Дорога на юг (СИ) - Коган Мстислав Константинович - Страница 25

— Вряд-ли идея пустить… как ты там выразился? «Товарищей» на корм рыбам им покажется удачной. Моим, впрочем тоже, — задумчиво протянул барон. Окинул взглядом палубу. Что-то прикинул в уме и заорал, — Вигги, Хорн, Острин, Ингвар — скидывайте эту падаль за борт. Деннек, бери своих парней и перетаскивайте тела наших бойцов на этот корабль.

— Погребальный костёр из брига? — хмыкнул я, — Неплохо придумано. Парни останутся довольны.

— Это верно, — кивнул барон, — Но ты всё-таки завязывал бы с этим панибратством между тобой и твоими людьми. Гусь свинье не товарищ и не ровня. То же касается и благородных. Не стоит им брататься с чернью. Чернь надо держать в узде и периодически показывать ей её место. А то, не ровён час, навыдумывают ещё себе невесть что.

— Что-нибудь про свободу, равенство и братство? — невольно ухмыльнулся я, вспоминая, чем в моём мире окончились подобные рассуждения. Как верно подметили местные святоши, до нашей знати совершенно внезапно донесли одну простую мысль: «перед богами все равны». Если, конечно за богов считать наган и винтовку Мосина. Конечно, в этом мире их пока не изобрели, но и арбалетный болт, прилетевший между лопаток, донесёт эту мысль ничуть не хуже.

— Вроде того, — кивнул Байран, — Рад, что ты меня понял. А то сам понимаешь, сначала у них мысли крамольные закрадываются, так ведь потом они и делать начинают, — барон немного помолчал, мысленно прикидывая, с чего именно стоит начать свой рассказ, — Был в наших краях один такой чудик. Заявил мол, не нужны ему никакие господа. Он мол, создаст своё поселение, где все будут равны, а плоды трудов будут делиться по справедливости. И что ты думаешь? Действительно с группой из десяти человек построил в лесах Вестланда хутор. Поначалу его никто не трогал, мол ну чего из-за десятка кметов шум поднимать. Вот только через два года этот хутор превратился в деревню на сотню дворов. Если б успели достроить стену, то можно было-бы сказать, что в небольшой город. И вот тогда уже нам пришлось созывать ополчение и объяснять им, что свобода-свободой, а десятину и прочие подати, а тако-же и повинности никто пока-что не отменял. Тех, кто сопротивлялся- поубивали. Остальных пришлось долго учить кнутом. Крепко им эта идея про свободу и равенство в голову засела. Нескольких человек забили до смерти, пока эту дурь выколачивали. Так что… — он развёл руками, — Это всё для их же блага.

Я не стал ему ничего объяснять. Не хотел лишний раз ссориться с нанимателем. Да и толку? Этот человек вырос и прожил всю жизнь в парадигме собственного превосходства над окружающими. И далеко не он один. Так что… Остаётся только гнуть свою линию внутри собственного отряда, пока есть такая возможность. Гнуть и надеяться, что хотя-бы у этих людей жизнь станет чуть получше, чем у остальных.

— Ладно, мне пора, — кивнул я, подходя к мосткам, соединявшим корабли, — Мне ещё с раненными помогать.

— Как закончишь, жду тебя на верхней палубе, — кивнул барон, — Для погребального костра пригодятся твои таланты.

Я кивнул и принялся карабкаться наверх. Палуба брига была заметно ниже фальшборта Буцефала, так что и мостки имели немаленький уклон. Благо, инженеру, проектировавшему их, пришла в голову светлая мысль, вбить через каждые пять дюймов, небольшие рейки, не дававшие ногам соскользнуть вниз. Впрочем, даже несмотря на это, я всё равно умудрился взмокнуть. Дьявол. Надо побыстрее приводить себя в порядок. Терпеть не могу вот это, покалеченное состояние.

На верхней палубе Буцефала людей было совсем немного. Несколько матросов крепили новые доски к фальтшборту. Четверо моих ребят укладывали трупы товарищей возле мостков, готовя их к переправке на бриг. Бернард со своей неизменной подругой в руке стоял опершись спиной на фальшборт и глядя куда-то внутрь её раскупоренного горлышка.

