Яд минувшего - Камша Вера Викторовна - Страница 12

– Ха-а! – из-за спины прилетает молодецкий удар алебардой, хруст, и на землю падают обломки сразу двух пик, которые Рейнхард сумел зажать на своем плече, как на наковальне. Ну да, пришлось присесть, чтоб удержаться на ногах, а тут опять в живот тычут, и в лицо тоже. Но редеет этот змеев «частокол», редеет! Что-то сломано, выбито, просто по-наглому выдернуто из рук, и вот уже видно, как в открывшиеся бреши лезут парни полегче и попроворней, вот-вот доберутся до «живого мяса» и тогда пойдет настоящее веселье.

Резаться в ближнем бою, грудь в грудь с серьезно одоспешенным зверьем имперцы явно не желали и все заметнее начинали подаваться назад.

Еще один наконечник, скрежетнув по ожерелку, ушел куда-то вбок, и Рейнхард даже не понял, почуял – вот прямо сейчас его ничто не сдерживает. Кроме полковничьей перевязи, но у бергеров полковники тоже люди, в смысле воители. Они не взирают на битву свысока, они дерутся.

Полковник прыжком ринулся вперед, раздвигая оставшиеся не у дел пики латными плечами. Шаг, второй и вот он, гайифец, на расстоянии удара. Еще злые и уже испуганные глаза под козырьком шлема, выпустившая бесполезное древко рука тянется за шпагой, только поздно – талигоец в быстром выпаде выбрасывает руку с мечом вперед. Острие клинка почти без усилий входит сине-зеленому под нижнюю челюсть. Удар ногой отбрасывает умирающего на «павлина» во втором ряду, тут же короткий замах и косой удар по пикинеру слева, в удобно открытое плечо… И сразу же мах вправо, по руке, не убить так ранить, лишь бы расширить брешь во вражеском строю.

Где-то рядом перекрывает общий гвалт знакомый рык Ульриха, вот и Длинный прорвался. Вторым! Глазеть по сторонам некогда, любимый полуторник ищет добычу и находит, работы много, очень. Бергерский прадед-воитель правнуком был бы сегодня доволен, а со здешним маршалом потом объяснимся. К победителям не придираются, а изменившийся шум боя подсказывает – все идет просто отлично.

5

Что сейчас придется еще труднее, Дени понимал. Враги надвигались с трех сторон, хорошо хоть у имперской пехоты что-то случилось, и она так и не присоединилась к «танцам на лугу». Савиньяк же людей уводить явно не собирался, значит, партия до конца не доиграна.

Мотаясь по полю и рядом с генералом, и отдельно от него, Дени даже без подсказки уяснил смысл устроенных «плясок». Стягивая на себя все новые и новые конные полки противника, Савиньяк треножил их цепочками коротких, яростных, но по большому счету мало что решающих стычек. Размениваясь на них, «павлины» впустую тратили время и силы, отложив всякие мечты о решающей атаке и обходе. Не позволял генерал и втравить себя в затяжной бой, управляясь со своими эскадронами, как умелый жонглер: нанес быстрый неожиданный удар и тут же отскочил куда-то в сторону, благо пространство пока позволяло. Талигойцы раз за разом опережали имперцев, не давая им действовать согласованно, вот и не получилось у «павлинов» как следует зажать наглецов, хотя сил и хватало. То ли у гайифской конницы не имелось здесь единого начальника, то ли имеющийся слишком медленно думал, но выигрыш явно был за Талигом.

Это грело душу, только и люди, и лошади уставали все сильнее. Потери росли, место для маневра съеживалось; «маковых» вокруг генерала стало меньше чуть ли не на четверть, в других полках дела обстояли не лучше, а вот ряды конницы под золотистыми имперскими знаменами не сказать, чтоб сильно поредели. То, что Савиньяка рано или поздно зажмут намертво, понимал Дени, понимали полковники и капитаны, понимали, кажется, все. Талант, опыт и удача генерала этот момент отодвигали, но не до бесконечности же… Ну и ладно! Важным, по-настоящему важным, было одно – вот это «поздно», хватит ли его командованию Второй Южной, кто бы ни сменил старика Манрика, чтобы разобраться в происходящем и переиграть партию? Лучше бы хватило. По воле Создателя или Леворукого, Дени сейчас было без разницы.

– Рысью марш!

