Спасение для лжепринцессы (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 23

— Грустно это всё, — потёрла я виски. — Но я всё-таки попробую доказать Мейеру, что он неправ. Дай, пожалуйста, ручку с листочком, хочу написать ему письмо.

Полин принесла письменные принадлежности, я поблагодарила и замерла, глядя на белую пустоту чистого листа. Что я хотела сказать человеку, который упорно не желал меня слышать?

«Мейер!

Мне очень горько оттого, что ты продолжаешь упорно верить в мою измену. Да, я тебя обманула, причём несколько раз. Например, сказала, что у меня нет родных сестёр, хотя у меня их три. Но, поверь, у меня не было выбора, кроме как лгать. С самого начала всей этой истории у меня не было выбора практически ни в чём. Он появился только сейчас. Мне тоже очень жаль, что всё сложилось именно так, и я постараюсь собрать доказательства, чтобы очистить своё имя от всех этих беспочвенных обвинений.

Лиза».

Сложив письмо в несколько раз, я неуверенно сжала его в руках. Заглянет ли внутрь любопытная Полин, если его не запечатать? В том, что секреты она не очень хорошо умеет хранить, я только что убедилась. Хотя ничего тайного в письме нет, но всё равно как-то неприятно.

— Полин, а как работает почта в вашем мире? Я могу отправить письмо Мейеру напрямую?

— У нас есть специальный почтовый артефакт-шкатулка. У каждой — свой неповторимый магический оттиск. Если ты хочешь получать от кого-то письма, то необходимо дать респонденту карточку с этим оттиском, по нему шкатулки смогут соединиться. Есть два режима работы, на отправку и на приём сообщений. По умолчанию шкатулка работает на приём, а для отправки нужно передвинуть специальный рычажок, — пояснила Полин, активно жестикулируя при этом, — приложить карточку адресата, и тогда механизм сработает, и письмо отправится по назначению. Всё в этих шкатулках хорошо, только их постоянно надо заряжать, да ещё приходится с собой таскать такую тяжесть. А теперь я и вовсе не знаю, что делать, потому что свою шкатулку, разумеется, потеряла во время крушения. Теперь придется новую покупать и всем знакомым заново карточки раздавать. Хотя есть центральная почтовая служба города, куда ты можешь прийти, зарегистрироваться и принимать там почту на своё имя. Но туда обычно приходит всякий хлам: послания от тех, кому ты сама решила карточку не давать.

— То есть у города есть свой адрес, и на него приходят письма вообще для всех? Их же миллион будет…

— Ну не миллион, но много. И говорю же, надо ещё зарегистрироваться. А вообще так новости передают, газеты отправляют, какую-то срочную информацию. Для этого есть почтовый отдел общих уведомлений, а ещё экстренная служба… тоже уведомлений.

— Странно, что вы не придумали какой-то более простой способ связи, — задумчиво пробормотала я.

— А этот чем сложный? — изумилась Полин. — Кто может, тот на личную почтовую шкатулку пишет. А кто нет — до востребования.

— И у тебя есть личный адрес Мейера? — спросила я.

— Есть, — замялась Полин. — А что такого? У нас город небольшой, все друг друга, считай, знают. Но раз мой артефакт потерялся в момент аварии, отдам письмо лично.

Почему-то эта идея мне совершенно не понравилась. Вот абсолютно: ни капельки, ни крошечки, ни кусочечка. Но раз уж всё это затеяла…

Я протянула Полин листок и сказала:

— Получается, что следующий раз мы уже не скоро увидимся. Я очень рада была познакомиться, Полин. И спасибо за всё.

— Я тоже была рада познакомиться. Ты уже уходишь? — расстроилась она.

— Да. Неважно себя чувствую. Да и Мейер ещё может вернуться, лучше я побуду в своей каюте. Спасибо за всё ещё раз!

Зелёный вилерианец ждал в коридоре, но я прошла мимо него и попытку заговорить проигнорировала. В каюте было пусто и странно. Никаких вещей, только разобранная постель. Я села на неё и уткнулась лицом в ладони. У меня так бывает, что события уже произошли, а реакция на них пока буксует. Вот и сейчас я чувствовала, как подкатывает, осторожно подбирается из углов, наседает сверху запоздалая истерика.

