Шесть соток волшебства (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 2

Пакет из KFC на чистенькой деревенской кухне смотрелся так же странно, как космонавт в скафандре. Торопливо развернув промасленную бумагу, Инга впилась в бургер. Булочка размокла, салат безнадежно завял, а помидоры превратились в грустные лоскутки — но такие мелочи уже не имели никакого значения. Запив первый кусок теплой, как парное молоко, фантой, Инга жадно слопала бургер, едва не урча от наслаждения. Затолкав в рот остатки пропитанной соусом булочки, она допила лимонад, глубоко вдохнула и снова оглядела кухню.

А не так уж и плохо! Лучше, чем показалось с первого взгляда. И уж точно намного лучше того, что представила себе Инга, когда прочитала завещание.

В таком домике вполне можно прожить лето, наслаждаясь всеми прелестями деревенской жизни. Ну… Должны же у нее быть хоть какие-то прелести? Домашние помидорчики, парное молоко, свежий воздух — вот это вот все.

Главное — верить в себя. И все обязательно получится.

Глава 2 Так много вопросов, так мало ответов

Глава 2 Так много вопросов, так мало ответов

Остаток дня прошел в мелких, но бесконечных хлопотах. Инга обшарила шкафчики, с интересом разглядывая стопки тарелок, ровные шеренги хрустальных рюмочек и парад из фарфоровых собачек, котиков и румяных селянок в сарафанах. На самом видном месте лежал чудовищных размеров хрустальный рог — прихотливо закрученный, тяжелый и совершенно бесполезный. Падающие из окна лучи солнца, преломляясь в ажурных гранях резьбы, разбрызгивались по полке радужными искрами.

В комоде обнаружились вековые залежи постельного белья, ночнушек и полотенец, заботливо переложенные сушеными травками. Громко чихнув, Инга задвинула скрипучий ящик. Бог его знает, как травки действовали на моль, но хомо сапиенсов отгоняли отлично.

Заглянув в ванную, Инга потыкала пальцами в кнопки на бойлере, сунула нос в старенькую стиральную машинку и спустила на унитазе воду, спровоцировав локальный апокалипсис. Сливной бачок плевался, ревел и трясся, как стартующий истребитель. Но все-таки работал. Так же, как и телевизор, и холодильник, и электродуховка. Техника в доме была не новая, но вполне исправная.

Закончив с беглым осмотром, Инга вышла на крыльцо, прикрываясь ладонью от солнца. Двор, который помнился ей огромным и восхитительно щедрым, на деле оказался весьма скромным — несколько сараев, круглая шайба колодца и несколько плодовых деревьев. Вишня и абрикос осыпались, но груши уже наливались золотым медовым соком, а яблоки отсвечивали розовыми боками через плотную зелень листвы.

«Это мой сад», — подумала Инга, осторожно пробуя эту мысль на вкус. Мой. Он принадлежит мне. Целиком и полностью.

Следуя по выщербленной бетонной дорожке, Инга сорвала с ветки недоспелую грушу и с хрустом вонзила в нее зубы. Жесткая, как арбузная корка, мякоть была скорее кислой, чем сладкой, но Инга мужественно съела ее, выбросив тонкий белый огрызок в заросли крапивы под забором.

Буйство лебеды и пырея за сараями обрывалось, словно отсеченное ножом. На заднем дворе тянулись ровные прямоугольники низких грядок: огурцы, помидоры, морковка. На этом сельскохозяйственные познания Инги закончились, и она в задумчивости остановилась над растрепанными кустиками зелени. И что это? Для салата слишком грубое, для капусты слишком мелкое и лохматое. Присев на корточки, Инга оборвала краешек листа.

Мда-а-а… Это точно не капуста.

Лист был мягким, как тряпка, и ощутимо горчил. Воровато оглянувшись, Инга потянула самый маленький кустик за красноватые стебли. Заботливо разрыхленная земля взбугрилась и осыпалась в стороны, освобождая круглый пурпурный шар.

Свекла! Это же свекла!

Воодушевленная успехом, Инга отряхнула добычу от налипшей земли. Вот и первые овощи — натуральные, прямо с грядки и все такое!

— А тебя я пущу на салат, — торжественно сообщала она свеколке.

