Теория Игры (СИ) - Земляной Андрей Борисович - Страница 55

Также поступает информация из разных источников, о начале подготовки сворачивания американской операции в Афганистане, и Пакистане, под влиянием больших потерь подготовленных специалистов, и переноса фокуса экспансии в страны арабского мира, Ближний Восток, и южного побережья Средиземного моря.

С этой целью создаётся тактическое объединённое командование Европа-Азия-Африка (ЕАА), с передачей ему всех баз, соединений и формирование объединённой флотской группировки на основе Шестого флота США.

Руководитель информационно — аналитической службы Управления «С» полковник Петров.

Пока Никита дышал свежим воздухом, люди, сидевшие за столом негромко, обсуждали происшедшее и последствия.

— Прятать его нельзя. — Агуреев покачал головой. — Он не схимник, и не преступник. Да и кто скажет, что там у него ещё за пазухой? Обидится да как устроит нам всем небо с овчинку. Охрану бы.

— Так давно за ним присматривают. — Генерал-полковник Игнатов усмехнулся. — Я сейчас дал команду сократить дистанцию, и парни ведут его буквально в пяти шагах. И это плюс к тем, кто на машине. Так что думаю не обидят нашего парня.

— Да его обидишь. — Проворчал Захаров. — Знаешь, в одиночку войти в крепость, и вытащить группу, это очень серьёзно. А учитывая, что его ждали, ещё более серьёзно. Но подстраховать надо. Мне куда интереснее, сможет ли он так сделать для всех? — маршал обвёл взглядом собравшихся. — Нет Пётр Александрович, ты не думай. Я за должность не держусь. Хоть завтра в отставку, и буду преподавать в академии. Но всё же…

— Да и всем интересно. — Косыгин кивнул. — дело важное и нужное. Но! — Он поднял руку призывая к особому вниманию. Нужно не забывать о ротации кадров. Иначе превратимся в стадо крепких физически, но морально древних динозавров. Поэтому хорошо бы определить максимальный срок пребывания на высших должностях, и порядок ротации. Молодые кадры тоже должны иметь возможность для роста.

— Это понятно. — Дроздов, уже прикидывавший все последствия качнул головой. — Но просто обидно, что ты только досконально изучил дело, которому посвятил жизнь, и уже умирать. А многих я бы задержал на руководящей работе ещё лет на пять на десять. Да и преподавательский состав только укрепится. Откуда ни посмотри — сплошные плюсы.

— Ты, Юрий Иванович, за советскую власть не агитируй. — Хмуро произнёс министр иностранных дел Громыко, влияние которого находилось на сопоставимом уровне с силовыми министрами, а в некоторых делах и повыше. — Тут любой должностью пожертвует. Ни детей, ни внуков ведь не видим из-за работы. А тут хоть чуть пожить как люди.

— Тут ещё вот что. — Руководитель внешней разведки улыбнулся. — У тебя Алексей Николаевич, скоро же поездка по странам юга? Иран, Индия, Китай, Вьетнам и Северная Корея. Уверен, что все, включая американцев в первую очередь заметят, как ты посвежел. Такое не скроешь, да и не нужно. Союзникам можно пообещать вылечить, но только первых лиц, и естественно сохраняя секрет. Прочих — за борт. А вот всяким упырям, только за конкретные вещи. И не деньги, нет. Станки, а лучше заводы под ключ, технологии, патенты… Уверен товарищ Калашников будет не против. Уже сейчас наше отставание в технологиях весьма критично, а станет ещё более чувствительным. И без решительных шагов в этом направлении ничего не сделать.

— Так-то мысль хорошая. — Косыгин кивнул. — Жалко конечно этим упырям жизнь продлевать, но там, такой зоопарк, что на место одного умершего, поднимутся десять таких же.

Никита, присев на скамейку в сквере на площади Революции, напротив Метрополя, конечно же не думал, о том, какую волну породит в советском руководстве, а прежде всего о том, как удержать в руках горячий бумажный стаканчик с чаем, и пирожок с зелёным луком и картошкой, так, чтобы не облиться и обляпаться. Поэтому двигался осторожно и точно, как при разминировании, держа еду чуть в стороне. Несмотря на то, что на встрече с руководством он немного поел, снова хотелось что-нибудь съесть, и доев пирожок и допив чай, он встал, выбросил в урну мусор, и оглянулся, ища взглядом ресторан или кафе.

