Шесть соток волшебства (СИ) - Стешенко Юлия - Страница 1

Шесть соток волшебства

Глава 1 Куриное царство

Инга нажала на подушку клаксона. «Мини Купер» обиженно взвизгнул, и копошащиеся посреди улицы куры бросились врассыпную. Последним дорогу покинул роскошный ярко-красный петух. Радужный, как бензиновое пятно, хвост реял над ним гордым стягом победы.

— Да чтоб вам! — нервным движением Инга поправила сползающие с потного носа очки. — Другого места не нашлось, что ли?

— Через триста метров поверните налево, — бессмысленно-нежным голосом курлыкнул навигатор. — Внимание. Через триста метров — поворот налево.

— Да поняла я, поняла, — Инга, мигнув поворотником, предусмотрительно перестроилась — так, словно двигалась в плотном городском трафике. Куры, оправившись от испуга, уже вернулись на дорогу, лениво поклевывая что-то невидимое на асфальте.

У разлапистой старой березы Инга повернула налево. «Мини Купер» нырнул в боковой съезд и зашуршал колесами по грунтовке, пьяно покачиваясь на ухабах. За окном поплыли приземистые домишки, подслеповато щурящиеся окнами из густых зарослей сирени.

— До цели сто метров, — весомо сообщил навигатор. — Внимание. Сбросьте скорость. Вы на месте.

Выкрутив руль, Инга затормозила перед облупившимися, но все еще крепкими воротами. «Мини Купер» зарылся носом в высокую, по пояс, траву, подняв в воздух стайку кузнечиков. Несколько секунд Инга тупо таращилась на запертую калитку, а потом полезла за телефоном.

— Мария Федоровна? Добрый день. Я уже приехала. Нет, ну что вы, вам вовсе не обязательно подходить к дому. Продиктуйте адрес, и я заскочу за ключами. Но мне совершенно несложно… Это займет всего… Ладно, — тоскливо вздохнула Инга. — Конечно, я подожду. Спасибо за помощь.

Откинувшись на спинку сиденья, Инга добавила обороты кондера. Поднимающиеся снизу волны холодного воздуха не справлялись с лавиной жара, льющейся в машину через лобовое стекло — но видит бог, старичок «Мини Купер» старался. Вслепую ткнув рукой, Инга включила музыку, и салон наполнился прозрачной капелью фортепианного джаза. И это было странно. Странно сидеть вот так вот, в собственном крохотном мирке, наполненном прохладой и джазом, когда снаружи бушует пырей — и раскаленный август.

В боковое стекло постучали, и Инга, вздрогнув, открыла глаза. Рядом с машиной стояла высокая, крепко сбитая женщина в широком цветастом халате. На лице ее явственно читалось неодобрение. Глубоко вдохнув, словно ныряльщик перед прыжком, Инга распахнула дверь и вышла в прожаренный солнцем воздух.

— Добрый день еще раз. Вы совершенно зря беспокоились — я могла бы просто заехать за ключами.

— Евдокия Павловна просила, чтобы я все вам показала, — поджала узкие губы женщина. — Я ей слово дала.

— Значит, я забрала бы вас у дома и привезла сюда, — меланхолично пожала плечами Инга. Бессмысленное упорство собеседницы должно было вызвать раздражение, но почему-то его не вызывало. Эмоции текли и плавились, слипаясь в бесформенную массу, и единственное, что чувствовала Инга — бесконечную, парализующую усталость.

— Да я живу через три дома, — двинула широкими плечами Мария Федоровна и вытащила из кармана связку ключей. — Ну что, пошли наследство смотреть?

Она уверенно нырнула в траву, и тут же в непроходимой зеленой стене обнаружилась узкая тропинка. Инга пошла по ней, пачкая белые карго в желтой пыльце цветов.

— С запором поосторожнее, на гвоздь не напоритесь. Глядите: нужно вот так, — вещала Мария Федоровна, перевалившись через невысокую калитку. — Тут, сбоку, пиптик — за него потяните, щеколда и отодвинется.

Инга старательно повторила движение, перегнувшись через пыльное дерево, и действительно нащупала маленький круглый держатель.

— Поняла. Спасибо за совет, — Инга выпрямилась, стряхивая с футболки бледно-зеленые чешуйки краски.

За калиткой начиналась растрескавшаяся бетонная дорожка, окаймленная густыми зарослями лебеды и крапивы.