Вдоль овощных грядок тянулась ажурная кайма из укропа и петрушки, сзади взметывались вверх жесткие длинные листья невыясненной принадлежности, а у забора, словно обозначая границы участка, раскинули жесткие плети…

— Вы кто? — Инга постучала пальцем в твердый овальный плод. — Вы дыни? Или вы тыквы?

По грубой рельефной корке взобрался жучок, остановился, прицелившись в Ингу тонкими усиками, и уполз вниз, в прохладную тень листвы.

Открутив с куста тяжелый розовый помидор, Инга нарвала маленький букетик из петрушки и вернулась в дом. Внутри ворочался крохотный червячок неуверенности: на этой земле она была совершенно чужой, и официально подписанные бумаги, заверенные печатями и подписями, ничего не меняли. Помидор все равно ощущался немного ворованным.

Почему бабка завещала свой дом именно Инге? Они ведь даже не настоящие родственники. У Евдокии Павловны оставался сын и родной, кровный внук — почему старуха им не завещала подворье? И почему никто не оспаривал это странное решение? Неужели бабка так сильно переругалась с родней, что даже имущество стоимостью в несколько миллионов не поправило ситуацию?

Задумчиво хмыкнув, Инга еще раз оглядела с крыльца свои внезапные владения и шагнула в темную прохладу прихожей. Хватит бродить без всякой практической пользы — пора бы и сумки разобрать.

Яйца и бутылка оливкового масла отправились в холодильник, пачка риса и длинный пучок спагетти — в шкафчик над разделочным столом. У старухи оставались собственные запасы круп, но пользоваться ими Инга брезговала.

Глава 3 Телефон Шредингера

Глава 3 Телефон Шредингера

Ночь рухнула на тонущий в сирени дом, внезапная, как лавина. Не было ни долгих сумерек, ни подсвеченного рыжим электрическим светом полумрака. Вот только что Инга наблюдала в окошко, как опускается за деревья красный шар солнца, расцвечивая облака всеми оттенками розового и лилового — а потом в комнате стало темно. Голубоватая мгла за стеклом сгустилась, налилась вязкой чернильной темнотой, такой плотной, что ее, кажется, можно было потрогать руками. Не горели на улице фонари, не скользили по стенам отсветы фар, не рычали двигатели… В доме было темно и тихо. Широко распахнув глаза, Инга вглядывалась в безмятежный бархатный сумрак. Постепенно тишина распалась на звуки: стрекотали за окном сверчки, где-то далеко лаяли собаки, напряженно урчал холодильник. Осторожно, касаясь пальцами стены, Инга подошла к выключателю и щелкнула рычажком. Светильник под потолком вспыхнул, разрушая таинственное очарование провинциальной ночи. Загадочные бесформенные силуэты, только что наполнявшие комнату, превратились в банальнейшую мебель — недорогую и довольно потертую. В стекло что-то мягко ударило, и Инга, вздрогнув, обернулась. К окну прижался огромный пепельно-серый мотылек с мохнатым, как у котенка, тельцем.

— Летел бы ты, дружочек, отсюда, — Инга с трудом протянула по жесткой веревочке белые ситцевые занавески. — А сколько, собственно, времени?

На столе телефона не оказалось. В сумке тоже. И на тумбочке в спальне. И на журнальном столике в зале. Усталая и раздраженная, Инга мрачно бродила по комнатам, бог знает в какой раз оглядывая плоскости, на которые могла опустить свой «Самсунг». Заглянула в ванную, открыла дверцу холодильника, проверила на всякий случай хлебницу.

Телефона не было.

Тоскливо выругавшись, Инга достала из сумки ноутбук. Рабочий аккаунт телеги обрушился на нее лавиной сообщений. Мужественно сжав зубы, Инга пролистала их, не читая. Отпуск — значит, отпуск! Когда раздражающий ярко-оранжевый счетчик погас, Инга нашла в адресной книге свой второй аккаунт, привязанный не к рабочей, а к личной симке, и нажала на вызов. Монотонная заикающаяся трель донеслась откуда-то из-за двери. Озадаченно моргнув, Инга вышла в прихожую. Горка грязного тряпья на лавке отсвечивала голубым, жужжала и подрагивала.

— С ума сойти! — изумилась в пространство Инга, вытащила из развалов хлама «Самсунг» и проверила пропущенные вызовы. Пять с работы. А говорили, что незаменимых людей не бывает. Два незнакомых номера. Служба безопасности банка не дремлет. И один — от Олега. Иди в жопу, Олег. Просто иди в жопу.