Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим - Страница 50

Степаныч, наш тренер, заметил мое состояние почти сразу. Его морщинистое лицо нахмурилось, когда я в очередной раз неудачно выполнил бросок.

— Что с тобой творится, Волков? — спросил он, отведя меня в сторону. Его голубые глаза внимательно изучали мое лицо. — Ты словно не здесь. Почему глаза красные? Ты что, не выспался? Опять по бабам бегал? Ты с ума сошел? У тебя важный поединок сегодня в полдень, соберись!

Я пробормотал что-то о плохом сне, чувствуя себя нашкодившим мальчишкой. Степаныч уже больше, чем просто тренер, он почти как отец для всей нашей команды. Но я не мог рассказать ему правду, не подвергая опасности и его, и всю операцию.

После тренировки я встретился с Фаридой в небольшом парке недалеко от стадиона. Она выглядела такой же уставшей, как и я, но в ее глазах горел огонь решимости.

— Мне удалось узнать, что на награждении ожидается присутствие высокопоставленного чиновника из правительства Ирана, — прошептала она, оглядываясь по сторонам. — Это может быть их целью. Если прибудет шах, то нападут на него. Нужно быть особенно внимательными.

Я кивнул, чувствуя, как адреналин начинает разгонять кровь, немного прогоняя усталость.

— А я заметил несколько подозрительных мест на стадионе. Недавно отремонтированные участки трибун, необычно расположенные камеры наблюдения. Нужно будет проверить их более тщательно.

Чтобы не привлекать внимания, мы не стали долго ворковать. Быстро расстались. Девушка пожала мне руку. Быстро ушла, не оглядываясь.

После разговора с Фаридой в парке я направился обратно на стадион. Проходя мимо технических помещений, я заметил знакомую фигуру.

Ну конечно. Как же без него. А я уж начал беспокоиться. Куда пропал?

Андрей Николаевич стоял в тени, почти сливаясь со стеной. Он едва заметно кивнул мне, и я, убедившись, что за мной никто не следит, направился к нему.

Мы зашли в небольшую кладовую, заставленную спортивным инвентарем. Запах резины и кожи смешивался с затхлостью давно не проветриваемого помещения.

— Докладывайте, Волков, — тихо произнес Андрей Николаевич, его глаза внимательно изучали мое лицо.

Надо же. Я уже должен ему докладывать. Но ладно. Не время придираться к словам.

Я быстро рассказал ему о подслушанном разговоре в чайхане, о подозрительных личностях, которых заметил, и о информации, полученной от Фариды.

— Похоже, они действительно планируют что-то во время церемонии награждения, — заключил я. — Возможно, покушение на высокопоставленного чиновника или даже на самого шаха.

Андрей Николаевич задумчиво потер подбородок. Он был не очень удивлен.

— Хорошая работа, Волков. Информация ценная, хотя и неполная. Нам нужно действовать осторожно.

— Что вы предлагаете? — спросил я, чувствуя, как напряжение нарастает. — Может, хотя бы пальчиком соизволите пошевелить? Или нам все делать, дилетантам?

— Во-первых, продолжайте наблюдение, — резидент не обратил внимания на мою шпильку. — Ваше участие в соревнованиях — отличное прикрытие. Во-вторых, мы усилим меры безопасности на церемонии награждения, но сделаем это незаметно. Не хотим спугнуть заговорщиков раньше времени.

Он помолчал секунду, словно взвешивая что-то в уме, затем продолжил:

— Есть еще одна идея. Мы могли бы использовать вашу… подругу, эту журналистку Фариду. Ее доступ к информации может быть очень полезен. Но будьте осторожны, Волков. Не раскрывайте ей слишком много.

Я почувствовал, как внутри все сжалось. Использовать Фариду? Это чертовски опасно. Но посмотрим. Будет надо, я сам выведу ее из игры.

— Понял, — ответил я. — Что-нибудь еще?

Андрей Николаевич помолчал, словно взвешивая, стоит ли делиться дополнительной информацией. Затем, понизив голос, продолжил:

— Есть еще один аспект, Волков. Мы находимся в деликатной ситуации с местными спецслужбами. САВАК — не самая приятная организация, но у нас есть определенные договоренности. Это служба безопасности шаха. Они знают о нашем присутствии, но не о масштабах операции.

