Все по науке. Афоризмы - Душенко Константин Васильевич - Страница 22

Да будет мой историк таков: справедливый судья, чужестранец, пока он пишет свой труд, не имеющий родины.

Историк не должен доверять возвышенным мотивам любого деяния, если можно указать какой-либо низменный мотив.

Если лесть, которой историк пользуется, чтобы преуспеть, противна каждому, то к наветам и клевете все охотно прислушиваются.

Историк задним умом крепок. Он знает настоящее с тыла, а не с лица. У историка пропасть воспоминаний и примеров, но нет ни чутья, ни предчувствий.

Историки, которые думают, что можно предсказывать будущее, не достойны писать о том, что произошло.

Будущее есть область преданий о нас, точно так же как прошлое – есть область гаданий о нас (хотя кажется наоборот).

Историки, которые сами хотят делать историю, похожи на немецких актеров, одержимых страстью самим сочинять пьесы.

Каждый может творить историю, но лишь великие люди способны ее писать.

Те, кто творит историю, часто заодно и фальсифицируют ее.

Надобно найти смысл и в бессмыслице: в этом неприятная обязанность историка, в умном деле найти смысл сумеет всякий философ.

ЗАКОН БАЗЫЛЕВА:

Первое, что необходимо историку, – это крепкая задница.

Торжество исторической критики – из того, что говорят люди известного времени, подслушать то, о чем они умалчивали.

– Что скажет история?

– История, сэр, солжет, как всегда.

История – слишком серьезное дело, чтобы доверять ее историкам.

История – учительница жизни.

История учит, используя запрещенные педагогические приемы.

История учит, что всюду, где слабые и невежественные люди обладали чем-либо, что хотели иметь люди сильные и образованные, первые всегда уступали это по доброй воле.

История учит, какие ошибки нам предстоит совершить.

История ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.

Тот, кто не изучает историю, повторяет ее ошибки. Тот, кто изучает историю, сумеет ошибиться по-новому.

Опыт и история учат, что народы и правительства никогда ничему не научались из истории и не действовали согласно урокам, которые из нее можно было бы извлечь.

Уроки истории заключаются в том, что люди ничего не извлекают из уроков истории.

История – самый лучший учитель, у которого самые плохие ученики.

Из уроков истории извлекают материал для уроков истории.

Человечество ни разу не сдало экзамен истории, но всегда переходило в очередную эпоху.

Об истории: Она ничему не научилась.

История повторяется.

История повторяется дважды – сначала в виде трагедии, потом в виде фарса.

История повторяется по спирали.

История не повторяется; а если повторяется, то это уже социология.

История повторяется, потому что не хватает историков с фантазией.

История вынуждена повторяться, потому что никто ее не слушает.

История не повторяется – просто историки повторяют друг друга.

История не повторяется? Может быть. Зато заикается.

История повторяется дважды, а переписывается гораздо чаще.

Повторяется не история, а легкомыслие, с которым ее делают.

История повторяется: люди не желают изменяться.

История, может быть, повторяется, но все же не так часто, как старые фильмы по ТВ.

Быть нужно либо ремесленником, либо филологом, – ведь штаны всегда будут нужны людям и всегда будут существовать школьники, которым необходимо склонять и спрягать.

Язык – слишком важная вещь, чтобы доверять его языковедам.

Дух языка отчетливее всего выражается в непереводимых словах.

Русский язык – это всего лишь ломаный украинский.

Язык – это диалект, обладающий собственной армией и флотом.

Сколько уж раз взламывали сокровищницу национального языка, чтобы его обогатить.

И Цезарь не выше грамматиков.

Грамматик может быть весьма плохим автором; хороший автор – плохим грамматиком.

В политике, как и в грамматике, ошибка, которую совершают все, провозглашается правилом.

Филолог – это учитель медленного чтения.