— Никита Анатольевич? — К нему шагнул один из охранников.

— Да, вот смотрю куда бы сходить поесть. — Никита виновато улыбнулся. — Думал пирожком обойтись, а наоборот аппетит распалил.

— Так, вон же Метрополь. — Подошедший второй охранник кивнул на залитое огнями здание. — Сам я конечно не бывал, но говорят кухня отличная.

— А вы?

Старший группы, сразу поняв в чём вопрос, покачал головой.

— Нет, товарищ Калашников. — Тут, как говорит наш начальник, котлеты отдельно — мухи отдельно. Как же можно сохранить внимание, когда ты смотришь в тарелку? Но вы не беспокойтесь. Мы конечно же поедим, но так. По очереди. Но и вы, пожалуйста никуда не встревайте. Мы знаем, что как боец, вы очень на высоком уровне, но позвольте нам разобраться со всеми вопросами. Тихо, быстро, и эффективно.

Швейцар в расшитом золотом мундире, не уступавшим блеском адмиральскому, увидев мелькнувшее за стеклом двери лицо, уж было хотел сказать, что мест нет, тем более что и табличка об этом висела снаружи на двери, но увидев звезду под чуть распахнутым пальто, и молодое, но уже жёсткое лицо, молча метнулся, и распахнул створки.

— Добрый вечер, проходите пожалуйста.

— Добрый. — Никита кивнул. — Покормите?

— Конечно товарищ. — Служитель, повёл рукой в сторону зала, и увидев, как за юношей вошли три здоровенных парня совсем характерной внешности, мысленно подарил себе червонец, а проследив как торопится метрдотель, улыбнулся. Лев Арменович Оганесов, отличался заносчивостью и отвратительным характером, но сейчас демонстрировал крайнюю степень дружелюбия, словно увидел богатых родственников.

В этот декабрьский вечер, в одном из наиболее дорогих ресторанов Москвы, гуляли торговцы всех видов, кооператоры и все те, кого народ окрестил метким словом «нэпманы». Да, далеко не все из них действительно являлись извлекателями нетрудовых доходов, но многие. Но гуляли скромно, без размаха. Центр столицы всё-таки, и нарваться на неплановую проверку финансов, после рапорта наблюдателей из КГБ — проще простого. Шумно и грязно, гуляли в кооперативных ресторанах за городом, и на черноморском берегу. А здесь, негромко играл джазовый ансамбль, танцевали пары, посетители неторопливо вкушали что послал московский общепит, и над всем залом стоял негромкий гул голосов и звон посуды.

Никиту посадили за маленький столик вынесенный из подсобки, а охрану посадили чуть в стороне, но рядом, и сразу поставили перед ними бутылку с «Лубянским коньяком» — смесью чая и воды, похожей на коньяк. Туда же сразу поставили разные закуски и еду, а у Никиты только брали заказ.

Официант, чопорный и элегантный словно концертный рояль, спокойно и дружелюбно пояснял вкус блюд, что-то советовал, а что-то наоборот не рекомендовал, и записав заказ в блокнотик, унёсся на кухню, стимулировать поваров. Но там уже стоял чуть бледный мэтр, объяснявший работникам сковородки и кастрюли правду жизни, для убедительности воздев вверх указательный палец, украшенный массивной золотой печаткой.

— Мальчишка, да с такими орденами, да с охраной, это вам не дешёвый мажор с Нового Арбата, пропивающий папины денежки. И рупь за сотню, что это охраняют не его от нас, а нас от него. — Мэтр отвернулся чтобы поймать за плечо пробегавшую мимо официантку. — Вера, ты же Гурама Шалвовича обслуживаешь? Скажи ему пару слов, чтобы вёл себя потише. А то, нам объяснительные писать, а ему в КПЗ ночевать, да с разбитым лицом после красоваться… пустое это. Пусть лучше берёт подмышку любую из девок что толкутся на углу, и едет доказывать свою самцовость отсюда подальше. А затеет скандал, так у нас больше ему не сидеть. И не приведи господь, узнает об этом наш директор, Никифор Саныч, так и в Москве больше не жить.

Вера Никонова, которой тоже надоел шумный горец, с радостью кивнула.