Ревизор: возвращение в СССР 27 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 31

— Хм… Заманчиво, — откинулся на стуле Маслов. — Можно в Сочи слетать на Ремонтно-механический завод. У меня там однокурсник работает. Проштампует нам что хочешь, не только командировочные.

— Серьёзно? А что ж ты молчал? — деланно обрадовался Ваганович. — Давай, звони ему! Снова меня море зовёт… — с довольной улыбкой напел он.

Правильно он оценил Маслова, все же глаз у него — алмаз! Наметанный. Никуда главный инженер не денется, будет участвовать в его схемах. Сначала коготок увязнет, а потом и вся птичка попадется…

В пятницу с утра позвонил директору кожгалантерейки рядом с метро Пролетарская и поехал знакомиться.

Встретил меня уставший донельзя человек, с потухшими глазами, совершенно безынициативный. Как мы про таких в своё время говорили: «Что воля, что неволя, всё одно»… На моей лекции он не был и меня раньше не видел.

— Здравствуйте, Андрей Дмитриевич. Павел, от Сатчана, — протянул я первым руку.

— Филатов, — пожал он её в ответ.

— Очень приятно. Надеюсь на долгосрочное и плодотворное сотрудничество с вами.

Он так посмотрел на меня, как будто я ему что-то хамское сказал. Непонятная какая-то реакция…

— Андрей Дмитриевич, с чего начнём? — спросил я. Но видя, что он не спешит ни с чего начинать, сам предложил тему. — Слышал, у вас с поставщиками сырья есть какие-то проблемы. Можно поподробнее?

— Они не просто поставщики сырья, — медленно ответил он. Мне показалось, он сомневается, можно ли со мной говорить откровенно. — Они используют мощности нашей фабрики в своих интересах.

— Так, — дошло до меня, что здесь уже работает какая-то схема. — И на каких условиях?

— Полторы тысячи рублей в месяц на всех, кто здесь задействован, — неохотно после некоторых раздумий ответил он.

— И сколько вас?

— Трое. Я, главбух и мой зам.

— По пятьсот рублей на нос? — прикинул я, совсем немного. — А о каких объёмах мы говорим?

— Процентов пятнадцать от официальной загрузки предприятия.

Это много… Смотрел на него и не мог понять, зачем ему всё это? Из-за пятисот рублей так подставляться?.. И он всё время отводил глаза… Что за чёрт, вообще⁈ Всё из него вытягивать надо… И что тут, на самом деле, происходит?

— Андрей Дмитриевич, а вы не устроите мне небольшую экскурсию по предприятию? — попросил я. Может, на месте что-то пойму?

Он повёл меня по цехам. Оборудование ухоженное, но не новое. Кое-где и совсем. А кожи отменные.

— Это ваше сырьё или давальческое? — спросил я.

Он залип на несколько мгновений, но потом сообразил:

— Конкретно это — давальческое.

— А как вы это поняли? — удивился я.

— А нам на фабрику лаковую кожу не поставляют, — ответил Филатов.

— Андрей Дмитриевич, а как вы тогда её приходуете?

— Это у главбуха надо спросить, — ответил он.

Мы прошлись ещё по фурнитурному цеху, где металлическими заклёпками пряжки фиксировали и устанавливали люверсы. Грохот, конечно там стоял, мама не горюй.

Попросил директора отвести меня на склад готовой продукции. Когда мы спускались из цеха по лестнице на первый этаж, прямо на нас вышла профорг предприятия, и остановилась перед нами, с наглым видом перегородив проход.

— Здравствуйте, — улыбнулся я ей.

— А вы как здесь оказались? — даже не поздоровавшись, спросила она.

— В гости вот зашёл узнать, как дела у ваших рабочих с милицией? — соврал я, чувствуя, как накаляется атмосфера вокруг.

— Дались вам эти пьяницы? — поджала она и без того тонкие губы и презрительно взглянув на нас с директором, как будто это мы пьяницы, пошла, наконец, своей дорогой.

— Ведьма, — прошипел еле слышно Филатов, когда мы спустились на первый этаж.

— Да уж… Есть маленько, — согласился так же тихо я. Обстановочка тут к дружбе и согласию совсем не располагает.

Посмотрел, как они маркируют свою продукцию и давальческую. Различий не обнаружил.

— Куда идёт потом давальческая продукция? — поинтересовался я.

