Прекрасная пастушка - Копейко Вера Васильевна - Страница 51

Все ясно. Рита что-то открыла для себя, когда была у них в гостях. И тогда испугалась. И потому не увернулась от грузовика.

Но что именно она открыла?

Саша пытался вспомнить. Вспомнить миг, в который она могла догадаться, что этот ребенок — его сын.

Он потянулся за новой сигаретой, но услышан голос матери:

— Послушай, Шурик. Подойди сюда, пожалуйста.

Он засунул сигареты в карман и вернулся в комнату.

— Да, мама?

— Знаешь, я вдруг вспомнила, как Рита смотрела на твою фотографию. Ты не потому ли снова отпустил бороду, а? — Она хитро посмотрела на сына. — Чтобы ее сразить, а?

— Мама, дай-ка мне ту фотографию, — попросил он.

Саша сам не знал, что именно он собирается там увидеть, но чувствовал, что может увидеть что-то.

Мать вынула из комода альбом, полистала и протянула карточку ему.

— На, смотри на себя, красавец… — В ее голосе звучало неудовольствие. — Но если бородатые мужчины нравятся таким приятным женщинам… — Она хмыкнула. — Просто в мое время бородатых не любили. Они были не в моде.

Саша перевернул фотографию и прочел надпись на обороте. Пожал плечами. Обычные слова: «Дорогой маме… Твой сын…»

Стоп. Сын? А где это написано, что сын? Здесь написано «ОВ».

То был пик любви к Виле, он подписывал записки этими буквами. Он готов был тогда даже заборы исписать этими буквами… Вот он и подписал фотографию для матери ими.

Рита прочла: «ОВ».

Решетников наморщил лоб, рука механически оглаживала бороду.

Постой, постой, как это Ванечка сказал… зеленый камешек, который он принял за стеклышко, был… одетый?

А он… он ведь подарил Виле изумруд в пакетике! Он подписался на нем — ОВ!

Решетников почувствовал, как спина вмиг покрылась испариной.

Сомнений нет. Она давно хотела узнать, что означает ОВ, и она узнала это у них дома.

Она мать Ванечки, но его не рожала.

Он замер. Не рожала…

Да не поэтому ли Рита не кинулась к нему, когда он… намекал ей, что не прочь… развить отношения? Ну конечно, опытному мужчине станет ясно, рожала женщина или нет.

— Мама, я уезжаю! — Саша подхватил сумку и повернулся к двери.

— Но, Шурик… ты ведь только что приехал…

— Потом… После. Мне надо кое-куда завернуть…

23

Решетников знал этот дачный поселок в пятнадцати километрах от города, он недалеко от зообазы. Теперь он вспомнил, что мать Риты, кажется, работала именно там. Наверное, и Рита неспроста стала зоотехником.

Он переехал по мосту через Вятку и вырулил на недавно отремонтированное шоссе. Джип катился легко, легковушки под него не кидались, мало кто захочет подрезать такую могучую машину.

Мелькали деревенские дома, неубранные поля — все так же, как на той трассе, по которой он приехал из Нижнего.

Указатели настаивали, чтобы он свернул влево, и Саша Решетников подчинился. Грунтовая дорога оказалась вполне твердой, накатанной, но дождик, который начал моросить, сделает свое дело.

Домики дачников Он увидел еще с поворота, и ему предстояло угадать, какой из них Ритин.

Но ему повезло. На веранде деревянного дома, выкрашенного в желтый цвет, сквозь огромное окно он увидел здоровенную лопату — лосиные рога. Это ее дом.

Он затормозил так резко, что колеса джипа вгрызлись в землю и выплюнули несколько комьев. Он заглушил движок, посмотрел в окно и увидел чужую машину перед домом, она упиралась носом в металлические гаражные ворота. Решетников почувствовал, как его сердце едва не взорвалось от злости. У нее кто-то есть! Сейчас он выкинет этого мозгляка отсюда. Сейча-ас! Это его женщина, это его ребенок!

Саша не ожидал от себя страсти такой силы. И женщина, и ребенок — его собственность и больше ничья!

Рита вышла на крыльцо. Капли дождя упорно стучали по плечам, синяя блузка темнела пятнами, но Рита не шевелилась. Прозрачная челка падала на лоб. Волосы забраны в хвост и стянуты резинкой.

