"Та самая Аннушка", второй том, часть вторая: "Не та дорога" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 28

— Знаешь, — осенило меня. — А пойдём к нам! Мы ждём Костлявую с кайлитами, а обратно она, скорее всего, на Терминал поедет, у них там движуха образовалась, пытаются управляемый кросс-локус запустить.

— О, прикольно. А как они это делают? — заинтересовалась Крисса.

— А вот у них и спросишь. Как тебе идея?

— А давай, чего б нет. Лейхерот меня на две недели отпустил, могу тусить где хочу. Но дома мне мозг расклюют нафиг, так что туда я не сильно спешу. Пошли, поздороваюсь с синеглазками!

Глава 28

Артефактный перегруз

Проснулись ночью от двухголосого воя. Мораториум стонет и гудит мощно, аж стены вибрируют, но Лиарна ближе и потому громче. Несчастная женщина кричит так, будто ей зубы без наркоза рвут, с особым цинизмом, пассатижами.

— Что, вот что с ней делать⁈ — трагически восклицает Джен, ловя в коридоре Аннушку.

— Таблетки дай! — рявкает та в ответ.

— Она их не жрёт!

— Насильно скорми!

— Я не могу!

— Ну какого хрена у всех, кроме меня, лапки! — орёт на неё Аннушка. — Дай сюда!

Они скрываются в комнате Лиарны, а я выхожу на площадь. Там перед мерцающим замогильным синим светом механизмом стоит, задравши голову, Крисса в ночнушке.

— Чего это он? — спросил я. — Не знаешь случайно? Раньше так не делал.

— Чего тут не знать? Перегруз, ясен пень.

— В смысле перегруз? Чем?

— Дисрупционной деформацией, разумеется, — с жалостью посмотрев на моё непонимающее лицо, девушка добавила: — слишком много синеглазых. Машинка тупо не вывозит.

— И что с этим делать?

— Дылда, чо, сам допереть не можешь? Вот, допустим, ты в грузовик на три тонны от жадности нахреначил пять и попёр на нём в гору по жаре. Потом смотришь такой — температура в красной зоне, движок кипит, масло горит, сцепление дымит, форсунки керосинят, мосты гнутся… Неужто тоже не догадаешься, что делать надо?

— Разгрузить?

— Ну, слава физике! Допёр! Да ты умнее, чем выглядишь, дылда!

— Хватит язвить. Скажи лучше, что делать, если ехать всё равно надо. Например, груз настолько важен, что ради него и мотор убить не жалко.

— Нет ничего, что оправдало бы поломку Мораториума! — взвилась Крисса. — Таких осталось всего ничего!

— Ну, хоть что-то сделать можно? Артефактор ты или нет?

— Лестницу.

— Что?

— Глухой? Лестницу сюда тащи, дылда! Не все такие жирафы, как вы! Я туда не допрыгну! Ох, Лейхерот узнает, жопу мне надерёт…

— Секунду, я сейчас!

Когда я вернулся, вокруг Мораториума уже собрались любопытствующие. Завывания Лиарны смолкли, наверно, Аннушка сумела скормить ей таблетки. Но перебудили всех.

— Тебя только за смертью посылать, дылда, — ругается Крисса, — знала бы, что так долго, сбегала бы одеться. Теперь все будут пялиться на мои трусы.

— Тут, знаешь ли, нигде нет таблички «Лестница там!». Пришлось поискать. Хватит тебе такой?

— Ставь, разберёмся.

Лестница старая, рассохшаяся, но всё ещё прочная. Ветерок сдувает полы короткой ночнушки, так что цвет трусов действительно не остался в секрете, но все смотрят на гудящий и светящийся Мораториум.

— Она точно знает, что делает? — поинтересовалась Аннушка.

— Она хоть что-то знает, — ответил я.

— Ей всего шестнадцать.

— Восемнадцать уже. Не спрашивай, сам не очень понял. Что-то поперёк чего-то.

— Ортогональ, — кивнула Аннушка. — Понятно. Ну, будем надеяться, она не теряла времени зря.

Мне понятнее не стало, но Крисса, на мой взгляд, действует очень уверенно.

— Сейчас может быть немножко странно! — весело заявила она. — Не пугайтесь. Или пугайтесь не сильно.

Девушка засунула руку внутрь механизма, что-то потянула на себя.