В этот раз Савиньяк собрал все оставшиеся силы в единый кулак, целя в одно место – в стык между центром и левым крылом вражеского построения. Там, судя по цветам и штандартам, было больше легкой конницы. Если пробить их линию, выскочить в тыл, на простор, танец продолжится. Значит, прорвемся.

– Вперед!

Стремительно растущие фигурки чужих всадников, редкие выстрелы с обеих сторон; интересно, хоть кто-то куда-нибудь на скаку попал? Алое ударяется о сине-зеленое, вскипая разноцветной пеной коротких стычек. С первым несущимся навстречу врагом Дени даже обменяться ударами не успел – тот пронесся мимо. Ну и Леворукий с тобой, здесь на всех хватит.

В лицо летит чужой клинок. Отбил и тут же укол в ответ: времени на замах просто не остается. Не попал, но отогнал. Одно слово легкоконник – и сам мелочь, и лошадка хлипкая. Следующий был экипирован посолиднее – с ним Дени завяз на три или четыре удара. Шпагой «павлин» орудовал быстро и ловко, но проглядел, когда Манча подалась вперед, сокращая расстояние, вот и получил в подмышку вскинутой на замахе руки.

Еще один кирасир… Тут помог «маковый», вынырнул сбоку и отвлек внимание, так что рубим под обрез шлема. Есть! А вот это уже скверно. Разворачивая кобылу, теньент вдруг четко разглядел шагах в пяти от себя паонского рейтара, и дуло его пистолета уставилось теньенту прямо в лицо. Как он успел скользнуть с седла вбок, свесившись чуть не до земли, Дени сам не понял – видел такой трюк в исполнении Савиньяка, но повторить даже не пытался, однако сейчас от выстрела как-то ушел… Чтобы лицом к лицу столкнуться с «павлином»-латником. Да ты-то здесь откуда взялся?!

Осадил Манчу, пятясь, силясь сообразить, что делать. Это в чистом поле тяжеловооруженного мерзавца можно взять скоростью и проворством, а в этакой тесноте? Пистолеты давно разряжены… Куда ж тебя, кошачьего сына, бить?

Рейтарские доспехи в империи клепают надежные, уязвимых мест мало, и еще поди до них доберись. А вот латник медлить не стал и уже атаковал. Первый удар пришлось принять на клинок, в последний момент гад довернул кисть, и его тяжеленный палаш, скользнув вдоль клинка, с маху врезался в чужую гарду. Кисть дернуло здорово, но руку Колиньяр удержал. Попробовал ткнуть в лицо, в щель решетки забрала, не попал. Ответный удар пришелся по шлему. Дени еще успел пригнуть голову, его здорово мотануло, и правая нога таки потеряла стремя. Восстановить равновесие опытный противник не позволил. Мгновенно последовавший тяжелый удар обрушился на неловкую защиту, Дени едва не вынесло из седла, а его руку со шпагой отбросило в сторону.

Сейчас добьет…

Спасение пришло в последний момент: на них выскочил кто-то из валмоновцев и, не мудрствуя лукаво, выпалил из пистолета латнику в лицо, то есть в забрало, отчего гайифца откинуло на круп его лошади. Доспех, конечно, хорошо, но он же тяжелый и…

Ехидная мысль пропала, пропало вообще все, правда, потом вернулось вместе с пляшущей по всей спине болью и вороным лошадиным боком. На совесть выученная мориска встала над упавшим всадником, оберегая. Хоть не затопчут… Но лучше все-таки сесть. Это получилось, пусть и заняло лет десять, никак не меньше. Схватка успела отодвинуться, вокруг вроде стало посвободней, затем появились конские ноги в белых, заляпанных кровью чулочках и тут же рядом возникли гнедые. Сил поднять голову не было, но Манча стояла спокойно. Свои?.. Гнедые ноги отступили, давая дорогу черным, переходящим в золотистые.

– Поднимите Колиньяра.

Тут не взглянуть вверх было нельзя, и Дени заставил-таки себя поднять голову. Так и есть, генерал. Доспех стал еще более побитым, султан со шлема исчез вовсе, а в остальном вроде ничего.

– Я сам… – еще не хватало, чтоб его таскали, как мешок!

Дени завозился на земле и таки исхитрился рывком встать на одно колено, правда, чудом не взвыв. На повторный подвиг его бы уже не хватило, но успевший спешиться дюжий валмонец слушал не адъютанта, а командующего. Все, что требовалось от Колиньяра, это не завопить, пока его ставили на ноги, и он не завопил. Зверски болело все, кроме разве что ушей, но ноги держали, пусть и тряслись.