Шоу для богатых - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 26

– Олицетворяю, – согласился с ним Агеев. – Только на душе у меня хреновато.

– Ладно, Филя, прости дурака. Только сам понимаешь, я должен был спросить это.

Молчавший Агеев в знак согласия кивнул головой.

– А если все это действительно так, – уже как бы сам с собой рассуждал Голованов, – значит, твои гости имели все основания считать, что ты заметишь проникновение в дом и...

– И предприму все, чтобы вычислить их, – подсказал Агеев.

– Вот и я о том же говорю. А еще это значит, что они до проверки твоих документов знали, кто ты был в недалеком прошлом, и постарались полностью обезопаситься на всякий случай. Здесь и затирка следов, и работа в перчатках, и прочее, прочее, прочее.

– Но если они уже знали, кто я и что я, то зачем им в бумагах моих ковыряться? – вполне резонно спросил Агеев.

– Не знаю. Не знаю и все тут! – развел руками Голованов. – Может быть все это заделано по наводке кого-нибудь из наших клиентов, решивших изъять уже собранные улики? И в этом случае, что вполне возможно.

– Но я ведь не держу дома никаких бумаг по «Глории»! – взвился Агеев. – Даже мое удостоверение лежит в сейфе офиса. И о каких в таком случае уликах...

– Вот и прекрасно, – охолонил агеевский пыл Голованов. – Но об этом только ты знаешь, да я только что узнал, а наши уважаемые клиенты даже не догадываются.

Он замолчал, подумал немного и уже совершенно спокойно добавил:

– Так что, Филя, этим и только этим я могу объяснить появление неопознанных объектов на орбите твоей берлоги.

Теперь Голованов мог позволить себе и пошутко-вать малость, что тут же поддержал явно повеселевший Агеев:

– В таком случае, командир?...

– Не откажусь.

Они перешли на кухню, Агеев достал из морозилки бутылку «кристалловской», выставил на стол нехитрую, но зато вполне съедобную закуску, поставил разогреваться мясо, и, пока Голованов мыл руки в ванной комнате, разлил водку по хрустальным рюмкам, без которых для интеллигента Голованова даже самая лучшая водка теряла свой вкус.

– За что пьем? – поинтересовался Агеев, когда Голованов надежно обосновался в «уголке».

– За успех безнадежного дела, – отозвался Сева; поднимая свою рюмку. – Да еще за то, чтоб деньги водились...

– Об этом чуть позже, – хмыкнул Агеев, чувствуя, как по груди и в голове разливается комфортно-нежное, почти успокаивающее тепло, как растворяются в прошлом тревожные минуты прошедшего вечера.

Короче говоря хорошо.

Когда разлили по второй, Голованов, которого все это время не покидали мысли о возможных «гостях» Агеева и который, в общем-то, уже и думать ни о чем не мог, кроме как об этом, спросил, задержавшись взглядом на довольно дорогой и оригинальной сахарнице из Гжели:

– Ты уверен, что наши с тобой гости настолько чисто сработали, что...

– Что не оставили следов?

– Да.

Агеев шевельнул плечами.

– Да как тебе сказать?... Мы же с тобой прошлись везде, где только могли...

– То есть там, где по твоему разумению они могли искать какие-то бумаги или документы, – уточнил Голованов.

– Ну!

– Гну! А теперь давай рассуждать более широко. Этот шмон в твоей берлоге провели люди, которые по своему положению явно не состыковываются с ворами-домушниками. Так?

– Ну-у, – замялся Агеев, еще не до конца понимая, чего именно добивается Голованов.

– Не «ну» а факт! – прервал агеевское блеяние Голованов. – По крайней мере, в последнее время мы не брали на себя ни одного дела по квартирным кражам, я имею ввиду «Глорию». А квартирку твою вскрыли профессионалы. Так что, из этого можно делать определенные выводы.

– Кто-то нанял профессионалов?

– Скорей всего, профессионала. Бригадный подряд здесь ни к чему.

– Ну, и что с того? – хмыкнул Агеев и саркастическая усмешка расползлась по его лицу. – Мне-то от этого не легче.

– Не скажи, – осадил его пессимизм Голованов. – Во-первых, можно поработать в этом направлении, а во-вторых...

Он замолчал, ковыряя вилкой в тарелке, наконец, поднял на Агеева глаза и негромко, будто он разговаривал сам с собой, произнес!

