"№Фантастика 2024-162". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Варава Алевтина Ивановна - Страница 28

– Она молодец, да? – сказал неуверенно Рон. – Такая… м… непосредственная.

Однако его хорошее настроение мигом исчезло, когда на место Полумны опустился Виктор Крам. Гермиона просияла, но на этот раз Виктор воздержался от комплиментов. С угрюмым видом он спросил:

– Кто вон тот мужчина, в жёлтом?

– Ксенофилиус Лавгуд, он отец нашей подруги. – Задиристый тон Рона давал понять, что смеяться над мистером Лавгудом они не собираются. – Пойдём танцевать, – добавил он, обращаясь к Гермионе.

– О, Рон, я хочу посидеть – в отличие от тебя, я провела всю церемонию на ногах. Пойди лучше пригласи Полумну, она будет тронута.

Рон сморщился, но всё же встал из-за стола.

– Ты хорошо знаешь этого Лавгуда? – спросил Крам у Гермионы.

– Нет, только сегодня с ним познакомилась. А что?

Молодой человек зло посмотрел на отца Полумны поверх бокала – Ксенофилиус мирно беседовал с несколькими незнакомыми Гермионе волшебниками вдалеке.

– Просто, – сказал Крам, – если бы он не был гостем Флёр, я ему врезал бы здесь и сейчас за то, что он носит этот грязный знак!

– Что? – удивилась Гермиона, и они с Гарри покосились на отца Полумны более внимательно. Странный треугольный глаз поблёскивал у него на груди.

– А что с этим не так? – удивлённо спросил Гарри.

– Гриндельвальд. Это знак Гриндельвальда.

– Тёмного мага, которого победил Дамблдор? – поднял брови Гарри.

Гермиона молчала. Она уже читала в неопубликованной пока книге Риты Скитер о бурной молодости их бывшего директора.

– Именно, – челюсть у Крама двигалась так, словно он что-то сосредоточенно жевал, – Гриндельвальд убил многих, моего дедушку, например. Конечно, его влияние никогда не было значимым в этой стране. Говорили, он боялся Дамблдора. И не зря. Но это, – Крам указал пальцем на Ксенофилиуса, – это его знак, я узнал сразу. Гриндельвальд вырезал его на стене Дурмстранга, когда ещё учился там. Некоторые идиоты копировали символ на обложки своих книг или одежду, полагая, что так они будут выглядеть внушительнее, пока те из нас, кто потерял близких по вине Гриндельвальда, не объяснили, насколько они были неправы.

Крам угрожающе хрустнул пальцами и снова с ненавистью уставился на Ксенофилиуса.

– Может быть, мистер Лавгуд просто не знает значения этого знака? – предположила Гермиона. – Лавгуды, они довольно… необычные люди. Он запросто мог взять этот знак и решить, что это поперечное сечение головы Падуче-Рогатого Сноркака или что-нибудь в этом духе.

– Поперечное сечение чего? – моргнул болгарин.

– Не думай об этом. Хочешь пойти потанцевать?

– Ты же вроде бы устала? – хмыкнул Крам, беря её за руку.

– Я уже пришла в себя. – Гермиона поймала укоризненный взгляд Гарри и проигнорировала его. – Пойдём?

– Да, конечно.

Разговаривать под громкую музыку было почти невозможно. После двух танцев Виктор извинился и оставил её. Приглядевшись, Гермиона заметила, что он уверенно пробирается к тому месту, где стоял отец Полумны. Она вздохнула и пошла к своему столу. Там было пусто. Ведьма присела и осторожно сняла туфли с уставших ног.

Она закрыла глаза, невольно вспоминая Люциуса Малфоя и вчерашнее утро в её комнате. Такое далёкое сейчас. Такое немыслимое.

Что же он испытывает к ней? Неужели то был лишь случайный порыв из-за её поведения? «Вызывающего и глупого, – резонно добавил внутренний голос. – А что ты хотела-то?!»

Ей было стыдно вспоминать свои манёвры, но в то же время ведьма немножечко даже гордилась собой. Самую малость. Но всё же это была смелость. И какая!

«Умей брать, что понравилось». А как – Волдеморт не оговаривал.

Но ведь на самом деле она не должна даже думать об этом...

– Я только что видел, как Крам с негодованием ушёл после разговора с отцом Полумны. Кажется, они всерьёз поссорились, – заявил Рон, появляясь с бокалами и бутылкой шампанского. – Не знал, что они вообще знакомы.

– Они и не знакомы. Виктор рассердился из-за символа, который носит на шее мистер Лавгуд.

