— Оливер сказал, что мне не надо бояться тюрьмы.

— Дженни! — с пафосом воскликнул я, сознавая, что должен сгустить краски и хоть немного образумить ее. — Обвинение в мошенничестве может перечеркнуть всю твою жизнь и уж, по меньшей мере, надолго ее испортить. Я вижу, что Эш тебе нравился. Возможно, ты даже любила его. Но пойми, он не просто скверный мальчишка, стащивший банку с вареньем. Он сознательно подставил тебя, а сам улизнул. Это преступление, и, если повезет, я поймаю его, хочешь ты того или нет.

Чарльз с жаром возразил мне:

— Сид, ты глубоко заблуждаешься. Конечно, она хочет, чтобы его осудили.

Она согласилась, чтобы ты попытался его отыскать. Она хочет, чтобы ты за это взялся, ну, разумеется, хочет.

Я вздохнул и пожал плечами.

— Она согласилась только ради вас. К тому же она думает, что мне не удастся его поймать, и, вполне вероятно, она права. Но даже разговор о моем возможном успехе выводит ее из равновесия и пробуждает злобу. Нечастый случай, когда женщина продолжает любить негодяя, едва не сломавшего ей жизнь. Я с таким не сталкивался.

Дженни поднялась, смерила меня яростным взглядом и удалилась. Тоби готов был последовать за ней, Чарльз тоже встал, но я подчеркнуто громко произнес:

— Мистер Квэйл, прошу вас, пойдите к Дженни и объясните, с чем она может столкнуться и что ее ждет, если суд признает ее виновной. Не церемоньтесь с ней, говорите как можно резче и грубее, пусть это ее шокирует. Ей нужна встряска, тогда до нее хоть что-нибудь дойдет.

Он сразу согласился со мной и был уже на полпути, когда я кончил говорить.

— Ты несправедлив к ней, — заявил Чарльз. — Мы собрались здесь, чтобы попытаться ее спасти.

— От Холли трудно ждать какой-либо симпатии к Дженни, — язвительно заметил Тоби.

Я посмотрел на него. Он явно не блистал умом, но Дженни нуждалась в покорном и нетребовательном поклоннике, в морской глади после шторма. Я знал, что еще недавно, два-три месяца назад, она всерьез подумывала, не выйти ли за него замуж, но я сомневался, сможет ли она с ним ужиться и выдержит ли он сравнение с Эшем.

Он бросил на меня неприязненно-высокомерный взгляд и решил, что Дженни сейчас без него не обойтись.

Чарльз пронаблюдал за тем, как он покинул комнату, и, не скрывая усталости и разочарования, признался мне:

— Я просто ее не понимаю. Тебе понадобилось десять минут, чтобы во всем разобраться... А я так ничего и не смог разглядеть. — Он угрюмо посмотрел на меня. — Выходит, мне не следовало ее успокаивать?

— Чарльз, вам незачем себя упрекать. Это просто нелепо. Да и спокойствие ей не повредит. Но дело в том, что она принялась его оправдывать, я имею в виду Эша, и попусту тянула время. А ей нужно было встряхнуться и осознать, что она запуталась, что ей стыдно, что ошибка может стоить ей жизни.

Мои слова расстроили его. На лице Чарльза обозначились резкие морщины. Он мрачно проговорил:

— Все много хуже. Хуже, чем я считал.

— Печальнее, — поправил его я. — Но не хуже.