— Ну, давай, давай, что ты захрусла-то так… — бормочет она себе под нос. — О, вот, пошла…

Что-то звонко щёлкнуло, и Мораториум начал замедлять своё вращение. Под ногами задрожала земля, возникло странное ощущение падения, как будто в слишком быстро опускающемся лифте.

— Оу, блин, что она творит! — Аннушка вцепилась мне в плечо. — Сейчас же локаль вскроется!

— Не сцать! — бодро сообщает сверху Крисса. — Уже почти всё! Вот буквально ещё одна штучка… Эй, дылда?

— Что?

— Подержи меня, а то рук не хватает. Да не за жопу, блин! Аккуратнее! Вот, сейчас, сейчас… На, прими, а то уроню.

Девушка протянула мне что-то, я машинально взял и сам чуть не упустил — кубик размером чуть больше моей головы весит как будто он из урана какого-нибудь, при этом гладкий и неухватистый.

— Что это? — спросил я.

— Потом, не отвлекай! Надо перезапустить, пока инерция не погасла… Вот, всё, а вы боялись!

Мораториум клацнул, зажужжал и снова начал набирать обороты. Теперь он не воет и не светится.

— Уф, успела! — сказала Крисса, слезая.

— А могла не успеть? — спросила Аннушка.

— Ну, небольшой риск был, — призналась девушка. — Если бы основной маховик остановился, то не факт, что удалось бы его запустить без синхронизации с другими.

— То есть ты рисковала всеми нами?

— А что, у тебя дофига вариантов? — тут же окрысилась девчонка. — Ну, давай, скажи, что бы ты сделала, раз такая умная! Если бы я не вытащила кристалл, машинка бы уже через пару дней сдохла, и тогда её вообще хрен кто починит! Запчасти к ним в магазине не купишь!

— А теперь не сдохнет? — уточнил я.

— Какое-то время, — вздохнула Крисса. — Не знаю, как долго, мне нечем замерить поток. Но вам стоит что-то придумать, потому что эти штуки могут работать почти вечно, но только в нормальных условиях. Здесь — такие ненормальные, что дальше некуда.

— Есть идеи?

— Не-а. Я, блин, мало пока знаю. Что можно за два года понять? Ты бы видел, дылда, сколько там книг! Я и одной полки ещё не осилила. Чего бы вам у Лейхерота не спросить? Он как раз где-то в Библиотеке должен быть.

— Обдумаем, — кивнул я, — он тебе как вообще, в целом? Два года спустя?

— Ну, — задумчиво почесала курносый нос Крисса, — такое. Я его мало видела, на самом деле. Временной лаг же. Лейхерот уедет по делам на день, а у меня три месяца проходит. Ну, условно говоря, там нелинейная функция и вообще всё сложно. Так что он давал мне задания, потом проверял, несколько дней гонял по материалу, читал лекции, и, самое клёвое — устраивал практику с артефактами! Прикинь, он давал мне их разбирать и вообще не парился, типа я что-то поломаю! Но я и не поломала.

— Ты умничка, — похвалил её я, — но мне сейчас интересен Теконис как человек. Можно ему довериться с нашей проблемой, или он нас продаст кому-нибудь?

— Блин, дылда, не знаю. Они там все себе на уме, а я не так чтобы хорошо разбираюсь в людях. Я больше по железкам, извини. Меня он не обижал, и, как по мне, не Доктор Зло из комиксов. Хотя выглядит как раз как он. Вы знаете, что на самом деле у него нет глаз?

— Не знаю, — сказал я. — Это как вообще возможно?

— Знаю, — ответила Аннушка. — Мне Мелехрим говорил. Лейх потерял свои синие глаза, когда перестал быть корректором. Он единственный, кому удалось сбросить это проклятие. Я не знаю, как, но знаю, что цену он заплатил чудовищную, глаза — так, мелочь. Мелех не простил ему этого, с тех пор их пути разошлись.

— Но он же…

— Да, ведёт себя как зрячий. Он и есть зрячий, просто видит не глазами, воспринимая мир на уровне фрактальной основы. Это, надо думать, даёт ему удивительные возможности, но и многого лишает. Не уверена, что того, кто видит вместо людей динамическое сплетение линий, идущих из прошлого в будущее, можно в полной мере считать человеком. Но, может оказаться, что у нас просто не будет других вариантов.

— Что за кубик ты вытащила? — спросил я, рассматривая тяжёлый мутноватый кристалл неприятного жёлтого цвета с багровыми нитями в структуре.