Они принадлежат всем. Для диких животных места нет - Гржимек Бернгард - Страница 77

К полнейшему удивлению и немалому неудовольствию бельгийских колониальных властей, генерал-губернатором Руанды-Бурунди (области, отрезанной после Первой мировой войны от германской Восточной Африки и присоединенной к бельгийской колонии Конго) назначили профессора Жан-Поля Арруа. Пришел он на этот пост из Управления национальными парками, а не из Колониального управления. Ничего подобного ни в британских, ни в других колониях никогда не бывало!

Вирунга-парк тоже разрешалось осматривать только в сопровождении африканского обходчика. В его обязанности входило строго следить за тем, чтобы машина не съезжала с дороги, чтобы парк не засоряли бумажками, не рвали цветов и не беспокоили животных.

Один австрийский турист возмущенно жаловался мне на то, что с ним произошло в этом парке. Он поднял какой-то камень, а черный проводник, ни слова не говоря, взял этот камень у него из рук и положил обратно…

Мы и сами ощутили на себе эти строгости: во время съемок нам не хотелось ехать все время по проторенной дороге. Мы уговорили сопровождавшего нас обходчика разрешить нам хоть кое-где съезжать с дороги в высокую траву хотя бы ненадолго. Он разрешил, но зато после съемок мы все совершенно серьезно были заняты тем, что руками выправляли помятую траву…

Так что можно себе представить, как же после всего этого мы были удивлены, когда в британской Уганде нам вручили проспект, предназначенный для туристов, под названием «Как лучше снимать диких животных», в котором говорилось, что к облюбованным животным нужно подъехать на машине и описывать круги, медленно их сужая…

У администраторов бельгийских национальных парков были красивые комфортабельные виллы, но и африканские обходчики жили со своими семьями в уютных маленьких каменных коттеджах.

Институт национальных парков в Брюсселе в течение многих лет издавал сборники научных работ, проводимых в национальных парках. Одна из появившихся несколько позже работ принадлежала сотруднику нашего зоопарка доктору Дитеру Бакхаузу. Его поездки и пребывание в Африке мы смогли финансировать только благодаря сборам, которые дал нам фильм «Для диких животных места нет».

А мой друг, профессор ван Штрален, после того как Конго стало самостоятельным государством, уехал на Галапагосские острова в Тихом океане, где построил новый научно-исследовательский институт, в котором и проработал до своей кончины. В этом деле мы ему тоже смогли оказать содействие денежными средствами, полученными за телевизионные передачи об охране природы и собранными в Фонд охраны диких животных.

Поскольку нам в тот раз для съемок фильма приходилось таскать с собой всякого рода аппаратуру, палатки и прочее снаряжение, мы решили попробовать раздобыть в Стэнливиле прицеп для своего автомобиля. На этот раз машину мы взяли напрокат, и была она значительно новее и удобнее нашего видавшего виды «интернасионаля». После долгих и безрезультатных поисков мы наконец отыскали такой прицеп у владельца лесопилки, находящейся далеко за городом. Изготовлен он был кустарным способом из колес и оси старой легковой машины.

И надо же было такому случиться, что именно к моменту нашего приезда выяснилось, что на лесопилке несколько человек заболели оспой! Таким образом мне представился случай своими глазами увидеть больных оспой, чего теперь почти ни одному врачу в мире не удается.

Этот прицеп во время нашей нелегальной поездки по Уганде еще доставил нам немало хлопот! Оглядываюсь я как-то назад и вижу: одно колесо прицепа подозрительно начало смещаться вбок, за ним показалась ось, которая постепенно становилась все длиннее и затем обломилась вместе с колесом.

Когда мы подошли, то увидели, что ось раскалилась докрасна. Мы ведь не знали, что она была когда-то ведущей в бывшей легковой машине, ее следовало время от времени смазывать маслом независимо от того, что к ней не был подключен мотор. А поскольку мы этого не делали, ось раскалилась и сломалась.

Ho нам ведь надо было к сроку вернуться назад в Конго! И возникал законный вопрос: на чем мы потащим весь наш скарб, если не раздобудем новую ось для прицепа? Но где же здесь, посреди Африки, раздобыть ось для давно вышедшей из употребления модели «пежо»?

