Любовь и Гниль: Сезон 1 (Эпизоды 1-6) (ЛП) - Хиггинсон Рейчел - Страница 57

— Нельсон!

И всё моё тело словно окатило ледяной водой.

Страх, которого я никогда раньше не испытывала, болезненно заколол мою кожу, а сердцебиение участилось.

Риган потянулась и взяла меня за руку, крепко сжав её.

Дверь снова открылась, и я услышала, как Вон и Хендрикс побежали за своим идиотом-братом. Я не могла поверить, что влюбилась в кого-то, кто выбежал из дома посреди ночи, вероятно, с самоубийственной миссией! Я была глупа, отдавая своё сердце, когда оно так легко могло быть уничтожено вместе с Нельсоном.

Я ждала, напряжённая и неподвижная, когда вернётся Нельсон или произойдёт что-то ещё, что выдаст происходящее снаружи, — крик, выстрел, нечестивый вопль зомби, готовящегося к нападению. Но не было ничего, кроме застывшей тишины.

Мой желудок буйствовал от нервов, а мозг полностью вышел из-под контроля. Я ничего не видела в этой чёртовой темноте, поэтому мой мозг просто начал прокручивать список всего самого ужасного, что могло случиться с Нельсоном или его братьями, со скоростью миллион вариантов в минуту.

Я прошла через все возможные сценарии, всё заканчивалось тем, что Нельсон умирал ужасной, мучительной смертью, пока я, наконец, не остановилась на том, что его укусит зомби, но в конечном итоге он освободится. Он войдёт в дом, ожидая, что его встретят как героя, и тогда мне придётся застрелить его. Он будет заражён, у меня не останется выбора.

И я никогда не оправлюсь от этого. Да и как я могла?

Не тогда, когда он был прав, не тогда, когда я была на полпути к тому, чтобы влюбиться в него. И ему каким-то образом удалось заставить меня признать, что в ту же ночь он умрёт!

Ублюдок.

Но тут дверь снова открылась, и дом наполнился звуками борьбы и возни. Пейдж застонала у меня на коленях, и я заставила себя сидеть смирно, чтобы ей было как можно спокойнее и удобнее.

Наконец в гостиную ввалились фигуры, три высоких и одна… невысокая. Было трудно разобрать, что несут братья Паркер, но что бы это ни было, оно не выглядело счастливым.

В итоге поверх всего шума прозвучал щелчок пули, загружаемой в патронник, и извивающее создание замерло… значит, не зомби. Появился луч света, и вошёл Харрисон с походным фонарём на низкой яркости. Хендрикс и Вон опустили на землю то, что теперь можно было назвать телом, в то время как Нельсон умело целился из пистолета в область головы.

Хендрикс осветил фонариком мальчишечье лицо, и мы с Риган дружно ахнули от удивления.

— Отпустите меня, — прорычал мальчик.

Его руки дрожали, кулаки были прижаты к бокам, лицо было грязным и покрытым сажей. Невозможно было сказать, какого цвета у него волосы или даже точно, какой он национальности. У него был колоритный южный акцент, я поняла это даже по нескольким его словам. Очевидно, он был здешним жителем, но оставался ещё миллион вопросов.

— Ни за что, — ответил Хендрикс. Его голос был гладким, как сталь, резким, но твёрдым. — Что ты там делал, шныряя по улице?

— Это вас не касается. И к вам это не имеет никакого отношения. А теперь, если вы будете так добры, отпустите меня, я просто уйду, и мы сможем притвориться, что никогда не встречались.

Я сжала губы от его мужества, но когда он бросился вперёд и пнул Вона в голень, моё веселье быстро исчезло. Вон испустил поток ругательств и поднял свой пистолет, открывая и заряжая его одним быстрым движением пальца.

— Возможно, ты не понимаешь этого, пацанёнок, — Хендрикс пошёл вперёд, пока не навис над парнишей, явно не боясь пинка в голень, — но ты находишься в серьёзной опасности. Очевидно, что, если ты бегаешь по ночам, ты можешь быть немного сумасшедшим. Но послушай меня. Я бесконечно опаснее любого Пожирателя, которого ты там найдёшь. Лучше ответить на мои вопросы, чем разжигать мой гнев. Способен ли ты это понять?

— Послушай, ты, сукин сын, у меня есть дела, а ты отвлекаешь меня от моей работы. Я не охотился ни за тобой, ни за твоими людьми. Мне просто нужно взять кое-что из сарая, и я пойду своей весёлой дорогой.