– Вот псих, – пожал плечами Рон. – О, Гарри! Что это с тобой? – понизил голос он, внимательно глядя на подошедшего приятеля. – Ты, э… в порядке?

Гарри выглядел подавленно и растерянно.

– Рон, Гермиона, мне надо с вами поговорить.

Ведьма кивнула и, поднявшись, послушно пошла с друзьями к стоящему поодаль полуразваленному каменному сарайчику. Там никого не было.

Гарри, казалось, не знал, с чего начинать. Они помолчали какое-то время, наблюдая за толпой.

Мотыльки стали мельтешить под навесом, теперь освещённым летающими золотыми фонариками. Вечеринка в самом разгаре. Фред и Джордж давно ушли куда-то в тёмные уголки сада в компании пары кузин Флёр; Чарли, Хагрид и приземистый маг в пурпурной шляпе заливисто пели «Герой Одо» в углу; очаровательная крошка Габриэль порхала, словно невесомая бабочка, перебегая от одной кучки гостей к другой…

– Я только что говорил с Элфиасом Дожем, – наконец произнёс Гарри. – Это член Ордена Феникса. Он ещё написал некролог Дамблдора для «Ежедневного пророка». – Гермиона кивнула. – Мы говорили, а потом ещё подошла тётя Рона. Она считает, что все эти мерзости, которые пишут сейчас газеты о Дамблдоре, – правда. Вы же знаете об этой гнусной книжке? – Наследница Тёмного Лорда перевела неуверенный взгляд на рыжего Уизли, но тот согласно кивнул. – Так вот, – продолжал Гарри, – она утверждает, что это всё так и есть. Её мать была подругой Батильды Бэгшот, автора нашей «Истории магии». А та, оказывается, жила в Годриковой Впадине. И была соседкой…

– Твоих родителей? – предположил Рон.

– Нет. Семьи Дамблдора.

– Семья Дамблдора жила в Годриковой Впадине? – ошарашенно спросил рыжий парень.

– Да! – внезапно взорвался Гарри. – За шесть лет нашего знакомства Дамблдор ни разу даже не упомянул, что мы оба жили и потеряли близких людей в одном месте! Но почему?! Может быть, мои родители похоронены рядом с мамой и сестрой Дамблдора! Навещал ли он их? Может быть, приходя на кладбище к ним, Дамблдор проходил мимо могилы моих родителей! И он никогда и ничего не рассказывал мне об этом! Даже не потрудился упомянуть. – Голос Гарри становился всё тише. Последнюю фразу он сказал почти шепотом, глядя остекленевшим взглядом вперёд, на празднующую толпу.

– Вероятно, были причины, – осторожно пробормотала Гермиона.

– Да… может быть. Мне надо забыть об этом на время. Нам нужно серьёзно поговорить, при Джинни я не мог всё сказать достаточно открыто.

«Отчего бы?» – вдруг сердито подумала Гермиона.

– Теперь меня ничто не сдерживает, – продолжал Гарри. – Итак… Для начала я хочу, чтобы мистер Уизли отвёл меня на собрание Ордена.

– Где они проходят? – внезапно оживилась Гермиона. Если она хотела отыскать потерянный Хоркрукс, то это нужно было сделать до отправления в школу, летом. – На площади Гриммо?

– Да, я отдал дом под штаб ещё в начале прошлого года. И хочу побывать на собраниях и добиться моего принятия в Орден. Но я не могу пообещать того же для вас.

– Почему?! – возмутился Рон.

– Это не игрушки, – тихо, но внушительно ответил Гарри.

– Мы понимаем, – перебила собирающегося разразиться гневной тирадой Рона Гермиона. – Мы отправимся с тобой и будем всё время рядом, но не станем давить и проситься в Орден. Мы просто поможем тебе перенести пребывание в доме Сириуса. Мы всё понимаем.

– Я…

Гермиона подавила улыбку – она знала, что Гарри не собирался вообще брать их с собой в дом номер двенадцать, прочла это в его глазах – бедный Северус столько времени пытался обучить этот дуб искусству окклюменции, а на нём только желуди расцвели. Ведьма нарочно сказала о том, что они будут рядом. Теперь Гарри не смог бы…

– Конечно, – подтвердил он её теорию. – Я благодарен вам за это.

Рон выглядел недовольным.

– Ты уже говорил с мистером Уизли? – спросила Гермиона.

– Нет, – нахмурился Гарри. – Мы спешили сюда. Поговорю завтра. Не думаю, что он может быть против.