Сытые годы (СИ) - Тарханов Влад - Страница 28

— Внимательно слушаю, Ваше императорское величество.

— Давайте предположим гипотетическую ситуацию: государь Михаил Второй жив. Юридически — он мертв, похоронен, церковь провела обряд отпевания по церквям отслужили службы за упокой императора, а он оказался жив. Фантастическое предположение? Пусть фантастическое. И всё-таки. Каковы юридические последствия появления Михаила Николаевича, и какие необходимы меры для установления правопреемственности власти в таком случае?

Победоносцев поперхнулся, видимо, хотел что-то едкое сказать. но тут до него дошло, что он только что давал подписку, а сложить два и три такому опытному юристу сложности не составляло.

— Но как? Михаил Николаевич жив? Я не понимаю…

— Ну да, Константин Петрович, вы подписку дали, вы теперь носитель государственных секретов высочайшего уровня. Успокою вас, это недолго. Тем не менее… Извольте ознакомиться с предоставленными документами. А вот то, что в них, вам придется забыть навсегда.

И я придвигаю папку к Победоносцеву. Там и подробности заговора Николая, и решение о передачи императора Михаила английским «коллегам», и протокол обследования захоронения, из которого следовало, что в императорской усыпальнице покоиться неизвестная личность, что ни по росту, ни по каким иным параметрам на государя не походила. Тут и фотографии прилагались. Всё чин чином. А потом расшифровка сообщения от Полковникова, причем полная, скрывать состояние здоровья царя, перенесшего и тяжелейшую операцию, и заключение в весьма суровых условиях смысла не было. При чтении документов настроение Константина Петровича резко менялось, он несколько раз перекрестился, явно читая про себя молитву, казалось, даже ругнулся, остатки седых волос на его главе неизменно вставали дыбом.

— Ну что же, Ваше императорское высочество, задали вы мне непростую задачу. — наморщив лоб, произнес Победоносцев, одновременно поправляя очки-капельки, которые совершенно не шли ему ни в годы зрелости, ни, тем более, в годы старости. Однако, одним словом, он сумел передать почти все свои выводы. Раз я высочество, то все наши соправительские потуги ничто иное, как юридический фарс. Интересно, что же он предложит? И насколько это совпадает с моим видением проблемы?

Надо сказать, что привлек я Победоносцева не зря. Через шесть с половиной часов работы, два сеанса чаевничания (кофе старый юрист отвергал, этим баловался я, предпочитая его в виде капуцинского напитка), была выработана более-менее удовлетворяющая нас обоих юридическая линия, которая учитывала и возможные шаги императора Михаила Второго[23]. От приглашения на ужин с императором Победоносцев отказываться не стал. И хотя этот рафинированный консерватор вызывал у меня всегда некоторое отторжение, не отдать должное его уму и образованности я не мог. Это действительно был государственный ум. Вот только пользу он видел в консервации, не понимая, что застой, это одна из причин обрушения любого режима, ибо из застоя в стагнацию и разрушение свалиться легко, а вот подняться из этого болота… как в стихах «ох, и трудная это работа, из болота тащить бегемота»[24].

После ужина Победоносцев уехал, а у меня рабочий день не нормирован. Я вернулся в кабинет и взялся за бумаги. И удача не покинула меня. Вот и вторая открытка! Она выглядит совершенно невинно, но вот подпись ее все расставляет на свои места. «От А. Б. в память о нашей чудесной встрече». На самой открытке два ангелочка-девочка и мальчик, все невинно и более чем просто.

(вот такие поздравления были в моде в конце девятнадцатого века)

Ладно, расшифровка этих сообщения элементарная. Но все-таки пару слов о предыстории появления сиих сообщений сказать обязан. Несколько лет тому назад мне необычайно повезло. Тогда еще подполковник в отставке Мезенцев в одной из своих поездок завербовал весьма неприметную личность с явными криминальными наклонностями. Сергей Николаевич тогда занимался созданием системы слежки за нашими политическими противниками, точнее, за террористами и революционерами, обильно осевшими на свободной земле горных кантонов. Его имя… неважно, пока что не собираюсь его озвучивать. Всё дело в том, что этот типус приезжал в Россию, где мне он показался, это послужило поводом для того, чтобы его привлечь к другим делам. Почему так случилось? Интуиция, так ее за ногу! Умён, образован, воспитан… и вдруг лидер небольшой банды, правда, весьма успешной, раз весьма недурственная полиция Швейцарии ее не выловила. Стал вникать и разбираться. Оказалось, всё ещё интереснее. Н. родился с золотой ложкой в жопе, простите за мой французский. Природный ум плюс вседозволенность. Он третий сын в семье весьма видного британского аристократа, правда, имеющего и шотландские корни по линии матери. Вседозволенность, порочные наклонности — всё это выплыло в весьма юном возрасте, что стало причиной сложных отношений в семье. Получив прекрасное образование, Н. умудрился настолько потакать своим порокам, что это стало бросать тень на семью, которая стремительно набрала политический вес. И отец нашего героя решился на беспрецедентный шаг — юноше было приказано покинуть семью и неофициально отказано в какой-либо материальной помощи. Ему предложили делать карьеру священнослужителя, что Н. воспринял как издевательство… и предпочёл исчезнуть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Он всплыл во Франции, делая карьеру Видока, но только в первой его части. Правда, его подвело некоторое враждебное отношение даже низов Парижа к островитянам. Его предали, Н. умудрился откупиться, сбежал в Швейцарию, решив действовать с умом: не высовываться настолько, чтобы стать целью сильных мира сего. И тут судьба свела его с Мезенцевым, который использовал способности господина Н., при этом не подставляя его, собственно, его агент только собирал информацию, а вот грязной работой Николай Степанович занимался лично с самыми доверенными людьми.

Почти полгода Н. пребывал в России, устраняя пробелы в специфических знаниях и умениях и проходя многочисленные проверки, которые только укрепили мое мнение о том, что сей человек может стать не просто лидером криминальной группировки, а настоящим агентом влияния, ненависть к правящей элите Туманного Альбиона у него была в крови. А еще были амбиции, которые можно было использовать в интересах империи, конечно же. на Британской.

Удачный момент наступил полтора года назад, когда отец Н. получил назначение на высокий пост в колониях Британии, куда отправился на корабле вместе со всем семейством. К этому времени старший брат, наследник графского титула, был убит в одной из колониальных заварушек, а второй исполнял роль секретаря отца и готовился стать наследником не только титула, но и политического капитала их рода. Как часто случается в бурном море, корабль с семейством графа Р. куда-то запропастился. Обломки «Саутгемптона» были обнаружены в бурном Бискайском заливе, богатом штормами и отвратительной погодой. Из экипажа не выжил никто, а вскоре в Лондоне объявился и наследник графского титула, который, к тому же. оказался владельцем двух небольших заводов, производящих оружие в Швейцарии и Бельгии, а еще оптического завода в тех же горных кантонах.

И вот сейчас от него пришло важное сообщение: между некоторыми странами Европы и Британией накопились противоречия. Которые можно было решить только с помощью оружия, особенно, если к этому их подтолкнуть. А на второй открытке значились и суммы (золотом), которые необходимо было потратить на эту операцию. Замысел этого действа вынашивался нами с Учеником давно, но то, что именно сейчас сложатся условия для его реализации, оказалось весьма сложным и несколько неожиданным сюрпризом. Но обдумать эту ситуацию мне не дали.

Появился мой старый друг, еще по морскому училищу, Крылов. Который с радостной физиономией сообщил мне: