Крах черных гномов - Самбук Ростислав Феодосьевич - Страница 12

— Вы, Руди, меня успокоили. — Петро решил вытянуть хотя бы из Рехана все, что тот знал. — Вы вполне уверены, что большевикам не удастся прорвать наш фронт?

— Конечно, нет! Ни за что! — подтвердил адъютант. — Город защищен системой таких укреплений, что атаковать их в лоб равносильно самоубийству.

Итак, фрау Ирма и Рехан информированы из одного источника. Что же конкретно известно Руди?

Петро вынул портсигар, угостил Рехана сигаретой и продолжил разговор. Но Руди ничего определенного не говорил. Петро вскоре убедился, что ничего существенного тот не знает. Ему надоели пустые разглагольствования Рехана, и он с откровенной радостью поднялся навстречу вошедшей в зал фрау Ирме.

Супруга губернатора была в темном, плотно облегавшем ее полную фигуру, шелковом платье. Опираясь на руку Петра, она прошла вдоль сервированного к ужину стола.

— Ну, вот, мой друг, кажется, все в порядке! Не хватает, к сожалению, устриц, а генерал, говорят, их любит.

— Генерал знает, что он не во Франции, мадам, — весело ответил Петро, — генерал должен нам простить…

— Надеюсь… Но мне не хочется, чтобы мой дом оказался не на высоте в глазах командующего.

— Вы могли бы принять и самого фюрера! — воскликнул Петро. — Я не знаю, кто сейчас способен в Германии приготовить ужин с таким вкусом!

— О-о, льстец! — погрозила пальцем фрау Ирма. — Мне так хотелось…

Петро так и не узнал, что хотелось супруге губернатора: двери кабинета в этот момент широко раскрылись, и фрау Ирма поплыла навстречу гостям.

Вайганг стал знакомить жену с генералами. Говоря хозяйка приличествующие случаю комплименты, гости направились к столу. В кабинете задержался небольшого роста генерал с колючими глазами. Он что-то говорил кряжистому оберсту,[3] который складывал карты и бумаги в большую кожаную папку, почтительно склоняя голову в такт словам генерала.

«Командующий», — решил Петро, безуспешно стараясь уловить, что тот говорит. Оберст тщательно застегнул папку и вышел вслед за генералом. Петро не мог отвести глаза от большой коричневой папки. Как много таилось в ней, сколько тысяч и тысяч человеческих жизней зависело от спрятанных в ней бумаг!..

Супруга губернатора нежно улыбнулась генералу.

— Мне хочется верить, что вы скучать у нас не будете, — почти пропела она.

— О гостеприимстве вашего дома я слышал немало, — наклонил седую коротко подстриженную голову командующий, — так же как и об очаровательной хозяйке этого дома…

Фрау Ирма представила ему Петра. Генерал небрежно кивнул, подал хозяйке руку и повел ее к столу. Губернатор подозвал к себе оберста.

— Командующий остается ночевать у нас. Охрану можно разместить на первом этаже.

Петро весь обратился в слух.

— Документы положим в мой личный сейф, — предложил Вайганг.

Они вдвоем вернулись в кабинет. Губернатор открыл массивную стальную дверцу сейфа, и оберст бережно положил туда папку. Петро заметил, что Вайганг, закрыв дверцу и повернув замок, быстро провел рукой под сейфом. Положив ключи в карман, губернатор вместе с оберстом присоединились к сидевшим за столом.

Место Петра оказалось между Руди и оберстом.

Рехан их познакомил. Оберет, как уже догадывался Петро, был адъютантом командующего. Он оказался на редкость неразговорчивым человеком и вытянуть из него что-либо, кроме коротких «да», «нет» или «благодарю», оказалось невозможным. Общий разговор за столом шел неинтересный. Создавалось впечатление, что генералы твердо условились военных тем не касаться. Как только оказалось удобным, Кирилюк поднялся из-за стола.

Кирилюк отошел в угол, закурил сигарету и стал незаметно поглядывать на дверь кабинета. Он не мог не думать о коричневой кожаной папке, лежащей за массивными дверцами стального сейфа. Да и как иначе: важнейшая тайна в нескольких шагах от него! Но эти шаги могут стать последними в его жизни. Взвешивал: есть ли шансы на успех? Вздохнул, притушил окурок и вышел в туалет. Надо во что бы то ни стало сфотографировать документы. Конечно, выкрасть папку проще, но тогда гитлеровцы перегруппируют свои силы и документы потеряют всякое значение. Нет, сделать все необходимо так, чтобы никто не заподозрил, что бумаг коснулась чужая рука.

Когда ужин закончился, Петро попрощался с фрау Ирмой и, спустившись в вестибюль, незаметно прошел в узкую дверь, которая вела к черному ходу. Он превосходно знал расположение комнат в особняке: как-никак стал своим человеком в доме! Поднялся по крутой винтовой лестнице на третий этаж, где размещалась прислуга, и небольшим коридорчиком пробежал в библиотеку. Притаился в темном углу за большим шкафом.

Дверь библиотеки осталась открытой, и сюда доносились голоса из гостиной. Послышался тонкий искусственный смех фрау Ирмы, потом густой бас — вероятно, оберст, — он благодарил за приятный вечер.

«Если оберст прощается, значит, гости разъезжаются», — решил Петро.

Вскоре с улицы донесся шум заводимых моторов. Еще несколько минут — и все затихло. Губернатор стал кого-то распекать, но вот вмешалась фрау Ирма, и он успокоился. Потом хлопнула дверь, — наверно, супруги отправились в спальню.

Неожиданно на лестнице началась какая-то возня, кто-то перешептывался, приглушенно смеялся…

— Зайдем сюда, — уговаривал мужчина, увлекая собеседницу в библиотеку.

— Что вы? Как не стыдно? — отвечала с игривой строгостью женщина. — Что вы от меня хотите?… — захихикала.

В ответ приглушенный голос Рехана:

— К чему вопросы, моя ласточка?! Пойдем к тебе!..

— Нельзя… — возразила, судя по голосу, молоденькая горничная губернаторши.

— Не пожалеешь, — шептал Руди.

— Погодите… — горничная подошла к окну и выглянула на улицу.

Она стояла так близко, что Петро мог дотронуться до нее рукой. Сделай она еще шаг в сторону — и натолкнулась бы на него.

— Смотрите, вокруг полно часовых… — Почему-то именно это ее успокоило, и она шепнула: — Я пойду вперед, а вы потом…

Парочка тихо удалилась, и Петро смог перевести дыхание. Каков Руди — вот тебе и герой-любовник, самозабвенно влюбленный в свою невесту!..

Медленно протянулся еще час. Все в доме замерло. Лишь громко тикали большие старинные часы в гостиной. Петро снял туфли, вытащил из заднего кармана маленький бельгийский браунинг и пробрался к лестнице.

Шел, не слыша собственных шагов. Наконец — порог гостиной. Немного постоял, настороженно прислушиваясь, потом ступил в коридор, ведущий к спальне. Петро двигался с такой осторожностью и так медленно, что прошло немало времени, пока он одолел те пять-шесть шагов, которые отделяли его от двери спальни. Теперь все зависело от того — закрыта она или нет? Если закрыта, ничего не выйдет.

Нащупал дверь. Припал к ней ухом. Кто-то похрапывает, со свистом выдыхая воздух. Не дыша нажал на массивную бронзовую ручку. Ему показалось, что дверь заскрипела на весь дом. Кончики пальцев онемели. Замер. Прошла минута, вторая… Тишина.

Снова Петро еще более нежно стал нажимать на дверь. Теперь она подалась тихо, без скрипа. В лицо пахнуло воздухом, насыщенным смесью горьковато-пряного аромата духов фрау Ирмы и винного перегара — за ужином губернатор, видимо, изрядно выпил.

Петро помнил, что ключ от сейфа Вайганг опустил в правый карман мундира. Где он может быть? Петро пригнулся и почти пополз по ковру. Плечом коснулся чего-то твердого, осторожно ощупал: ага, край кровати. Рядом — вторая, слева — стул. Пробрался между ними и наткнулся на другой стул. Провел рукой по спинке — неужели мундир? Так и есть! Притаив дыхание, опустил руку в правый карман и вынул ключ.

На мгновение припал к ковру, прислушиваясь к тяжелому дыханию губернатора и стуку собственного сердца. Потом пополз обратно и наконец достиг коридора.

Отсюда он уже двигался увереннее и быстрее. Вошел в кабинет, проверил шторы затемнения на окнах и включил настольную лампу. Помнил, что губернатор, закрыв сейф, провел рукой под дверцами. По-видимому, сейф с сигнализацией… Петро повторил движение Вайганга, и пальцы наткнулись на едва заметную кнопку. Нажал — и тут же услышал, как щелкнул выключатель. Так и есть: сигнализация! Больше не раздумывал, вставил ключ в замочную скважину.