И возле самого квартердека на коленях сидела Марта. Сидела и тихо подвывала, баюкая на коленях голову убитого солдата. Дротик пронзил ему грудь. Я знал его. Пару раз видел на плацу во дворе «Алых врат», а потом сталкивался на борту Буцефала. Молодой ещё совсем паренёк. Едва начали проклёвываться усы и борода. Маркитантка его сразу приметила и взяла в оборот. Чем-то он ей глянулся. Однако у судьбы на бедолагу были другие планы. И теперь он лежит на палубе с пробитой грудью. Прямо как тот молодой Алераец, которого я зарезал на бриге. Насилие порождает насилие, а смерть разменивают только на смерть. Есть в этом какая-то злая ирония. Вот только к чёрту такую иронию.

— Снова ищешь правду на дне бутылки, — ухмыльнулся я, подходя к Бернарду и тоже опираясь спиной на край фальшборта, — Это бесполезно. Её там нет.

— Это я уже и без тебя понял, — хмыкнул в усы сержант, — Стою и думаю вот, избавляться ли от этого жизненного балласта прямо сейчас, или всё-таки стоит сделать последний глоток.

— Если уж решил, то лучше сразу, — кивнул я.

Ответом мне был глухой стук бутылки о доски борта и последовавший за ним тихий плеск. Я скрестил на груди руки и с нескрываемым интересом посмотрел на сержанта.

— Это Исгрид на тебя так повлияла?

— Можно сказать и так, — пожал плечами он, немного подумал и добавил, — Не то, чтобы повлияла… Но объяснила то, что я и сам довольно давно понимал, но никак не мог принять. Внутренних демонов выпивкой не задобрить и в алкоголе не утопить. Придётся искать другие способы борьбы с ними. Думаю, тебе эта простая истина известна, как никому другому.

— Ну да, — невольно ухмыльнулся я, — Нас, демонов, выпивка, как известна не берёт. Но можно задобрить хорошими новостями. Что у нас по потерям?

— Боюсь, задобрить не получится, — покачал головой Бернард, окидывая взглядом палубу, — Шестеро убиты. Восемь ранены. Из них двое останутся калеками. Мике отрубило срезнем все пальцы на левой руке. Штепан лишился правой кисти. Ещё двум проткнуло брюшину. Выкарабкаются или нет — сложно сказать.

— Постараемся вытащить, — пожал плечами я, — А там уж, как боги дадут.

— Уж лучше б дали, — Бернард не удержался и сплюнул за борт, — У нас в строю осталось двадцать шесть человек. Ещё пара-тройка подобных сшибок и нам попросту некем будет воевать.

— И правда. Многовато мы теряем в последнее время, — согласился я, — В Вестгарде половину отряда, в Риверграссе пять человек. В столице ещё шестеро и вот теперь. Пора бы подумать о том, чтоб нанимать ветеранов, а не желторотых юнцов, которые грезят приключениями и подвигами, а потом, — я кивнул в сторону убитого паренька и воющей над ним Марты, — Гибнут в первом же бою по собственной глупости.

— Мы много теряем потому, что много сражаемся, — покачал головой Бернард, — Не бывает боёв без потерь. Это суровая правда с которой нам ничего не поделать. Но тебе, как командиру следует отдавать себе отчёт, что ни один другой отряд наёмников, не сражается так часто, как наш.

— Предлагаешь повысить ребятам жалование?

— Нам и так это придётся сделать, если мы захотим нанимать ветеранов, — кивнул Бернард, — На те гроши, которые мы платим людям сейчас опытные вояки не позарятся.

— А на какие позарятся? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как к мосткам волокут тело очередного матроса. Тоже совсем молодой ещё паренёк. То ли юнга, то ли помощник кока. Срезень воткнулся ему в горло, почти перерубив шею. Широкий лист лезвия застрял в позвонках. Её так и не вытащили, но пока тело волокли по палубе, края раны разошлись в стороны, и теперь она напоминала открытый рот, из алых губ которого когда-то стекали струйки крови. Теперь они засохли, оставшись тёмными струпьями на бледной коже, чёрными, слипшимися пятнами светлых волосах и разводами на досках палубы. Каждый раз, как его затылок попадал на стык досок, голова слегка подпрыгивала и веки приоткрывались, обнажая чистые голубые глаза, ещё не успевшие подёрнуться поволокой. Они мотались вместе с головой смотря по сторонам и задавая немой, но в то же время кричащий вопрос. «Как так? Как так получилось? У меня же впереди было столько всего! Столько планов! Я же был ещё так молод…» Мда уж. Война — действительно дело молодых. Лекарство против морщин, чтоб её.