Барышня ищет работу (СИ) - Кальк Салма - Страница 5

— Встали, да? А Василь Васильич разрешал вставать? Он говорил, вам вчера очень уж нехорошо было!

— Доброе утро. Да, было. Вы Акулина, так?

— Акулина, верно, Акулина, здесь вот служу. Сейчас принесу вам поесть.

— Скажите, а умыться бы?

— Сейчас сообразим, ясное дело, умыться нужно.

Акулина принесла ведро, и ковшик с водой. Добыла где-то деревянный гребень, с виду — чистый. Полила воду на руки. И всё время болтала.

— Ночью-то вы, однако, спали, не слышали ничего, а у нас тут большая буча была!

Оказалось, на станции кто-то с кем-то повздорил, и участников драки в ночи принесли в больницу, и врачу Зимину, который живёт где-то поблизости, пришлось прийти из дома и спасать. Они и сейчас ещё толком не пришли в себя, но лежат в мужском крыле, с другой стороны. Мужское крыло, оказывается, всегда полное — там то после драки, то на станции что случится, как вот недавно рассыпались брёвна при погрузке, и двоим досталось. Или ещё болеют, как осень — так и начинают, у кого одежда плохая, кто на улице на смене замерзнет, с кем ещё какая беда. Ещё оказалось, что речь в целом о рабочих железной дороги, которые живут тут же, поблизости, в двух бараках, и кто не семейный. Кто семейный, с теми получше, о них дома как-нибудь да заботятся.

А доктор, оказывается, как раз семейный, у него супруга, двое детей и тёща, старая карга Матрёна Савельевна — так её характеризовала Акулина. Мол, все у неё плохие, а хуже всех — муж дочери. Но Василь Васильич — святой человек, всё терпит, что господь ни пошлёт. Да и народец здешний тоже всё терпит, а тут кого только нет.

Мне очень хотелось расспросить — да где ж я, мать вашу. Но я никак не могла придумать, как лучше спросить. Вроде бы Акулина казалась доброй душой, у которой можно выспросить подробности. А вдруг нет? Или лучше спросить врача?

Я умылась, расчесала волосы — те концы, которые торчали из-под повязки на голове, потом Акулина принесла горячей каши в металлической миске и чаю в стакане с подстаканником. Существовала опасность, что меня станет тошнить, и ела я поначалу осторожно, но — вроде бы, есть получалось. Да вообще я поняла, что очень голодна, и правда — когда я ела-то в последний раз? Давно. В общем, я как раз успела доесть и поблагодарить, когда зашёл доктор Зимин.

— Доброе утро, Ольга Дмитриевна. Как вы себя чувствуете?

— Доброе утро, Василий Васильевич. Спасибо, лучше.

— Вот и славно. Акулина, ступай, тебя ждут в пятой палате. Ольга Дмитриевна, будьте добры лечь и закрыть глаза.

Повторилась вчерашняя процедура — его ладони скользили надо мной, и от них шло тепло, и было немного щекотно.

— Слабость есть? Голова кружится? — спрашивал он.

Я честно говорила — да, всё это есть, но уже не так сильно, как вчера. И он ещё снял повязку с головы и позвал ещё одну медсестру, которую я видела вчера. Её звали Марфой, и она принесла всякий перевязочный материал. Рана, судя по ощущениям, была с правой стороны, её обработали — спиртом, судя по запаху, и потом — то же самое слегка щекотное тепло. Чем-то намазали и перевязали снова.

— Спасибо, Марфа, ступай. Ольга Дмитриевна, вспомнили ли вы, где найти вашу тётушку?

Я вздохнула. Что говорить-то?

— Понимаете, Василий Васильевич, я вообще не могу понять, что со мной случилось. Я помню, как была совсем в другом месте, куда отправилась по делам, а потом вышла оттуда, и случилось землетрясение. Я упала… и очнулась сначала в этом вашем Егорьевском переулке, а потом — здесь. Я совсем не понимаю, что это за место. Не узнаю ничего. И не понимаю, что мне дальше делать.

— После травмы головы такое случается. Что ж, значит, мы продолжаем вас лечить. Возможно, вы вспомните.

— Скажите хоть, где я нахожусь? Может быть, это мне поможет? Какой сейчас год?

Да-да, «какое, милые, у нас тысячелетье на дворе».

