Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Иволга и вольный Ветер (СИ) - Чередий Галина - Страница 13


13
Изменить размер шрифта:

Он всерьез не понимает или прикидывается, чтобы просто заболтать меня? Не похоже на второе, еле же языком сонно ворочает, но и поверить в первое…Ладно, мне объяснить не трудно.

— Я не считаю нормальным спать с кем-то за деньги. Никого не осуждаю, но…

— Я и не предлагал вам деньги за секс, Валентина. — тут же перебил Ветров меня, поднимая голову с подушки. — Я предложил секс ради взаимного удовольствия, а помощь, при необходимости, чтобы от него мало что отвлекало, либо добавляло больше красок и остроты.

— Я не могу представить для себя… удовольствие с едва знакомым человеком, к которому не испытываю… ну для начала, стойкой симпатии. — Хоть и с запинкой, но категорично ответила ему.

— А может, вы просто никогда не испытывали истинного удовольствия, ради которого заняться сексом стоит даже с совершенно незнакомым партнёром?

Незнакомым? Он что, совсем поплыл от коньяка и температуры? Или это чисто мужская фишка, типа, секс — не повод для знакомства. Не стану я таким себе голову забивать!

— А может, вы уже будете спать, господин Ветров. Ночь на дворе, и у меня ещё дела есть.

Укрыв его, я торопливо ушла, не дожидаясь пока его полусонный одурманенный мозг сморозит ещё какую-нибудь смущающую и раздражающую чушь, за которую захочу его вытолкать вон из дому.

Вернулась к пирожкам, стараясь выкинуть из головы все его слова и саму мысль, насколько же это глупо было — пустить на ночь в дом чужого мужика, у которого одни непотребства на уме, чего он и не думает скрывать. Вот что это у него за подход такой, с подвывертом? Или это я такая деревенщина дремучая? Мужики хотят залезть к нам в трусы, так? Так. Это, блин, константа, не требующая доказательств. Одни с романтики заходят, другие деньги сразу предлагают. Ясное дело, что тем, кто платит, на то, как тебе будет — глубоко пофиг. Но по факту-то, я бы не сказала, что и вся романтика с Яшкой чем-то “ах!” таким запомнилась.

А этот Ветров мне как красной тряпкой машет посулом прям удо-о-ово-о-ольствия-а-а. Вот с чего он взял, что получится? Прожженный ходок? Его хобби женщин ублажать или призвание, блин, по жизни? А может, нечто ближе к спорту? Или это всего лишь такой мужской прием, с которым прежде не сталкивалась? То самое ядовитое в спину “сама не знаешь, что упускаешь”, только другими словами и с щедрыми финансовыми посулами в стиле “я решу твои проблемы”. А поведешься и по факту будешь снова себя дурой чувствовать, которую вокруг пальца обвели. Проехались с ветерком и в свое удовольствие, тебя им только поманив, как осла морковкой на верёвочке.

Короче, в моем восприятии все одно выходит — микс между “люблю, звезду с неба дарю” и “скорей давай, куплю трамвай”. И вообще, на кой черт мне сейчас любой вариант, тут бы сердце заштопать после прошлой дурости, семейные проблемы решить и в”Орион” суметь вернуться, чтобы на свои ноги крепко встать. А мужики с их закидонами и приемами укладки под себя — да ну их в жопу! Нечего полагаться на них или мечтать о бесхозном миллионере, что в тебя влюбится, и всем проблемам конец, ты в шоколаде. А то опять запросто можно очутиться в чем-то липком и коричневом, вот только вообще не сладком. Учиться на своей дурости надо, а не стремиться повторить.

С пирожками я провозилась до поздней ночи, устала очень, глаза уже слипались. Зашла перед сном к Ветрову и мне не понравилось, как он дышит. Часто и с лёгким присвистом. И лоб — кипяток и мокрый от пота. Надо будет завтра к нашему фельдшеру, Татьяне Сергеевне сбегать, позвать, пусть глянет гостя городского и южного, а то не дай Бог что.

Устроилась на неудобном диване, укрылась и почти сразу стала проваливаться в дрёму. Совершенно бездумно прижалась своими губами к тому месту на запястье, где целовал Ветров. Что-то всколыхнулось неосознанное, и я провалилась в сон. И был он странным, смутным, полным жары и томительных ощущений, как желанное очень-очень близкое прикосновение, которое так и не состоялось, как томительная жажда под прохладное журчание совсем близкой воды, как вкус, который почти растекся по языку, но так и остался предвкушением.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Из этого вязкого парения меня выдернул громкий стук в дверь. Резко села и захлопала в темноту глазами. За окнами едва ли посерело, утро ранее, кого это принесло?