Один фермер сообщил нам, что у вождя племени, расположенного по соседству, есть нечто подобное. Мы действительно нашли указанного вождя, но он затребовал с нас такую несуразную сумму за ось от старой обгоревшей развалины, что мы просто не могли да и не хотели столько заплатить. Поэтому мы поехали дальше и через 50 километров добрались до вдовы фермера, у которой нашлись остатки подходящей машины, уже заросшие кустарником и наполовину засыпанные землей. Женщина великодушно подарила нам эту ось.

Да, вот так-то ездили в те времена, или во всяком случае ездили мы по Африке!

Какой-то предприимчивый бельгиец выстроил на берегу реки Эпулу, рядом с лагерем по отлову окапи, красивый современный отель. После этого вдова Путнам уехала в Соединенные Штаты, а ее глинобитные домики вскоре совсем развалились.

Когда мы в один прекрасный день в очередной раз прилетели из Европы и ехали по дороге, ведущей через девственный лес, нам за добрых 300 километров от Эпулу повстречался пигмей, лицо которого нам показалось очень знакомым. Это был один из «путнам-бамбути»! Мы остановились и спросили его, что это он делает так далеко от своего дома? Ответ нас прямо ошеломил:

— Я в отпуске…

Вот это да! Так обычно говорили бельгийские колониальные чиновники, когда им после двухлетней службы давали трехмесячный отпуск для поездки в Европу. Как правило, они совершали эту поездку на пароходе, а не самолетом, потому что длительное путешествие через океан уже само по себе было хорошим отдыхом и в то же время не засчитывалось в счет отпуска.

Когда мы потом добрались до Эпулу и подъехали к знакомому местечку Путнам, встретившие нас бамбути просто ликовали от восторга: они решили, что возвращается их старая хозяйка госпожа Путнам, а мы — добрые предвестники этого радостного события…

Пигмеи не дали нам поселиться в новом отеле, они хотели во что бы то ни стало, чтобы мы, как в прежние времена, жили в домике старой госпожи Путнам. Правда, от него уцелела только одна треть, но малыши трогательно стаскивали в эту часть дома всю уцелевшую старую мебель. У них, оказывается, сохранилась даже потрепанная «гостевая книга», в которой мы должны были, по заведенному прежде обычаю, расписаться.

Ночью они нас «охраняли»: разожгли костер перед руинами глинобитного домика и спали вокруг него прямо вповалку. Они и пели нам, как бывало… Но «добрые старые времена» для них уже прошли безвозвратно.

В ту свою поездку мы провели довольно много дней и возле озера Эдуард, где жили в государственной гостинице в Ишанго, построенной на высоком берегу, как раз в том месте, где из озера вытекает река Семлики. Место это не слишком-то часто посещается туристами, потому что из Мутванги к нему ведет одна-единственная не слишком удобная тупиковая дорога. Однако, судя по записям в книге, сюда привозили уже немало весьма почетных гостей. Так что мы в шутку могли потом хвастаться тем, что спали в той же постели, что и английская королева Елизавета или бельгийский король Бодуэн…

В этой гостинице имелись даже самые настоящие ванные комнаты, но, к сожалению, не было водопровода. Вода в ванны стекала по трубам из большого железного бака, установленного под самой крышей, а туда ее привозили цистернами из Семлики и постоянно пополняли. Жили мы там вместе с нашими женами, приехавшими с нами из Франкфурта. И только перед самым отъездом мы заметили, что обслуживающий персонал наливает воду в цистерны, черпая ее ведрами непосредственно рядом со вздувшейся тушей дохлого бегемота, лежащей у самого берега. И делают они это уже довольно давно, так что именно в этой воде мы и совершали свои утренние и вечерние омовения! Можно представить себе радость наших дам!

Вместе с Михаэлем теперь работал немецкий кинооператор. Снимать диких животных — это нечто иное, чем снимать игровые или телевизионные фильмы. Когда привозишь с собой в Африку таких операторов, они поначалу держатся весьма боязливо по отношению ко львам, буйволам и слонам. Через некоторое время они замечают, что эти животные значительно безобиднее, чем можно было заключить по преувеличенным описаниям «знаменитых охотников» и искателей приключений. Тогда такие новички постепенно становятся все нахальнее и назойливее, пока не перегнут палку.