– А теперь представь такую картину. Я нанимаю тебя, чтобы ты вскрыл входную дверь и провел меня в берлогу предполагаемого клиента.

– Ну!

– Так вот, ты это сделал, но уходить из квартиры не спешишь, так как надо, ко всему прочему, столь же аккуратно закрыть дверь, когда наниматель посчитает нужным покинуть квартиру.

– Ну?

– Так вот у меня вопрос к тебе, как к профессионалу. Чем ты займешься, поджидая своего клиента, если...

Но он же был в перчатках! – наконец-то стал «врубаться» Агеев.

– Не скажи-и-и... – задумчиво протянул Голованов. – Это он замок вскрывал в перчатках и закрывал тоже в перчатках, а вот когда он в ожидании своего нанимателя, который в это время рылся в секретере, маялся вынужденным бездельем... Домушники, Филя, донельзя любопытные люди, и он просто не мог не пройтись по твоей квартире, хотя бы ради элементарного любопытства, хотя ему и было строго настрого заказано ничего не красть, так как расплата шла наличными.

В глазах Агеева блеснули огоньки.

– И ты думаешь?...

– Я не думаю, я уверен в этом. Тем более, что он, в силу своей профессии, не мог оставить без внимания набор серебряных ножей, вилок и ложек, что лежат в буфете, и тем более подборку «гжели» с вазой для фруктов.

– А те статуэтки, что в спальне на трюмо стоят! – заволновался Агеев, уже готовый «опылять» все, что было в его квартире. – Им же, этим статуэткам, цены нет!

– Вот и я о том же, – согласился с ним Голованов. – Так что, еще по рюмашке и...

Отпечатки пальцев, совершенно не схожие с отпечатками пальцев хозяина квартиры, были сняты не только с четырех статуэток, которые в свое время привез в подарок своей жене Агеев, но и со столовых приборов, над которыми, видимо, повздыхал горестно мастер домушного дела и вынужден был положить на место, смахнув при этом с лица скупую мужскую слезу.

Уговор есть уговор, за нарушение контракта и заточку в печень можно схлопотать.

Глава 5

Развернутая «объективка», которую удалось собрать на Артура Чижова, никаких особенных зацепок не давала, чтобы запускать его в оперативную разработку по факту убийства Крупенина, и в то же время высвечивала отдельные стороны его жизни, которые невозможно было расценивать однозначно. Что касается его психологического портрета, который разработала Ирина Генриховна, то здесь тоже далеко не все было ясно и понятно.

«Сложная и многоцветная, эмоциональная натура, зачастую склонная к импульсивным вспышкам в тех случаях, когда речь не идет о работе, и которые превалируют порой над логикой мышления и рассудочными поступками, характеризующими его, как зрелого, вполне состоявшегося бизнесмена».

Итак, Чижов Артур Валентинович, тридцать восемь лет. Родился и вырос в семье главного технолога леспромхоза «Вологодские зори», так что, поступая в лесотехнический институт, хорошо представлял свое будущее. Однако человек всего лишь предполагает, a Бог располагает, и когда в ельциновской России все перевернулось с ног на голову, Артур Чижов, на то время еще холостяк, быстренько сориентировался и столь же быстренько женился на дочери начальника управления родного ему министерства, которая была старше его на три года, и попер в гору уже на поприще лесотоварной биржи. Естественно, не без помощи своего тестя, который ничего не жалел для процветания Закрытого акционерного общества «Вероника», названного так по имени его дочери. Пару лет спустя в благополучном семействе Чижовых родился наследник, которого назвали в честь его деда и благодетеля Виктором. Отец Вероники умер два года тому и вот тут-то...

Брак по расчету, тем более на Руси, это практически всегда мина замедленного действия, которая взорваться может в любой момент, и если Артур Валентинович еще как-то сдерживал свои эмоции при жизни всесильного тестя, который, при его-то связях, мог пустить его по миру, то сразу же после поминального стола на годовщину смерти показал себя во всей красе. Короче, никем более не управляемый и сумевший, ко всему прочему, завоевать свою собственную нишу на поприще лесотоварно-го бизнеса, пошел мужик в разнос, и, казалось, уже ничто не могло остановить. Итог – скандальный развод и прибавление еще одного холостяка в обойме столичных бизнесменов...