Операция "Берег" (СИ) - Валин Юрий Павлович - Страница 38

А, вот он, не выдержал!

…Туша «тигра» дрогнула, двинулась назад, почти скрылась, но тут же выросла наполовину, разворачиваясь. Капонир у него там, не иначе.

Пальцы лейтенанта Терскова сами собой тронули маховичок наводки, поползла башня и орудие, медленно и осторожно. Наверняка видят с холма «тридцатьчетверку», не могут не видеть, и полужив «37»-й, пока его за битого считают.

Вот! В широкий лоб не взять, башню или борт под таким углом тоже вряд ли пробьешь. Под башню или в ходовую. В ходовую вернее…

Довел прицел, уже не тая дыхания — теперь не успеет немец ответить на движение ствола.

Выстрел!

Мелькнул росчерк снаряда, казалось, долгие секунды и секунды он летит, врут чувства лейтенанту…

Попадание… вышибло каток, рассыпалась гусеница, потянулась массивной лентой, замер «тигрище»…

К раскладке, выхватить еще один подкалиберный…

… Ряжайгтово!

К прицелу… движется встречно орудие «тигра» — выбрал горизонталь… замер ствол, вертикаль… ниже… ниже…

«Крестит»! — с ужасом осознал Олег. «Ну, теперь всё».

Нажал спуск, одновременно с грохотом и лязгом отката казенника, сам стремительно покатился вниз, цепляясь проклятой амуницией, нырнул в люк, затрещала зацепившаяся куртка…

Выкатился из-под танка, и тут как дало…

…Понял, что волокут…. Ага, дед, зубами блещет, демаскирует, щас еще и воротом телогрейки удушит.

— Я сам, сам… — хрип из лейтенантского горла только и лез.

Дернули с силой, свалили в ровик, Митрич упал сверху, заерзали, вжимаясь глубже.

— Ранен?

Олег неуверенно пощупал шею, посмотрел на болящее колено — торчали клочья ваты из порванных штанов, больно, но крови нет. Отшиб, видимо. И башка опять болит невыносимо.

— Не, не ранен. А «тигр» что?

— Про немца не знаю. Не видно. А наш вон…

«37» стоял без башни. Сшибленная, она лежала в стороне, метрах в четырех, кверху погоном.

— Ой ты ж… — ужаснулся лейтенант Терсков.

— А я что говорю? Как ты сдернуть успел, вообще не понимаю. Он же мигом в ответку врезал.

— Не, я дважды выстрелить успел. Вот посмотреть на второй снаряд не успел.

— Тут не скажу. По-моему, это фриц дважды стрелял. Первый раз в лоб засадил, люк и прочее слетело, а вторым уже башню снес.

— Не может быть. Тут секунда прошла.

— Это тебя с первого разрыва башкой о снег приложило. Вон шлем куда усвистал. Лежи, сейчас принесу.

— Я автомат в танке забыл.

— Тоже горе. Вон еще один, владей. Мне и с одной винтовкой уже тяжело, я старенький, — Митрич уполз за танкошлемом.

Олег лежал, на холодном снегу раскалывающейся голове было даже легче. Пытался понять — попал второй раз или нет? — но голова соображать отказывалась.

«Королевский тигр» (того самого батальона)

* * *

Собственно, и потом, позже, сообразить не получалось. Бой окончился нашим успехом: ближнюю высоту взяли и удержали штурмовые саперы, поддержанные танками и артиллерией, со второй высоты немцы сами отошли. Но подбитого «тигра» там не было. Имелась на левом фланге сгоревшая самоходка-«хетцер»[11], два разбитых противотанковых орудия, изрядно валялось немецких солдат и фольксштурмистов, а «тигра» не было. Неужели успели отбуксировать? Или сам гусеницу натянул да уполз? Сейчас уже лейтенанта Терскова и самого сомнения брали — сшиб немцу гусеницу или не сшиб? Номер на броне немца вроде помнился — 217[12]. Или тоже почудилось? Оставались в голове неясности, возможно, нервы и недавняя контузия тому виной.

