Дорога скорби - Френсис Дик - Страница 34

Я не видел Арчи с тех самых пор. Та же, возможно преднамеренная, невзрачность общего облика и проницательный взгляд темных глаз.

– У вас сейчас тяжелое время.

– Это так заметно?

– Да.

– Переживу, – сказал я. – Вы не ответите мне на несколько вопросов?

– Зависит от того, какие это вопросы.

– Для начала – чем вы занимаетесь? – спросил я.

– Я государственный служащий.

– Это очень неопределенно.

– Начните с другого конца, – посоветовал он.

Я улыбнулся.

– Вот умный человек, который знает, кто ему платит.

Его стакан замер на полпути.

– Продолжайте, – сказал он.

– Ну тогда... Вы знаете Дэвиса Татума?

– Да, – ответят он, выдержав паузу. Мне показалось, что он насторожился, ведь он, как и я, должен пройти по минному полю фактов, которые он не хочет или не может обнародовать. Старая игра – знает ли он, что я знаю, что он знает.

– Как там Джонатан? – спросил я.

Арчи рассмеялся.

– Я слышал, вы играете в шахматы, – сказал он. – И слышал, что вы ловко сбиваете с толку. Ваш противник думает, что выигрывает, а потом раз – и все.

В шахматы я играл только в Эйнсфорде с Чарльзом, и то не часто.

– Вы знакомы с моим тестем? – спросил я. – Бывшим тестем, Чарльзом Роландом?

– Я говорил с ним по телефону.

По крайней мере он мне не врет, подумал я, и этим указывает мне верное направление. Я еще раз спросил о Джонатане.

– Этот негодный мальчишка все еще в Комб-Бассете, и, поскольку сезон катания на водных лыжах кончился, он всех сводит с ума. Вы – единственный, кто видит в нем что-то хорошее.

– Норман тоже.

– Норман видит талантливого водного лыжника с криминальными наклонностями.

– У Джонатана есть деньги?

Арчи покачал головой.

– Только то, что мы даем ему на зубную пасту и прочее. У него еще не кончился испытательный срок. Он бездельник. – Арчи сделал паузу. – Бетти платила за водные лыжи. У нее единственной из нашей семьи есть настоящие деньги. Он вышла замуж сразу после школы. Бобби старше ее на тридцать лет – он был богат, когда они поженились, а теперь стал еще богаче. Как вы сами видели, она по-прежнему предана ему. И всегда была предана. У них нет детей – она не могла родить. Очень печально. Если бы у Джонатана было хоть чуть-чуть соображения, он был бы тактичней с Бетти.

– Не думаю, что он настолько плох. По крайней мере, пока.

– Он вам нравится? – удивленно спросил Арчи.

– Не очень, но я терпеть не могу смотреть, как люди пропадают зря.

– Глупый мальчишка.

– Я проведал жеребца, – сказал я. – Нога на месте.

Арчи кивнул.

– Бетти радуется. Жеребец хромает, но они собираются посмотреть, что из него получится в племенной работе – с его-то родословной. Бетти на следующий год хочет пустить его к хорошим кобылам.

Вошла жена Арчи и спросила, не останусь ли я на обед. Я поблагодарил ее, но отказался, так как уже собрался уходить. Арчи пожал мне руку. Я от неожиданности поморщился, но он ничего не сказал и вышел проводить меня до машины. Было уже почти темно.

– На государственной службе, – сказал Арчи, – я работаю в маленьком неприметном отделе, который был создан некоторое время назад, чтобы предсказывать вероятные результаты политических назначений. А еще мы предсказываем грядущие неизбежные последствия предлагаемых законопроектов. Он сделал паузу и нехотя продолжил:

– Мы называем себя "группой Кассандры". Мы видим, что может произойти, но нам никто не верит. Мы постоянно ищем исключительно независимых сыщиков, которые ни с кем не связаны. Их тяжело найти. Мы думаем, что вы один из них.

Я стоял возле своей машины и в угасающем свете дня смотрел в эти удивительные глаза. Необычный человек с невообразимой интуицией.

– Арчи, – сказал я, – я стану работать на вас до тех пор, пока буду уверен, что вы не пошлете меня навстречу опасности, о существовании которой будете знать, но о которой мне не скажете.

Он глубоко вздохнул, но обещать не стал.