Я напрягся, понимая, что ситуация еще сложнее, чем казалось.

— Наша цель — не только предотвратить покушение, но и укрепить наши позиции здесь. Если мы сумеем раскрыть заговор, это даст нам серьезные рычаги влияния на САВАК и шахский режим в целом. Понимаете, к чему я клоню?"

Я кивнул.

— Мы играем в свою игру, используя информацию, но не раскрывая всех карт?

— Именно, — подтвердил Андрей Николаевич. — А вы смышленый молодой человек. Схватываете на лету. Если все пройдет гладко, мы можем расширить наше влияние в Иране, получить доступ к важным источникам информации и, возможно, даже внедрить наших людей в ключевые структуры.

— А если что-то пойдет не так?" — спросил я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

— Тогда мы должны быть готовы быстро свернуть операцию, не оставляя следов. Ваша роль спортсмена в этом случае — идеальное прикрытие для отступления.

Я глубоко вздохнул, осознавая всю сложность ситуации. Вляпался по самые уши.

— Понял. Буду действовать осторожно.

— Удачи в поединке, Волков, — сказал Андрей Николаевич, направляясь к выходу. — И помните — вы здесь не только ради медали. На кону гораздо больше — будущее наших отношений с Ираном и наше влияние в регионе.

Он на мгновение остановился. Стоял ко мне спиной.

— Да. Будьте готовы к любым неожиданностям во время вашего поединка. Заговорщики могут использовать шум и суматоху схватки как прикрытие для своих действий. Держите глаза открытыми.

С этими словами Андрей Николаевич пошел дальше. Я кивнул вслед, чувствуя тяжесть ответственности на своих плечах. Впереди меня ждала не просто спортивная схватка, а настоящая битва, где на кону стояло гораздо больше, чем чемпионский титул.

Время до поединка пролетело незаметно. Я пытался сосредоточиться на предстоящей схватке, но мысли постоянно возвращались к заговору. Перед глазами то и дело вставали образы возможной катастрофы, и я чувствовал, как холодный пот стекает по спине.

Наконец, настал полдень. Я стоял в коридоре, ведущем к главной арене, слушая нарастающий гул толпы. Мой противник, монгольский самбист по имени Батбаяр, уже ждал у выхода на ковер. Его коренастая фигура и непроницаемое лицо внушали уважение.

Я глубоко вздохнул, пытаясь сконцентрироваться. Усталость никуда не делась, но адреналин и чувство ответственности придавали сил. Я понимал, что этот поединок — не просто спортивное состязание. Это была часть чего-то большего, возможно, ключ к предотвращению катастрофы.

Краем глаза я заметил Фариду на трибуне для прессы. Она едва заметно кивнула, давая понять, что продолжает наблюдение. Это придало мне дополнительную уверенность.

Когда прозвучал сигнал к началу поединка, я шагнул на ковер. Ноги казались ватными, а в голове шумело от недосыпа и перенапряжения. Но я знал, что должен выложиться по полной — не только ради победы, но и ради безопасности всех присутствующих.

Батбаяр стоял напротив, его темные глаза внимательно изучали меня. Я принял стойку, чувствуя, как напрягаются мышцы в ожидании схватки. В этот момент все посторонние мысли отступили на второй план. Остались только я, мой противник и ковер под ногами.

Судья поднял руку, готовясь дать сигнал к началу боя. Я сделал глубокий вдох, собирая всю свою волю и концентрацию. Впереди меня ждало серьезное испытание, и я был полон решимости пройти его с честью — как спортсмен и как защитник невидимого фронта.

* * *

Батбаяр Нэргуй медленно вдохнул, ощущая напряжение в каждой мышце своего крепкого, закаленного годами тренировок тела.

Тегеран, 1971 год. Чемпионат мира по самбо. Яркие огни спортивного комплекса, гул толпы и запах пота — все это казалось сном для двадцативосьмилетнего монгола. Он никогда не думал, что окажется здесь, на международной арене, представляя родную Монголию. Его путь к этому моменту был долгим и тернистым, наполненным взлетами и падениями, радостью побед и горечью поражений.