Прежде чем кто-либо успел ответить, у Пейдж начался четвёртый раунд рвотного рефлекса. Всё замерло, и мы с Риган могли позаботиться о её нуждах. В любом случае, не было никакого смысла пытаться говорить о ней, но я ненавидела, что этот мальчик стал свидетелем нашей слабости. Я понимала необходимость затащить его внутрь, из открытого и уязвимого пространства снаружи, но теперь мне казалось, что он знает один из наших самых сокровенных секретов.

— Что с ней такое? — спросил он, вызывающе вздёрнув подбородок. — Она больна?

— Ты довольно умён, не так ли? — саркастически заметил Вон.

— Ей нужно лекарство? — требовательно спросил мальчик, понизив голос до опасной октавы.

Ему было не больше одиннадцати-двенадцати лет, но он явно был мудр не по годам. Я ясно видела твёрдость и опыт, осветившее его лицо. Этот мальчик боец. И мы собирались стать свидетелями его техники выживания.

— Большинство больных в нём нуждаются, — медленно ответил Нельсон.

— Я знаю, где есть лекарство, — уверенно заявил он. — Я знаю, где много-много лекарств. Я видел на днях.

— Неужели? — Харрисон недоверчиво усмехнулся. — Ты совсем как тот маленький ребёнок, который крадётся в темноте, крадёт вещи из амбаров и уносит их в своё тайное убежище, где есть лекарства, еда и подушки?

Подушки? Харрисон, должно быть, очень устал сегодня.

— Да, я тот самый ребёнок, — возразил он. Он выпрямился и, казалось, совсем не боялся направленного на него оружия. — Но я ничего не крал. Я вернулся за тем, что принадлежит мне. Это не ваш дом. И вы не можете осуждать меня за то, что я делаю что-то плохое, когда вы не живёте здесь. Когда вы украли больше, чем я когда-либо.

Он был прав. Но это заставило меня задуматься.

— Это твой дом?

— Это был мой дом, — непреклонно пояснил он. — Но вы можете забрать его себе. Удачи вам с этим. Внизу, за стиральной машиной и сушилкой, есть кладовка, полная еды и всякой всячины. Угощайтесь, чем хотите, но только если вы меня отпустите.

— Нет, — прорычал Хендрикс. — Мы не позволим тебе уйти. Даже если мы посчитаем, что можем доверять тебе, мы не можем с чистой совестью позволить тебе бегать там, в кромешной темноте. Ты собираешься убить себя, или ещё хуже.

— О, спасибо, супермен, — прорычал парень в ответ. — Но я знаю, что вы не будете стрелять в меня. У вас на лицах выражение благодетелей. Из тех, кто думает, что может спасти весь долбаный мир. Так что давайте договоримся, если вы действительно хотите сделать доброе дело, то отпустите меня. У меня есть дела, к которым мне нужно вернуться, а вы меня задерживаете!

— Как тебя зовут? — спокойно спросила я с дивана.

Пейдж свернулась калачиком на моих коленях, и я не могла заставить её слезть с моих колен, хотя и знала, как плохо тепло моего тела влияет на её лихорадку.

Он вздернул свой упрямый подбородок ещё выше и выплюнул:

— Миллер.

— Это твоё имя или фамилия? — хрипло спросил Вон.

— Не имеет значения, — возразил Миллер. — Это единственное имя, которое у меня есть, и это единственное имя, которое вы получите. А теперь отпустите меня.

— Нет, — прорычал Нельсон.

— Хорошо, тогда давайте поторгуемся, — быстро предложил он. — Отпустите меня, и я вернусь с лекарством для вашего больного ребёнка. Я не лгал насчёт этого. Я точно знаю, где оно находится.

— Ты даже не знаешь, какое лекарство ей нужно, — возразил Хендрикс.

— Пенициллин. Всем нужен пенициллин. Они его всё время раздают, — фыркнул Миллер.

— Кто они? — осторожно спросила я.

— Послушайте, — ответил он вместо этого. — В этом доме небезопасно. И вам опасно оставаться здесь. А им, — он указал на нас троих, сидящих на диване, — особенно опасно. Так что, если вы знаете, что для вас лучше, вы сейчас же соберёте вещи и отправитесь в путь. А я пойду по своим делам. Или они найдут вас и заберут. Тогда вам будет так же плохо, как и моей сестре.

— Твоей сестре? — я ухватилась за это слово, понимая, что его настойчивость была связана с чем-то чрезвычайно важным.