Когда в дверь постучали, я вскочила на ноги и подошла, размазывая первые слёзы по лицу. Но это пришёл опрятно одетый служащий с корзиной и сумками в руках. За секунду он умудрился перекатиться с пятки на носок и обратно, опереться на дверной косяк, улыбнуться мне и перекинуть свою ношу из одной руки в другую. Честное слово, у меня даже в глазах зарябило, хотя униформа на нём была серая.

— Достопочтимая кона Лалисса Гленнвайсская! — сладко заговорил он, радостно поигрывая бровями и тонкими усиками. — Па-а-азвольте вручить вам подарок в знак нашего сочувствия. «Воздушный путь» безмерно рад, что, несмотря на все обстоятельства, вы остаётесь нашим преданным клиентом. Мы сожалеем о произошедшем и приносим глубочайшие извинения. Пра-а-ашу, примите эти щедрые скромные дары и подпишите вот тут.

Он расплылся в улыбке, которая однозначно являлась физиологическим пределом напряжения мышц лица, и подсунул мне под нос листок с крупной надписью «Компенсация» сверху. В середине было краткое описание аварии буквально в двух предложениях, а внизу крошечным, неразборчивым шрифтом было добавлено: «Засим никаких финансовых претензий к компании “Воздушный путь” и её представителям не имею». Я даже умилилась. Вот мир другой, а приёмчики родные, знакомые.

— Как вас зовут?

— Кор Радам Адур, — снова расплылся в улыбке служащий и приосанился.

Подумал, что я им заинтересовалась? Ну да, секвина на нём не было, видимо, он ещё в поиске.

— А какое сегодня число, кор Радам Адур? — ласково спросила я, беря из его рук планшет с зажимом, к которому крепился листок.

— Тридцать второе, — отрапортовал служащий, пожирая меня глазами.

Упёрся локтем в косяк, потом отлип от него и тут же выставил вперёд ногу, пристроив на неё корзину.

— А месяц и год?

— Месяц вьюжный, год 1523-й, — чуть нахмурился он, но тут же поменял позу и снова воодушевлённо на меня посмотрел.

Я от души улыбнулась служащему, зачеркнула любимую всеми корпорациями строчку мелким шрифтом, написала рядом коронное: «Исправлено в присутствии представителя компании “Воздушный путь” кора Радама Адура 32-го числа вьюжного месяца 1523-го года», поставила аккуратную подпись, а потом сказала:

— Благодарю за компенсацию, но сейчас я не в состоянии решить, будут ли у меня к «Воздушному пути» другие претензии или нет. Надеюсь на ваше понимание.

Служащий не просто сник, зыркнул на меня волком, всунул в руки практически пустую матерчатую сумку, огромный несессер, большую корзину фруктов и какую-то бумажку, оказавшуюся запиской с моими данными и печатью компании.

— Приятного путешествия! — не очень искренне пожелал он и удалился, демонстрируя вихлястую походку на шарнирах.

Я глядела ему вслед, чувствуя, как что-то надсадно трескается и меняется внутри. Нет, это была не трансформация. Это я наконец осознала, что пора взрослеть и брать судьбу в свои руки.

Глава 11. Вопреки неплохому раскладу

Аэростат со мной на борту прибыл в Файмарг через четыре дня после отправления из Граенгатта. Полин и Кларас попрощались и сошли с дирижабля перед самым его отбытием, так что путешествовала я в одиночестве. И никакой команды психологов на страже моего психического здоровья. Видимо, потому, что сторожить особо нечего.

Мейер так и не пришёл попрощаться, но это к лучшему. Мы сказали друг другу всё, что могли, но этого оказалось слишком мало, чтобы остаться вместе. Что ж, это не первое расставание в моей жизни. Но, пожалуй, самое тяжёлое.

Все эти дни я провела, занятая очень важным делом: я взрослела и оплакивала этот факт. Из своей маленькой каюты даже не выходила, еду приносил учтивый служащий, а я много спала. Да и за дверью вечно дежурил зелёный, отбивавшей охоту выползать из комнаты. Но за это нужно благодарить мою удачу: среди целого мира трепетных обожателей я умудрилась нарваться на какого-то неадеквата.