Ближний круг госпожи Тань - Си Лиза - Страница 81

Я слышу шум голосов. Госпожа Чжао, госпожа Ко и Маковка появляются в поле зрения и по зигзагообразному мосту идут в нашу сторону. Большую часть своей жизни я чувствовала себя одинокой, но с годами круг женщин принял меня, и я полюбила каждую из них. Госпожа Чжао вскидывает руку и машет нам с Мэйлин, а я думаю о прожитых годах. Я помню, как мама на смертном одре сказала: «Жизнь подобна солнечному лучу, пробивающемуся сквозь трещину в стене». Помню, как бабушка посетила меня во сне и предсказала, что я доживу до семидесяти трех лет.

Если это так, значит, за моей спиной две трети жизни. Но кто знает, сколько дней осталось у такой женщины, как я, и что я могу сделать в окружении красоты и любви?

Постскриптум к переизданию «Разных записей женщины-врача»

Сестра моего деда госпожа Тань Юньсянь – женщина-врач знатного происхождения. Помню, маленьким мальчиком, у меня еще не прорезались молочные зубы, я видел, как двоюродная бабушка лечила пациентов в Особняке Золотого света, где я жил и живу до сих пор, и в доме мужа, в Благоуханной усладе.

Она не знала неудач и при жизни добилась славы благодаря своим медицинским навыкам, исцеляя и богатых, и бедных, которым помогала на благотворительных началах. Она дожила до девяноста шести лет, не оправдав давние предсказания о более ранней смерти, и умерла только на тридцать пятом году правления императора Цзяцзина [1556], став свидетельницей правления пяти императоров и доказав, что была очень хорошим врачом.

Говорят, потомки человека, спасающего жизни, будут процветать и благоденствовать, но в данном случае этого не произошло. Сын госпожи Тань, Ян Лянь, умер в юном возрасте. Спустя много лет единственный внук госпожи Тань, Ян Цяо, был обезглавлен за преступления политического характера. Все его потомки также были убиты, в результате чего у госпожи Тань не осталось наследников мужского пола, которые могли бы делать ей подношения в Загробном мире. Без них некому было позаботиться и о сохранении ее трудов, и ее книга постепенно исчезла из книжных лавок. Я искал трактат госпожи Тань, пока не познакомился с человеком, у которого в личной библиотеке нашелся один экземпляр. Он одолжил книгу мне, чтобы я мог переписать слова двоюродной бабушки и сделать новые ксилографии. Тогда книгу удастся напечатать и снова распространить.

Я не сумел разгадать все загадки госпожи Тань. Лекарства, которые она готовила в старости, по слухам, были еще более оригинальными, чем те, что описаны в книге. Многие считают, что госпожа Тань приобрела чудесные способности, как у величайших практиков прошлого, которые могли, просто взглянув на человека, увидеть его насквозь и понять, что его беспокоит. Но если госпожа Тань достигла таких высот, почему она не описала эти случаи? Или же она фиксировала их, но решила сохранить в тайне? Если да, то где сейчас эти записи? Меня терзает мысль, что ее бумаги попались на глаза какой‑нибудь служанке или младшей жене в Благоуханной усладе, те могли посчитать их бесполезными и использовать бесценные страницы в качестве крышечек для банок с соленьями и соусами.

После новой публикации, как я надеюсь, истории болезни, описанные госпожой Тань, помогут не только жителям одной деревни или города, а всем людям, населяющим нашу страну.

Я предлагаю этот постскриптум на тринадцатом году правления императора Ваньли [1585] со ста поклонами.