Глава 8

Егор

Голова болела адски. Мне это снилось и с этим же ощущением проснулся. Не открывая глаз сглотнул, сипло замычал ещё и от режущей боли в горле, и тут же по больным мозгам хлестануло пронзительным визгом и последовавшим за ним дробным топотом. Резко сел, пытаясь сообразить какого черта происходит и где я. Сразу же лютой ломотой отозвались все мышцы в теле, особенно в нижней его части и остро прострелило поясницу, а в башке поплыло от стремительной смены положения и стало так холодно, что снова затрясло.

— Твою же, сука, мать! — прошипел сквозь зубы, промаргиваясь.

Так, с тем где я, определенность есть — смутно вспомнил, что Валентина меня, отрубившегося прямо за столом, перевела сюда. Почему черепушка трещит, и ноги от самой поясницы до ступней ломит — тоже понятно. Но вот чего же в горло как камней набито и холодно-то так? И кто визжал?

— Ругаться плохо, — раздался между тем писклявый, явно детский голосок и я резко повернулся на него, но успел увидеть только покачивание занавеси из колючих клетчатых одеял.

— Настька же! — зашипели за этой странной шторой, и кто-то там завозился.

Я, чудом сумев не застонать, поднялся, шагнул, резко отдернул шерстяное полотно и снова чуть не оглох, потому что сразу три мелкие человеческие особи разных возрастов с визгом ломанулись прочь в сторону сеней. Одна из них, самая мелкая, в панике налетела на табурет, опрокинула его, упала сама и мигом развернувшись ко мне, уставилась огромными зелёными глазищами и заревела.

— Твою же… — повторил я хватаясь за чуть не взорвавшуюся башку и рявкнул: — А ну цыц!

Эффект был совершенно обратный желаемому. Мало того, что упавшая мелочь только прибавила децибел, так ещё и обратно из сеней ввалились двое остальных, заорав:

— А ну не тронь сестру!

Этими двумя оказалась ещё одна тощая нескладная зеленоглазая девчонка лет… да черт его знает скольки, я в детях не разбираюсь, с толстой светлой косой и рыжий пацан, на голову ее пониже, но с топором в тонких ручонках. Хм… девица тоже оказалась не безоружной, держала наперевес какую-то странную рогатую железяку на длинной деревянной ручке.

— Тпррру! Тормозите коней, ребята! — в полном офигее выставил я перед собой ладони. — Не собираюсь я ее трогать, только сделайте так, чтобы она замолчала и закройте уже дверь, холодно же как на полюсе!

— На-а-астк! — протяжно позвала девочка постарше, в которой я уже успел рассмотреть четкие фамильные черты, как впрочем и в зареванной младшей. — Ты чего ревешь?

— Коленку расшибла. Сильно, — выключив наконец сирену, со всхлипом ответил мелкий детеныш и тут же сменила тему. — А ты Валькин хахаль?

Старшие опять зашикали на нее, мальчишка даже шагнул боком по-крабьи, не опуская явно тяжёлый для него топор и схватил мелкую за шиворот свободной рукой, совсем не любезно поднимая с пола.

— Ну а что, с Валькой в одной избе ночевал и без штанов вон с утра шастает, значит хахаль же! — возмутилась девчонка, отмахнувшись от помощи брата.

— Очень на это надеюсь, — пробурчал я, припоминая, что хахаль — это любовник вроде как. — Дверь-то закройте, дует.

Огляделся, находя взглядом свои штаны, носки и свитер, развешанные на веревке у печки.

— Ага, мы закроем, а ты как кинешься, — недоверчиво насупился мальчишка. — Чего не говоришь, кто ты такой и чего тут делаешь.

— Чего это я первый должен вам представляться? — нахмурились, я пошел к своим вещам, не собираясь вступать в долгие беседы с этой мелочью. Не то, чтобы я не любил детей, просто мне по хрен на их существование в этом мире и чем меньше с этими шумными существами пересекаюсь, тем лучше. — Это я тут мирно спал, а вы ввалились и давай орать и бегать.