— Понятия не имею, — обречённо ответил директор.

Это, вообще, косяк-косячище!

— Ладно, пойдёмте с вашим главбухом познакомимся, — решил я, что увидел и услышал уже достаточно и мы пошли в бухгалтерию.

У главбуха здесь был маленький отдельный кабинет со входом из большого кабинета бухгалтерии на пять рабочих мест, где довольно громко работал радиоприёмник, передавали какой-то концерт. Не понимаю, как можно в таком шуме работать… Главбуха на месте не оказалось и мы уселись у неё в кабинете вокруг журнального столика в ожидании хозяйки.

— Скажите, а фурнитура чья устанавливается на давальческие ремни? — тихо спросил я.

— Как чья? — не понял меня директор.

— Откуда она берётся на фабрике? — пояснил я свой вопрос.

— Заказываем…

— Понятно… То есть, для ваших давальцев она бесплатная?

— Разумеется.

— А упаковка?

— И упаковка тоже.

— А рабочим за давальческий объём вы как платите?

— Как? Обыкновенно…

— По зарплатным ведомостям?

— Ну, разумеется.

— Андрей Дмитриевич, а вы мне правду сказали, что вам полторы тысячи за это платят?

— А что? — испуганно посмотрел он на меня.

— Просто, хозяйствуя так, вы с петлёй на шее живёте… Это гораздо дороже стоит. В разы дороже.

Он как-то сразу сник и взгляд у него стал опять потухший. Да что у них тут происходит?

— Андрей Дмитриевич, я, прямо, не знаю, с чего начинать наш разговор, — честно признался я и тут появилась главбух.

Демидова Светлана Степановна, худощавая женщина средних лет с болезненными тёмными кругами под глазами, встретила меня настороженным, если не сказать враждебным взглядом. Поздоровался, представился, старался, как мог, произвести благоприятное впечатление, но она на это никак не отреагировала.

— Я тебе говорил вчера, — пояснил ей директор и она совсем замкнулась, скрестив и руки на груди, и ногу на ногу закинув.

— Светлана Степановна, — начал я. — Мы сейчас прошлись с Андреем Дмитриевичем по производству… У меня возникло несколько вопросов по поводу давальческого сырья, — главбух удивлённо стрельнула глазами на директора при этих словах и опять переключила внимание на меня. — Как вы его приходуете?

— Никак, — ответила она, с вызовом глядя на меня. — Как я его оприходую, если у меня документов на него нет?

Сделал себе зарубку в уме, что надо решать этот вопрос. Очень топорно работа организована.

— А как вы фурнитуру и упаковку на давальческий выпуск списываете? — продолжал я.

— Так и списываем, в общей массе.

— А зарплата рабочих на дополнительный выпуск? Они у вас на окладах или сдельщики?

— Сдельщики…

Она опять взглянула на директора недовольным взглядом, мол, кого ты привёл⁈

— Нам надо будет с вами полностью пересмотреть всю работу, — сказал я, почувствовав досаду. Я с ними и так, и этак, а они тут всё рожи недовольные в ответ корчат. — То, как вы сейчас работаете, никуда не годится. Настолько топорной работы я в жизни не видел! Любой первокурсник экономического факультета за полчаса выведет вас на чистую воду, не говоря уже о спецах из ОБХСС. То, что вы еще на свободе, это всего лишь дело случая.

Они оба молчали, потрясённо глядя на меня.

— Будем всё переделывать и перестраивать, — жёстко сказал. — С этим бардаком надо заканчивать, если не хотите пулю в затылок получить.

— Так мы ж не против, — судорожно сглотнув, произнесла главбух. — Раз это в наших же интересах…

— Вот и хорошо, — примирительным тоном ответил я. Эффекта, что хотел, я достиг, встряхнул их, и теперь, наконец, они будут видеть во мне не кого-то непонятного, а человека, который будет защищать их от проблем. — Думаю, для начала надо разобраться с вашими давальцами… Но и отказываться от этого сырья нельзя, оно очень выгодно отличается качеством от всего, что я до сих пор видел… Когда вам очередную партию должны привезти?

— В начале марта на март, — ответил Филатов.

— Значит, до этого времени мы должны перезаключить с вашими давальцами договор по условиям работы… Вы обсуждали с моим начальством этот момент? — взглянул я на директора. — Они знают, с кем им нужно будет встречаться по этому вопросу?