— Вы находитесь в больнице при станции Иннокентьевской Сибирской железной дороги, в губернском городе Сибирске. Год у нас от Рождества Спасителя тысяча девятьсот одиннадцатый, правит ныне милостью господней государь император Николай Александрович, а на дворе у нас сегодня двадцатое октября.

— Благодарю вас, — пробормотала я.

Видимо, мой вид полностью отражал моё безграничное изумление относительно имён и названий.

— Не печальтесь, Ольга Дмитриевна. Мы непременно что-нибудь придумаем, — врач пожал мне руку и вышел.

Правда, вскоре вернулся и принёс несколько газет.

— Посмотрите, вдруг что-то поможет вам вспомнить.

8. Я читаю газеты

8. Я читаю газеты

Я схватилась за газеты, как за палочку-выручалочку. Может быть, там я найду что-нибудь, что поможет мне понять, что делать дальше?

Я читала несколько книг о попаданках в другое время или в другой мир. И этим попаданкам, скажу я вам, везло. Им не нужно было думать, где найти ботинки и куда податься, когда выпишут из больницы. Им на головы вечно валились то принцы, то маги, то ещё какие дикие звери, и чуть ли не с первой страницы хватали и тащили замуж. А они пищали и сопротивлялись. Эх.

Мне же не дали никакого принца, да и есть ли у них тут принцы? Есть государь император, но он ведь не здесь, а где-то далеко, так? Если город не столичный, а губернский?

Я развернула верхнюю газету… и обомлела. На колени мне выпала открытка, настоящая открытка, я такие раньше видела — в музее и в сети. Даже цветная. С подписью — «Сибирск. Городской театр». И это здание я бы узнала из тысячи, очень уж оно характерное.

Драмтеатр в моём родном городе был построен в самом конце девятнадцатого века, и отлично сохранился до наших дней. А сейчас я видела на открытке именно это здание. Ну хорошо, очень похожее. Найдите десять отличий, называется. Может, они и есть, я с ходу не нашла.

И что же, выходит, я провалилась в прошлое? Всё сходится. Железная дорога — станция Иннокентьевская, ныне Иркутск-Сортировочный. Больница у них рядом вроде тоже была, на экскурсии рассказывали. Только… не сходится Сибирск, не сходятся странные методы лечения доктора Зимина и его уверенное упоминание о магах, к коим я не отношусь. Ясное дело, не отношусь, с чего бы я к ним относилась!

Альтернативное прошлое?

Я схватилась за верхнюю газету.

«Восточно-Сибирские губернские ведомости. Газета выходит по особой программе ежедневно, кроме дней праздничных, с расширенною неофициальною частью. Подписная цена на год… на шесть месяцев… на месяц… Главный редактор — А. И. Виноградов»

«Городской театр начал сезон. Труппой драматических артистов под управлением Н. И. Вольского представлено будет: Богатый человек. Пьеса Н. Мешкова, режиссёр С. Иванцов».

«Общественное собрание. Бенефис Марии Феодоровны Кнауф-Каминской. В четверг».

«Лечебница с восточными кроватями. Н. А. Шпейнгауз. Лечение болезней невралгических, глазных и внутренних. При больнице имеется родильное отделение».

«Вновь открыт магазин обуви мужской, женской и детской».

«Приглашается фельдшер, жалование 300 ₽».

«Требуется дама в компаньонки, навыки магической уборки приветствуются».

«Пассаж фруктов и гастрономический магазин, улица Большая, дом Кравца, всегда имеет большой выбор всевозможных фруктов и гастрономических товаров».

«Большой выбор часов, золотых, серебряных и оптических товаров для подарков и подношений. При магазине мастерские, исполняются работы по исправлению часов, бриллиантовые работы, ювелирные и граверные заказы».

«Даю уроки на скрипке. Концертмейстер, солист Сибирской оперы Л. Ципкин. Спросить в оркестре городского театра с 11 до 2 ч. и во время спектакля».

«16 октября вечером 3-й гильдии купеческий сын Иннокентий Максимович Апрелков, молодой человек 26 лет, имевший семейство — мать и моложе себя братьев и сестер, занимавшийся торговлею в лавке в купеческом гостином дворе, сидел дома один в своей комнате в халате; потом, надевши на халат шубу и не надев даже на ноги калош и оставив свечу в комнате непогашенною, ушел из дома, куда — неизвестно, и потерялся без вести. Причины, побудившие его к такому поступку, никому из семейства неизвестны».