С уважением,

Тань Сю

Благодарности

В первые дни пандемии я, как и многие, находилась в изоляции и чувствовала себя не в своей тарелке. Однажды, когда я проходила мимо одного из книжных шкафов – а я делаю это не менее десяти раз в день, – корешок одного из томов бросился мне в глаза. Не знаю почему, ведь он был серым с еле заметной надписью приглушенного тона. Я взяла том с полки, это оказалась «Медицина, метафора и роды в позднеимперском Китае» авторства Или У. Взглянув на титульный лист, я обнаружила, что книга стоит у меня на полке уже десять лет, но я ни разу даже ее не открыла. Я подумала: «Ну вот, я в центре глобальной пандемии. Может, сейчас самое время прочитать что‑то такое?», села за стол и раскрыла книгу. На девятнадцатой странице я наткнулась на упоминание о Тань Юньсянь, женщине-враче времен династии Мин, которая, в 1511 году, в возрасте почтенных пятидесяти лет, опубликовала книгу историй болезни своих пациенток. Мне стало любопытно, и я отложила Или У, подошла к компьютеру, поискала информацию о Тань Юньсянь и обнаружила, что ее трактат доступен не только на китайском, но и на английском языке. На следующий день мне доставили экземпляр «Разных записей женщины-врача», переведенных Лоррейн Уилкокс совместно с Юэ Лу. Вот так, потратив примерно двадцать шесть часов, я отыскала героиню своей следующей книги.

Корешок исторического исследования, бросившийся мне в глаза, и незамедлительное получение упомянутого в нем трактата стали счастливой случайностью, но на этом моя удача не закончилась. Я разыскала Лоррейн Уилкокс – слава Интернету! – и обнаружила, что она живет в пятнадцати минутах езды от меня! Вакцин еще не существовало, и прошло много месяцев, прежде чем мы встретились лично, но до того вдоволь пообщались по «Зуму». Она порекомендовала мне онлайн-лекции, познакомила меня с несколькими учеными и прислала всевозможные материалы, включая ксерокопию второго издания «Разных записей женщины-врача», переизданного внучатым племянником Тань в 1585 году. Лоррейн щедро поделилась со мной своим временем и ресурсами, и я, восхищаясь ее знаниями и проницательностью, в глубоком перед ней долгу.

Тань Юньсянь была выдающейся женщиной по любым меркам. По словам исследовательницы Шарлотты Ферт, в стандартном каталоге из двенадцати тысяч известных китайских медицинских работ, которые можно найти в китайских библиотеках, только три написаны женщинами, причем текст Тань Юньсянь самый ранний. Шарлотта Ферт скончалась, когда я работала над окончательной редакцией романа. Она не только вернула Тань Юньсянь из небытия, но и оказала на ученых, изучающих жизнь женщин в Китае, влияние, которое невозможно переоценить. Некоторые утверждают, что без нее эта область не существовала бы.

Многим из рецептов, которые Тань Юньсянь перечислила в своей книге, более двух тысяч лет, и они до сих пор используются в традиционной китайской медицине. Тем не менее о жизни женщины-врача известно мало: скудные сведения содержатся лишь во введении к «Разным записям» – Тань Юньсянь записала слова, произнесенные Досточтимой госпожой на смертном одре, и поведала о визите призрака бабушки, включая предсказание о продолжительности собственной жизни, которое оказалось неверным, – а также в предисловии и послесловии к ним, созданным ее родственниками-мужчинами.

Основные ключи к жизни Тань Юньсянь я отыскала во включенных в книгу историях болезней. Каждую она открывает описанием пациентки, женщины или девушки, обычно обитательницы богатого дома. Китаисты считают, что, скорее всего, эти женщины, девушки и служанки жили в семье мужа Тань. Их реальные случаи нашли отражение в вымышленных историях моего романа: малышка Инин, страдающая от пищевого расстройства из-за чрезмерной любви (история болезни № 11); недуги вдовы Бао, связанные с менопаузой (история болезни № 24); болезнь ее дочери, вызванная чрезмерным плачем, которую Тань лечила на расстоянии (история № 18); проблемы Мэйлин (истории болезни № 4, 23, 27 и 31). Есть и случаи, связанные с женщинами, живущими за пределами особняка: жена хозяина кирпичного завода (история болезни № 3) и женщина-рулевая (история болезни № 2). Я спросила себя, как Тань могла встретить этих женщин. А еще задумалась о том, что могло произойти с Тань Юньсянь после смерти ее сына и внука и почему она никогда не записывала новые случаи, несмотря на то что ее методы лечения, как сообщалось, усовершенствовались в последние годы и многие считали их чудесными. Изменилось ли что‑то в профессиональном плане с возрастом? Стала ли врачебная практика необходимостью – способом заработка, выживания? Ответов на эти вопросы у меня нет.