— Тут я, признаться, не уследила, — виновато отвела взгляд Мария Федоровна. — Обещала покойнице, что все сделаю, но… У меня ведь тоже хозяйство. Тяжко на два дома каждый день бегать.

— Да-да, конечно, я все понимаю, — торопливо закивала головой Инга. — Не беспокойтесь, это мелочи.

— Вам, может, и мелочи, — поджала губы женщина. — А Евдокия Павловна порядок любила. У нее тут всегда цветы росли.

— Я помню, — тихо отозвалась Инга, поворачиваясь к дому. Из глубин памяти медленно всплывали картинки — широкая бетонная дорожка и высокие, невыразимо яркие цветы вдоль нее. Инга тянется к жестким стеблям, наклоняет кисть, и глубоко вдыхает сладкий медвяный запах… — Флоксы. Тут росли флоксы.

— И сейчас растут. Только траву прорвать надо, — Мария Федоровна посмотрела внимательно и со значением. — А за огородом я присматривала — и полола, и поливала. Вон там помидоры, там — морковка, а вдоль забора — огурцы. Только они отходят уже — так, последыши остались.

— Огромное вам спасибо за заботу. Позже я пройдусь по огороду, погляжу, что к чему. А сейчас, может, в дом зайдем? — покосившись на солнце, Инга вытерла со лба первые капли пота.

Согласно кивнув, Мария Федоровна поднялась на скрипучее деревянное крыльцо и отперла дверь. За ней обнаружился темный коридор, которому почему-то очень подходило название «сени». Вдоль толстых деревянных стен тянулись лавки, заставленные ведрами и широкими тазами. Не обращая внимания на Марию Федоровну, Инга шагнула вперед и распахнула вторую дверь. Кухня оказалась ровно такой, как она помнила, — длинная комната с большими решетчатыми окнами, в которые мягко шлепала зелеными лапами сирень. В углу возвышалась тщательно выбеленная угольная печь, рядом стоял маленький стол и широкий, приземистый буфет.

— Ну надо же… Все как раньше, — Инга медленно пошла вдоль стены, разглядывая аккуратно выставленные на полках тарелки и чашки.

— А чего ж нет? — Мария Федоровна вошла вслед за ней и степенно опустилась на табуретку. — Евдокия Павловна очень правильно все устроила — вон, и туалет в доме, и душ. Телевизор, помню, у нее у первой появился — во-от такого размера, черно-белый. Мы детьми часто к ней вечерами забегали, мультики посмотреть.

Инга задумчиво кивнула. Черно-белого телевизора она не застала, а вот цветной — был. Тяжелая, как чугунная плита, «Березка» стояла на комоде в гостиной, завешенная кружевной салфеточкой. Когда наступал вечер, бабка снимала салфеточку, втыкала вилку в розетку, и мутно-зеленый выпуклый экран оживал, наполняясь словами, движением и музыкой.

Сколько лет было Инге, когда она в первый и в последний раз приехала в гости к бабушке Дуне? Шесть? Или, может быть, семь? Удивительно, какие мелочи порой накрепко застревают в памяти.

Медленно отворив дверь, Инга шагнула в гостиную. Телевизор стоял все там же, на комоде. Только теперь это был плоский «панасоник», и салфеточки на нем уже не было.

– Ну, я вижу, ты в доме не путаешься, — с малопонятным удовлетворением улыбнулась Мария Федоровна. — Вот и хорошо. Держи тогда ключи, хозяйничай, обживайся. А я, пожалуй, пойду. Ах да, вот еще, — она протянула Инге криво оборванный клочок ученической тетради. — Ты просила пароль от интернета. Держи, я тебе записала.

Опустив на стол тяжело звякнувшую связку ключей, Мария Федоровна церемонно кивнула на прощание и вышла во двор. Громко хлопнула закрывающаяся дверь.

— Подождите! — бросилась за ней Инга. — Погодите минуту! Остальные ключи от чего?

— А мне откуда знать? — обернулась от калитки Мария Федоровна. — Покойница попросила меня за хозяйством проследить — я проследила. Огород поливала, в доме пыль протирала, абрикосовую падь убрала. А остальное меня не касается. Это теперь твоя забота.

Проводив удивленным взглядом внезапную домоправительницу, Инга спустилась по ступеням. Заботы заботами, а сумки из машины вытащить нужно. Да и поесть не мешало бы — эффект утреннего эспрессо давно закончился, и теперь на Ингу накатывало гадостное ощущение шаткой какой-то слабости. Организм срочно требовал калорий.