– Спокойной ночи, – мягко сказал я.

– Сид.

– Я вам позвоню.

Это обещание, подумал я, такое же, как "пойдем пообедаем".

Он еще стоял на дорожке, когда я выехал из ворот. Настоящий государственный служащий, печально подумал я. Не может дать никаких гарантий, потому что правила игры могут в любую минуту измениться.

Я поехал на север через Оксфордшир, доехал до Эйнсфорда и позвонил в дверь дома Чарльза. Открыла миссис Кросс, лицо которой при виде меня выразило радость.

– Адмирал в кают-компании, – заверила она меня, когда я спросил ее, дома ли Чарльз, и поспешила сообщить ему новость.

Он ничего не сказал насчет того, что я уже второй раз за три дня скрываюсь в его убежище. Он просто указал мне на кресло и налил бренди, не задавая вопросов. Я сидел, пил бренди и наслаждался простотой и сдержанностью этого худощавого человека, который когда-то командовал кораблями, а теперь был моим единственным якорем.

– Как твоя рука? – спросил он, и я легко ответил:

– Болит.

Он кивнул.

– Можно мне остаться? – спросил я.

– Конечно.

После долгого молчания я сказал:

– Вы знаете человека по имени Арчибальд Кирк?

– Нет, не думаю.

– Он сказал, что говорил с вами по телефону. Полагаю, это было несколько месяцев назад. Он государственный служащий и должностное лицо. Живет неподалеку от Хангерфорда, и я приехал сюда прямо от него. Вы можете припомнить? Я думаю, что он спрашивал вас обо мне. Что-то вроде проверки или рекомендации. Возможно, вы сказали ему, что я играю в шахматы.

Чарльз задумался, роясь в памяти.

– Я бы всегда дал тебе хорошую рекомендацию, – сказал он. – Или есть какие-то причины, по которым ты предпочитаешь, чтобы я этого не делал?

– Нет, вовсе нет.

– Меня несколько раз спрашивали о твоем характере и способностях. Я всегда говорю, что если они ищут сыщика, то лучшего не найдут.

– Вы очень любезны.

– А почему ты спрашиваешь об этом Арчибальде Черче?

– Кирке.

– Ну, Кирке.

Я отхлебнул бренди и сказал:

– Помните тот день, когда вы приехали со мной в Жокейский клуб? Тот день, когда мы добились увольнения начальника службы безопасности?

– Это я вряд ли смогу забыть, правда?

– Вы ведь не рассказывали об этом Арчи Кирку?

– Конечно, нет. Я никогда об этом не рассказываю. Я дал слово.

– Кто-то рассказал, – мрачно сообщил я.

– На самом деле Жокейский клуб не давал клятвы молчать.

– Я знаю. – Я немного подумал и спросил:

– Вы знаете юриста Дэвиса Татума? Он адвокат и занимается делом Эллиса.

– Я знаю о нем. Никогда с ним не встречался.

– Он бы вам понравился. И Арчи тоже. Они оба знают о том дне в Жокейском клубе.

– Но, Сид... какое это имеет значение? Я имею в виду, что ты оказал клубу огромную услугу, избавив их от негодяя.

– Дэвис Татум и, я уверен, Арчи Кирк тоже, наняли меня, чтобы выяснить, кто действует за кулисами и пытается отменить суд над Квинтом. И я вам этого не говорил.

– Тайна клиента? – улыбнулся он.

– Верно. Ну, Дэвис Татум рассказал мне, что знает все о том, как руководители клуба уговорили меня снять рубашку и почему они это сделали. Я думаю, что они с Арчи пытаются уверить себя, что, если они попросят меня сделать что-то опасное, я это сделаю.

Чарльз долго смотрел на меня все так же спокойно. Наконец он сказал:

– А ты сделаешь?

Я вздохнул.

– Возможно.

– Какого рода опасность?

– Не думаю, что они сами знают. Но реально – если у кого-то есть веские причины для того, чтобы не допустить даже начала суда над Эллисом, то кто стоит у него на дороге?

– Сид!

– Да. Поэтому меня просили разузнать, кто может быть заинтересован в этом настолько, чтобы обеспечить мое устранение. Они хотят, чтобы я выяснил, кто, что и как.

– Дьявольщина, Сид!

Для человека, который никогда не переходил границ приличия, это было крепкое выражение.