Волчьи тропы - Фролов Андрей - Страница 67

Поглаживая железко топора за поясом, Атли повторил вопрос:

— Вы убираете палатки, и мы п-пр-роезжаем. Это ясно?

Подорожник не торопился отвечать. Рейдеры стояли в нескольких метрах, нацелив арбалеты и охотничьи ружья в вечернее, быстро темнеющее небо. Старший повернулся, что-то негромко бросив своим, снова повернулся к ярлу, прищурился.

— А кто вы вообще такие, ребята? — спросил осторожно и словно издалека, но любому из присутствующих подобная вкрадчивая интонация была отлично известна. Один из рейдерских арбалетов словно невзначай опустился и упёрся прикладом в бедро. Так, мол, удобнее держать…

Ивальд не слышал, что ярл отвечал старшему кочевнику. Он, словно радиоприёмник, неожиданно поймавший редкую волну, вдруг отлично почувствовал, что и как сейчас чувствуют остальные раумы. До такой степени, когда приказы уже не нужны. Но со стороны северяне казались все так же расслабленными…

Выдвинувшись немного вперёд, дверг посмотрел на арбалетчика и негромко, но отчётливо произнёс:

— Убери арбалет.

Тот нерешительно зыркнул на соседа, переступил с ноги на ногу, отступил на полшага, но позы не сменил. Чувствуя, как глаза невольно накрывает прозрачная красноватая плёнка, Ивальд шагнул ещё, невольно увернувшись от предостерегающего жеста Орма.

— Я сказал, убери арбалет! — уже чуть громче повторил он. Что-то ещё старательно повторяющий командиру Подорожников ярл замолчал, насторожённо наблюдая за кузнецом. Рейдеры зашевелились…

Да, конечно, в любой другой ситуации эти люди уже давно бы заплатили, и весьма недёшево, за то, как они встретили на своей дороге раумов. За свой тон, за небрежность, за взведённые арбалеты, за внимательные взгляды, оценивающие вес гривен и браслетов. Атли любил учить людей. Но ведь не сейчас, когда каждая случайная рана играет против раумсдальцев, когда конунг отдал чёткий приказ…

Вся группа рейдеров отодвинулась назад, заметно напрягаясь, а Ивальд все продолжал наступать на одного из них. Тупик. Кузнец, казалось, уже не услышал бы окрика, даже если бы Атли его сделал. Стал берсерком? Подорожники начали опускать оружие. А почему, собственно, не сейчас?…

В этот момент Ивальд с рычанием бросился вперёд, мощным ударом снизу вверх вышибая оружие из рук кочевника и вытягивая из ножен клинок сакса. Стволы остальных опускались, ловя на мушки раумов, но северяне молча и старательно вот уже как несколько мгновений назад смешались с рейдерами. Одним взмахом выдёргивая из-за пояса топорик, Атли с разворота, молниеносным движением сокращая дистанцию, впечатал двадцать сантиметров закалённой стали прямо в солнечное сплетение главного кочевника, оставил топор в грудине и выхватил меч. Остальные, сбивая с ног, валя наземь и скрамасаксами добивая застигнутых врасплох противников, тоже закончили своё дело в два вздоха.

По дерущимся несколько раз выстрелили со станции, кто-то начал блажить, а потом…

С холма грянули стволы «Слейпнира», бревенчатый угол избы взорвался, затем плотная очередь двинулась влево, накрывая сидящих за забором стрелков, и, наконец, добралась до пушки кочевников, несколькими тяжёлыми пулями переворачивая и отбрасывая так и не успевшее ответить орудие. Атли, как и его люди, сначала от неожиданности упав на землю под очередями собственных пулемётов, вскочил, сдёргивая с плеча карабин. Прыгая за углы строений, поваленные заборы и просто тела мёртвых рейдеров, северяне заняли позиции, не торопясь стрелять по мелькающим в панике силуэтам. «Слейпнир», глухо зарычав с холма, двинулся дальше, для устрашения скосив очередью ещё и пару рейдерских мотоциклов. Зарева взрывов на несколько секунд осветили погруженную во тьму станцию.

Туша бронетранспортёра спустилась к реке, угрожающе вращая башней, и вывернула, замирая так, чтобы отгораживать притаившихся в укрытиях северян от лодочной станции. Кочевники, отброшенные к её дальнему краю, больше сопротивляться не пытались. Раздавались женские крики, плакал ребёнок, надрывалась собака. Искрящие мотоциклы рейдеров догорали, позволяя тьме вновь захватить речной берег.