Но за странный бой немедля получил лейтенант Терсков орден, остальных танкодесантников экипажа командование тоже не обидело — на следующий день вручило медали. Дед к блестящей «За отвагу» отнесся довольно равнодушно, сказал, что лучше новыми сапогами дали бы. Вот все-таки чудной человек. Впрочем, возраст, куда от него деваться. От возраста люди и без всякой контузии дурить начинают.

Впрочем, осмысливать произошедшее было некогда. Повернулась военная фортуна к лейтенанту Терскову и рядовому Иванову новым лицом, и как всегда, мнения военнослужащих спросить не удосужилась. Ничего удивительного, так оно обычно с фортуной и бывает.

[1] 6 декабря 1925 года вступили в строй первые 6 котлов и две турбины так называемой «Большой Шатуры». Вообще же электростанцию запустили 1920 году, позже неоднократно улучшали и увеличивали мощности.

[2] Рабочий факультет. Подготавливал рабочих и крестьян для поступления в вузы в 20−40-х годах.

[3] Трест оптико-механического производства (до 1924 «Государственный оптический завод»). Ныне известен как ЛОМО — Ленинградское оптико-механическое объединение имени В. И. Ленина.

[4] Нет уверенности, что московское дочернее предприятие знаменитого треста именовалось именно так. Здесь фигурирует собирательное название тех не очень совершенных, но замечательных мастерских.

[5] Немецкая граната с длинной деревянной ручкой, официально именовавшаяся: «тип Stielhandgranate 24.»

[6] Один из первых советских стационарных кинопроекторов, производился в 1924−37 годах на заводе ГОМЗ.

[7] Первая серьезная звуковая(!) кинопередвижка К-25 Гекорд пойдет в серию несколько позже — в 1935 году. Название прорывной комплект аппаратуры получит в честь наркома тяжёлой промышленности Георгия Константиновича Орджоникидзе.

[8] Кинотеатр «Ударник» открыт в феврале 1931 года. Входит в комплекс знаменитого «Дома правительства» (Дома на набережной). Удивительное творение в стиле конструктивизма. Кстати, ступенчатая раздвижная крыша предназначалась не столько для эстетики, как для простоты и экономичности проветривания зрительного зала.

[9] Автомат StG 44 (Sturmgewehr 44) именовался нашими бойцами весьма разнообразно. Особо новым на описываемый момент это оружие не было, но лейтенант Терсков по специфике своей службы с трофейными образцами стрелкового вооружения сталкивался не так уж часто.

[10] Вполне возможно, лейтенант Терсков наблюдает «Тигр» Ausf.B, он же «Королевский тигр».

[11] Немецкая легкая САУ-истребитель танков. 75-миллиметровое орудие, вес около 16 тонн, экипаж 4 человека.

[12] Возможно, лейтенант ошибся. А если не ошибся, это был «Королевский тигр» 505-го тяжелого танкового батальона.

Глава 6

6. Откуда у хлопца

Испанская грусть?

1.03.1945. Восточная Пруссия

Дорога. 12:37

Временами грузовик изрядно потряхивало, отчего у лейтенанта Терскова снова начинали болеть голова и вроде бы поджившая задница. В бою совершенно про нее забыл, не беспокоила, проявляла полную сознательность, и вот, пожалуйста.

Сидящий у другого борта трофейного грузовика Митрич нахохлился, спрятал нос в поднятый ворот шинели и угрюмо молчал.

Как будто Олег виноват был. Приказ есть приказ.

…— Откомандированы. Вот мы вдвоем почему-то. Приказано прибыть в Шеллен[1].

— Да не поеду я, — с ожесточением фыркнул Митрич. — Чего я в тылу не видел? Не поеду…

Что-то разговор тогда вовсе не туда зашел. Поругались. Вроде и не Олег тот приказ придумал, ему и самому не особо хотелось бригаду покидать, а оказался личным врагом рядового Иванова. Потом еще комбат вызвал, сходу врезал деду пять суток ареста, приказал отобрать винтовку и ремень, и тут же отсрочил арест до окончания боевых действий. Вернули бойцу ремень, сунули документы, немедленно посадили командированных в попутную машину и напутственно предупредили: «если что, тебя, дед, за дезертирство расстреляют». Получалось, что лейтенант Терсков едет вроде конвоира. Глупо. Ладно, хорошо что хоть сухой паек дали.