Ставка на проигрыш - Френсис Дик - Страница 49

Глава 18

Все воскресенье я провел дома один и проспал большую часть дня. Прибрал квартиру, пытался навести порядок в мыслях. Не слишком преуспел и в том, и в этом.

Утром в понедельник поехал к Элизабет. Она прибыла домой в карете «Скорой помощи», носилки и насос несли на этот раз два дюжих молодца в белых халатах. Они опустили ее на застланную свежим бельем постель, проверили, как работает насос, должным образом закрепили «Спирашелл», выпили по чашечке кофе, дружно посетовали, что погода стоит холодная и сырая, но что еще ждать от декабря, и в конце концов удалились.

Я распаковал чемоданы с вещами, поджарил яичницу и покормил Элизабет, потом принес ей кофе и закрепил кружку в держателе.

Она улыбнулась и поблагодарила меня. Выглядела она усталой, но одновременно спокойной. Вообще в ней произошла какая-то перемена, и я долго не мог определить, в чем дело. Потом наконец понял и удивился. Исчезло глубоко укоренившееся в ней чувство неуверенности и беспокойства, которое я так часто читал в ее глазах.

— Оставь посуду. Тай, — сказала она. — Нам надо поговорить.

Я сел в кресло. Она внимательно посмотрела на меня.

— Что, все еще болит? Я имею в виду побои...

— Немножко, — сознался я.

— Тонио рассказал: в ту ночь они пытались напасть на мой след и оба погибли.

— Он все рассказал?

Она кивнула:

— Да. Вчера он приходил в больницу. И у нас был долгий разговор. Очень серьезный и долгий.

Очень важный. Он сказал мне много очень важного...

— Детка, — начал я, — послушай...

— Помолчи минутку, Тай. Я хочу пересказать тебе нашу беседу.

— Ты устала.

— Нет. Вернее, устала, но не так, как всегда. Я чувствую себя просто уставшей. Но не изнуренной беспокойством. И это благодаря Тонио. И тебе... Просто он помог мне разобраться во всем. И в том, что произошло в четверг. Он рассказал, что ты чуть не погиб, когда вел машину пьяный, и как ты рисковал угодить в тюрьму, и... и все это ради того, чтобы защитить меня. Он сказал, что если бы я видела это собственными глазами, то перестала бы сомневаться... бояться, что ты бросишь меня... И я почувствовала такое облегчение. Я помню, ты все время старался убедить меня в этом. Но только теперь я действительно и до конца поверила.

— Я рад. Я очень, очень рад.

Помолчав немного, она продолжала:

— Я говорила с Тонио... об этой девушке.

— Милая...

— Подожди, — перебила она. — И о шантаже.

О, мы говорили и говорили целую вечность. Он такой чуткий и понимающий. Конечно, сказал он, вполне понятно, что я так переживаю все это — каждый переживал бы на моем месте, — но особых причин для беспокойства нет. Он считает, что ты здоровый, нормальный мужчина, и, будь у меня хоть капля здравого смысла, волноваться стоило бы в том случае, если бы тебя совсем перестали интересовать женщины. — Она улыбнулась. — И еще, если бы я спокойно смотрела на эти вещи, мы бы оба могли быть куда счастливее... Он сказал, что ты всегда будешь возвращаться домой.

— Да, много чего наговорит тебе этот Тонио!

Она кивнула:

— И все правильно. Я вела себя как эгоистка.

— Элизабет... — протестующе начал я.

— Да, да, не спорь, как эгоистка. Я слишком боялась потерять тебя и не понимала, что требую слишком много. Но теперь я знаю: чем чаще я буду отпускать тебя из дома, тем легче нам станет ладить... и тем прочней мы будем привязаны друг к другу.

— Что, прямо так и сказал?

— Да, прямо так.

— Он очень тебя любит.

Она усмехнулась.

— Да, он говорил. А еще, если хочешь знать, он наговорил массу прекрасных и лестных слов в твой адрес. — И она повторила их мне, причем уголки ее губ все время растягивались в улыбке, а глаза сияли покоем.

— Все это сильно преувеличено, — скромно сказал я.

Она рассмеялась. Счастливым, захлебывающимся смехом.

Я встал и поцеловал ее в лоб и щеку. В конце концов, она была моей женой, той девушкой, на которой я женился. И я действительно очень, очень любил ее...