Атли и его хирдманы поднялись, прикрываясь огромными колёсами «Слейпнира», и машина снова тяжело двинулась вперёд, стараясь не обгонять идущих рядом с её бортом раумов. Сминая опустевшие палатки и шатры, железный конь неторопливо пересекал стоянку Подорожников. Стволы пулемётов покачивались, не отворачиваясь от станции до тех пор, пока бронетранспортёр, волоча на своих колёсах тенты, тряпки и шкуры, не достиг береговой линии.

Ни одного выстрела не раздалось более в ночной темноте, пока северяне, цепляясь за поручни и щиты, взбирались на крышу бронемашины. После чего она, словно огромный зверь, ухнула в воду, раздвигая поверхность обмелевшей реки мощными непробиваемыми боками. Широкие покрышки «Слейпнира» шоркнули по илистому дну, внутри быстро защёлкали задвижками стрелковых люков, и машина медленно двинулась к противоположному берегу. Сидящие на крыше хирдманы подтянули ноги, наблюдая за поднимающейся к самой башне водой, и по приказу ярла зачехлили автоматы.

С правого берега, из порушенного лагеря Подорожников, неслись полные горечи крики и проклятия. Через несколько минут фактически до щитов осевший в воду и от этого ещё более похожий на небольшой драккар бронетранспортёр выбрался на сушу. Замер, словно подумывал встряхнуться, и все так же неторопливо двинул в ближайшую рощу.

— Топор жалко, — сказал Атли, стараясь не смотреть назад, — хорошая ковка была…

Молчали не долго. Сначала, конечно, конунг в свойственной ему манере все же помолчал, нагнетая обстановку, прошёлся между неподвижно замершими ярлами, внимательно посмотрел на невозмутимое лицо Арноль-вахевдинга и лишь потом заговорил, остановившись перед Атли. Стройные молодые деревца, росшие здесь необычайно плотно, надёжно отгораживали четверых от остального хирда раумов и весело потрескивающего возле бронетранспорта костерка.

— Ну и что ты мне хочешь сказать?! — Кажется, сколько раумы знали своего конунга, он всегда начинал допросы именно так. Атли, разумеется, ничего не ответил, как всегда, и лишь пожал плечами. — Ты прекрасно слышал мой приказ, ярл, но, тем не менее, начал бой!

Атли продолжал молчать — не любил оправдываться добрый молодец. Ну да, а кто любит?

— Я говорю с тобой, Атли, сын Асбьёрна! — Конунг надвинулся на ярла вплотную, яростно выплёвывая слова. — Отвечай, когда тебе задают вопрос, или я сочту это оскорблением!

У Атли дрогнула губа. Все ещё не поднимая на Торбранда глаз, он снова пожал плечами.

— Это все к-к-кузнец.

— Ивальд?!

— Д-да. Это он бросился на рейдеров, словно впал в б-бе-берс-берсекеранг… Ударил одного, ну а потом понеслось…

— Ивальд — берсерк? — Торбрандпрезрительно скривился. — Дверг — берсерк? Рёрик, ты слышал?

— Это на самом деле был Ивальд, — неожиданно сказал Арнольв, почёсывая макушку и тоже не глядя на конунга, — он первым ударил кочевника, бросился вперёд, ну а потом они попытались нас перебить. И вообще, конунг, они вели себя так, что можно было спокойно проезжать прямо по шатрам, даже не спрашивая paзрешения…

— Мне плевать, кто и как себя вёл, Арнольв. Мы идём не в простой вик, это знают все, и просто не мо сём пятнать свои мечи кровью таких, как эти ублюдки! Это ясно? Я намеренно дал такой приказ…

— Но это на самом деле был Ивальд! — Гигант развёл руками и отчего-то зажмурился, словно ожидал, что конунг сейчас набросится на него и отхлещет по щекам.

— Ивальд? — на этот раз задумчиво повторил Торбранд, отворачиваясь к лагерю, откуда сквозь деревца пробивался жёлтый свет костра.

— Завершение реакции «Фенрира»? — Рёрик проследил взгляд конунга.

Тот кивнул.

— Возможно…

— Н-н-недоумок, — неожиданно сплюнул Атли, — да я с ним больше даже в нужник не пойду!

— Пойдёшь, — не оборачиваясь к ярлу, парировал Торбранд, — он тоже раум, он опоясан мечом и скоро примет руну. Никто из нас не ангел, никто не идеален, и все совершают проступки. С Ивальдом я поговорю сам, но это ещё не повод, чтобы изгонять его прочь…