— Где он? — свирепо блеснул глазами Саша, громко хлопнув дверцей машины и распахивая калитку настежь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ты… догадался? — Она стиснула перед собой руки, боясь спуститься по ступенькам вниз.

— Где он? — повторил Решетников.

— Я сказала тебе… Он в садике. — Рита с трудом двигала губами.

— Не он. Не Ванечка. Где он?

Рита пожала плечами:

— Т-ты… о ком? — Она попробовала улыбнуться, хотя могла бы и разозлиться на него за этот допрос. Решетников и сам понимал, что нет у него никакого права задавать такие вопросы.

— Я о том типе, машина которого стоит у тебя перед домом.

Рита изумленно хлопала глазами.

— Ах, это… Никого здесь нет. Это строители попросили поставить. И не приехали. Они обещали забрать ее до вечера.

Решетников смотрел на нее, и ему пришла в голову странная мысль: а ведь он ее искал. Всегда и везде. Он искал ее среди множества женщин, как будто думал, что она спряталась среди них. Он перебирал женщин и отвергал их с легкостью, потому что не находил ее, Риту Макееву.

Смешно и глупо так думать, это все равно, что искать свои ботинки возле собственной кровати.

Рита была рядом с ним столько лет. Они вместе учились, но он замечал ее вполглаза — вспомнилось любимое словечко отца.

А потом произошел тот случай. Он помнит, как его потянуло к ней, внезапно, он не мог понять, почему это произошло, но это произошло с ним. И с ней.

Но как бы там ни было, он нашел ее, поэтому нечего стоять истуканом и дергать себя за бороду, как какой-нибудь Хоттабыч.

Просто для того, чтобы он ее нашел, Макеевой понадобилось совершить очень правильный и своевременный поступок — купить машину и облить грязью его светлые штаны.

А вообще-то пора кончать думать, Сито-Решето, сказал он себе.

Пора действовать.

Решетников внезапно ощутил необъяснимый прилив незнакомых чувств. Смысл их прост и ясен: это его женщина, и он должен ее охранять, ограждать от всего, что может ее потревожить. Никогда еще, ни с одной женщиной он ничего такого не испытывал. Но он знал главное — так устроена вся живая природа: самцы охраняют своих самок. Никакая цивилизация этого не в силах изменить. Ему не забыть до конца дней потрясшую его на Таймыре картину, по бескрайней тундре движется оленье стадо, в котором важенки окружены полукольцом своих самцов…

— Строители, значит, машину оставили, — сказал он. — Ладно, с этими мы потом разберемся. А ты мне все расскажешь, и если кто-то…

— Никто, — улыбнулась Рита. — Правда, никто…

— Хорошо, собирайся, Рита. Мы едем.

— Куда?

— В загс, — односложно ответил Решетников.

Рита в ужасе прижала руки к груди и смотрела на разгоряченное бородатое лицо. Этого она боялась больше всего.

— Ты хочешь отнять у меня его? — прошептала она и похолодела. Круглыми от неподдельного ужаса глазами Рита смотрела на Сашу, опасаясь услышать страшный для себя ответ.

Он поднялся на три ступеньки, потом еще на три, остановился на одну ниже Риты и потому оказался почти вровень с ней.

— Не-а. Совсем не за этим, — улыбнулся Решетников.

— А… тогда зачем? — спросила Рита, чувствуя, как от сердца слегка отлегло и оно согласилось биться немного медленнее.

Решетников выпрямился, провел рукой по бороде, на которой висели капельки дождя, посмотрел на повлажневшую ладонь, потом хитровато на Риту и добавил:

— Затем, что я хочу на тебе жениться, Рита Макеева. Вот зачем. — Саша снова наклонился к ней, теперь уже совсем близко, и его губы коснулись ее губ.

Рита задыхалась. Она открыла рот и хватала воздух, словно опасаясь умереть от удушья.

Но Саша Решетников расценил это по-своему, его быстрый язык охотно воспользовался ситуацией.

Рита от неожиданности отпрянула, твердые губы сомкнулись, она попалась… Сашины руки обхватили ее за плечи, Рита оказалась крепко прижатой к нему. От Саши пахло, лимонным лосьоном после бритья и травянистой дачной свежестью.