Шоу для богатых - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 9

«Я обжегся... от неожиданности. Когда услышал сигнализацию. О колбу с азотом... Есть еще вопросы?»

Вопросы у Плетнева были, но к Кокину. Точнее говоря, один вопрос: «Что он делал в лаборатории в три часа ночи, тогда как ушел домой в половине одиннадцатого?» Однако ответ на этот вопрос он решил оставить на потом, догадываясь, что Савин, как один из ведущих сотрудников фирмы, мог выложить не менее сотни вариантов ответа на этот вопрос.

Турецкий будто ждал этого звонка, а может быть и не этого. Однако как бы там ни было, но трубку поднял сразу. Вкратце пересказав все то, что он успел сделать на фирме за этот день, Плетнев замолчал, ожидая целую серию вопросов, однако Турецкий не торопился.

– Ну и каковы твои выводы? – голосом уставшего до чертиков человека спросил он.

– Ну-у, насчет выводов, положим, еще рановато говорить, а вот насчет странностей, которые невозможно не заметить...

– А если без общих слов и более конкретно? – В голосе Турецкого послышались металлические нотки, чего за ним никогда ранее не замечалось, однако Плетнев свел это к элементарной усталости.

– Более конкретно?... Во-первых, это какой-то змеепитомник, а не компания единомышленников, как хотел бы представить Шумилов, а во-вторых... Свидетели ведут себя более чем странно, да и в здание просто так не зайдешь. С улицы не влезешь, так как все окна под сигнализацией, к тому же строжайшая пропускная система и пятиметровый забор, тоже под сигнализацией. А преступник...

– Кто в это время находился на фирме?

Эти четверо в лаборатории, уборщица, охрана да еще Глеб Шумилов, вице-президент, двоюродный брат Хозяина.

– И замок, говоришь, не взломан?

– Открыт ключом. Причем ключи от хранилища были только у самого Шумилова да еще у академика Ясенева. И ключи у них не пропадали.

– Хренотень какая-то! – выругался Турецкий.

– Вот и я о том же, – отозвался Плетнев. – Так что, свидетелей ограбления пора переводить в ранг подозреваемых.

– Вот это мы всегда успеем сделать, – осадил его Турецкий. – Кстати, ты проверил машины, «которые въезжали на территорию склада в тот день?

– Не успел еще.

Турецкий хотел было съязвить, что именно это надо было сделать в первую очередь, но все-таки сумел сдержать себя.

Глава 4

Таня Савельева оказалась довольно смышленой девицей, и когда Ирина Генриховна сказала ей, что хотела бы поговорить с ней относительно Стаса Кру-пенина, поиском которого уже всерьез занялись его родители, Таня не стала ни охать, ни стонать и только спросила, с чего бы вдруг агентство «Глория» заинтересовалось ее скромной персоной? Ведь она встречалась со Стасом всего ничего, к тому же ей уже звонила мать Стаса и сказала ей, что знать ничего не знает про ее сына, и это его исчезновение тоже непонятно и обидное для нее лично...

– И все-таки, Таня, я хотела бы переговорить с вами о нем, – уже более настойчиво попросила Ирина Генриховна. – Понимаете, пропал, будто в воду канул, совершенно взрослый человек, причем, не забулдыга какой-нибудь, и любая информация о нем, возможно, даже совершенно пустяшная на первый взгляд, может помочь в поиске человека.

– Что, настолько все серьезно? – уже совершенно иным тоном спросила Таня. – Я... я поначалу даже подумала, что он просто... ну-у, просто загулял у какой-нибудь женщины.

«Если бы», – мысленно вздохнула Ирина Генриховна, однако ситуация требовала максимальной корректности, и она негромко произнесла:

– Таня, дорогая, я сама мать довольно взрослой дочери, и можете поверить мне, что очень даже серьезно.

– Господи! А я-то, дура... – В голосе Татьяны уже звучала откровенная тревога. – Но где бы мы могли поговорить? И когда?

– Ну, сегодня, думаю, уже поздно, а вот завтра... У вас занятия кончаются во сколько?

– Около двух, но в половине третьего я уже совершенно точно буду свободна.

– В таком случае, без четверти три у метро «Новослободская». Вас это устраивает?

– Вполне.

– Тогда буду ждать вас в машине. «Рено» красного цвета. Заодно и кофейку попьем в какой-нибудь кафешке. Вы не против?

– Хорошо, – согласилась Таня.

Есть люди, которые сразу же вызывают чисто внутреннее доверие, и Ирина Генриховна ни сколько не удивилась, что Стас Крупенин, о котором у нее уже сложилось определенное мнение, сразу же запал на Савельеву.

Высокая, стройная блондинка с роскошными волосами, которые мягко ложились на ее плечи, она поражала своими глазами, через которые выплескивалась вся ее душа. И в то же время они не были распахнутыми глазами простодушной идиотки, восхищенно взиравшей на мир. Женщины с такими глазами словно созданы для того, чтобы быть прекрасными женами, но вот же парадокс: в силу каких-то необъяснимых причин за ними начинают увиваться в высшей степени отвратительные подлецы и эгоисты, и чаще всего случается так, что именно такие женщины и пополняют собой несметные ряды самых несчастных жен.

Думая обо всем этом, Ирина Генриховна в то же время приглядывалась к Савельевой, и когда официант принес, наконец-то, два кофе с бутербродами и пирожными, у нее уже сложилось о Татьяне определенное мнение. И оно в течение разговора вроде бы оправдывалось.

Как призналась Таня, она не ела с самого утра, и когда было покончено с бутербродами, Ирина Генри-ховна ненавязчиво предложила:

– Может быть, еще по парочке? Не стесняйтесь.

– Нет, спасибо, – мягко улыбнулась Таня, – червячка заморила. Но вот если бы еще чашечку кофе...

– Да ради бога!

Когда Ирина Генриховна заказала еще по чашечке кофе, Таня откашлялась и как-то очень мягко произнесла:

– Мы же хотели о Стасике поговорить. А сами...

– Да, конечно, – спохватилась Ирина Генрихов-на. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей просто приятно общаться с этой девушкой, которую она до этой встречи и знать-то не знала, угощать ее кофе, подкладывать на ее тарелочку бутерброды с ветчиной и пирожные. – Расскажи, пожалуйста, как вы познакомились, где и... да и вообще все, что ты знаешь об этом парне.

– Где познакомились? – эхом отозвалась Таня. – Да, в общем-то, прозаично познакомились, на дискотеке. Я как раз со своим молодым человеком серьезно поссорилась, настроение было тоскливое, и моя подруга уговорила меня пойти с ней на дискотеку. И вот там-то я и познакомилась со Стасом. Оказывается, он тоже первый раз пришел туда, и как мне показалось, тоже не очень-то уютно чувствовал себя в этом бедламе. Скачки, все мокрые от пота, да и музыка бьет по ушам – ничего хорошего.

– И?...

– И мы ушли. Стас пригласил меня с подругой посидеть в каком-нибудь приятном ресторанчике, однако Ольга отказалась, и мы ушли вдвоем.

– Даже так? – удивилась Ирина Генриховна щедрости студента. Даже если учесть тот фактор, что он с первого взгляда влюбился по уши в Татьяну, и то подобный размах, поистине купеческий, как-то не вязался со студенческой реальностью. И она не могла не спросить: – А что, Стас был настолько кредитоспособен, что мог совершенно свободно двух незнакомых девушек в «приятный ресторанчик» пригласить?

– Ну-у, я не знаю, конечно, о его кредитоспоб-ности, но в деньгах Стас был совершенно свободен. И когда покупал мне розы, то никогда не спрашивал, сколько они стоят.

– М-да, это, конечно, приятно, – вздохнула Ирина Генриховна и тут же спросила: – А ты не спрашивала, откуда у него такие деньги. Все-таки студент, и на стипендию розы не купишь.

– Само собой, – улыбнулась Татьяна. – Но Стасик ведь еще и подрабатывал в спортзале. И как он мне признался однажды, за это неплохо платят.

«Однако не настолько, чтобы свободно распоряжаться деньгами и покупать дорогие иномарки», – сама для себя заключила Ирина Генриховна, однако вслух спросила:

– Стас тренировал только вечерами?

– Нет, не только. Еще по субботам и воскресеньям, по три часа в день.

– В какое время?

– С десяти утра до часу дня или же с двух до пяти.

– А вечерами, после тренировок, вы встречались?