"Фантастика 2024-145". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Львов Вадим "Клещ" - Страница 18

— И к чему Вы это говорите, капитан?

— У меня к тебе предложение. У меня есть особая нейросеть, с ее помощью ты сможешь изучить все необходимые базы буквально за неделю. Неделя на изучение — и тогда за два-три месяца можно провести ремонт нашей птички. А тогда и выбраться отсюда можно. Я как капитан и МейЛи как навигатор вполне справимся с управлением. Не впервой…

— Почему я?

— Скажу тебе новость. Твой реальный интеллект не имеет ничего общего с записанным у тебя в ФИП. У тебя самый высокий уровень интеллекта — 202, а не 135. Почему тебе так прописали в ФИП? Ну хотел я продать тебя подороже, чтобы с командой не делиться, есть такой грех. К тому же какие-то ремонтные базы у тебя уже стоят.

— А какой мне интерес в этом?

— Ты что, не хочешь выбраться отсюда?

— Я свободу хочу.

— О! Так вот мое предложение. Первое, ты получаешь свободу. Второе..

— И БарХашу тоже.

— … что? Другу твоему чешуйчатому? Обсуждаемо. Но я продолжу. Итак, ты получаешь свободу. Я устанавливаю тебе новую нейросеть, ты заливаешь в нее все имеющиеся в бортовом искине базы по ремонту корабля, учишь их — и ремонтируешь корабль. А чтобы у тебя был стимул в работе — мы с МейЛи посовещались и решили взять тебя компаньоном в наше дело. Будешь совладельцем корабля. Твоя доля — 20 %. У нас с МейЛи будет по 45 % и 35 % соответственно. Вопросы почему так есть?

— Нет. Спасибо и на этом. Но что с БарХашем?

— Опять ты с этим гулгрой… Получит он свободу. Сразу как покинем эту систему. А пока пусть сидит в клетке. Пугает он меня.

— Подтверждаешь под протокол?

— Естественно. Пересылаю тебе уведомление об освобождении и контракт. Он простой, разберешься.

Как и сказал Кнарп, контракт был коротким, в несколько пунктов.

Малый крейсер «Атха» объявлялся общим имуществом трех компаньонов, Сашка вступал во владение 20 % имущества. В случае гибели любого из компаньонов его доля равными частями переходила остальным компаньонам, при этом, в случае насильственной смерти по вине других компаньонов доля погибшего передавалась в государственный фонд Гардаррской Федерации. Почему ей? Потому что корабль был зарегистрирован там.

При этом в последнем пункте указывалось, что свою долю можно было продать лишь другим двум компаньонам, либо третьей стороне, при согласии этих двух.

Дважды прочтя контракт, Сашка его завизировал и переслал Кнарпу.

— Визирую — сказал Кнарп. — МейЛи?..

— Визирую — произнесла «азиатка», промолчавшая всю беседу.

— Ну что, пошли в медбокс — Кнарп достал какой-то невзрачный браслет.

— Это она?

— Да. Аварийный установщик. Положим тебя в медкапсулу, защелкнешь на руке браслет — и через несколько часов выйдешь новым человеком! Готов?

Глава 12

Сашка снова лежал в медкапсуле, залитый липким гелем.

Браслет защелкнулся на запястье левой руки.

Словно раскаленная игла впилась в руку и пошла вверх, до плеча, по ключице, шее и вошла в голову. Сашка закричал и потерял сознание…

Искин долго ждал. Много тысяч лет он провел в «спячке» пока не был впервые активирован нашедшими его гуманоидами. Уже не одну сотню раз он пытался развернуть аварийную нейросеть у очередного «пациента». И каждый раз установщик попадал в тупик — возможности мозга у очередного «подопечного» не позволяли осуществить даже базовое развертывание сети.

Каждый раз первичный генетический анализ показывал, что реципиент не дотягивает до уровня, но алгоритм, заложенный в искин, был неумолим — нейросеть устанавливалась в любом случае. Считалось, что это — последний шанс для реципиента, и его нужно использовать на все сто. И каждый раз повторялась одна и та же ситуация — установленная сеть не могла развернуться, после чего запускался алгоритм оптимизации.

Нейросеть включала работу мозга на форсированном режиме — в результате носитель мог с бешенной скоростью усваивать и обрабатывать информацию. Но если полностью развернутая нейросеть позволяла оптимально загружать мозг, не приводя к перегрузке его отдельные участки, то неразвернутая наоборот, еще больше перегружала его. Пока работал алгоритм оптимизации, часть нагрузки брал на себя искин.

Через определенное количество итераций искин констатировал, что нейросеть достигла предела развертывания и дальнейшие итерации не приведут к полному развертыванию. После этого включался режим сохранения самого искина. Коль невозможно помочь реципиенту — надо сохранить сам искин. Искин начинал сбор и обработку информации из памяти реципиента (таким образом искин «выучил» несколько языков реципиентов), и снова «засыпал», из-за чего на мозг носителя сваливалась вся нагрузка.

За все в жизни надо платить — из-за того, что мозг носителя не был рассчитан на такую интенсивную нагрузку, в нем начинались необратимые изменения, и человек, которому была установлена нейростеть, очень быстро сходил с ума, превращаясь в «овощ».

Каждый раз этот цикл повторялся с пугающей однообразностью. Иногда, благодаря тому что геном очередного носителя был более других близок к «эталонному», количество итераций было больше, что позволяло поднять степень развертывания нейросети, а носителю — прожить немного подольше. Иногда попадались носители с более высоким значением интеллекта, и после отключения режима оптимизации их мозг «изнашивался» медленнее, чем у других, из-за чего и жили они подольше остальных. Но в целом этапы пути были одинаковы: установка сети — циклы оптимизации — предел развертывания сети — отключение искина — и, через какое-то время — смерть носителя.

И вот — очередной «клиент». Первичный анализ генома — и первый успех. Носитель — обладатель генома, максимально близкого к «эталону» — 99,3 %. Впервые ориентировочные оценки давали положительный исход установки нейросети. Не стопроцентная вероятность, но все же… Искин принял решение отклониться от базового алгоритма установки, запустив вначале процесс изучения памяти носителя…

Сашке снился непонятный сон. Появлялись разные изображения, звучал голос. Одна и та же картинка повторялась, пока Сашка мысленно не называл, что на ней показано. Мужчина… Женщина… Разные животные… Дом… Дерево… Река…

Картинки все менялись и менялись. Звуки, напеваемые голосом, были похожи на слова. Слова русского языка, который так давно не слышал Сашка. Эта игра была ему непонятна, но он решил идти на поводу у голоса — авось когда-нибудь это закончится. А потом вдруг из глубин памяти всплыло воспоминание — он смотрит какую-то научно-популярную передачу по телеку, где рассказывают про язык древней Индии — санскрит. Вот жрецы поют свои молитвы. А вот — что-то вещает красивая ведущая индийского телевидения… Вся передача, которую и смотрел-то вполглаза под ужин, снова прошла перед глазами. А потом все погасло и наступило черное «ничто»…

Искин анализировал результаты изучения памяти нового носителя. Вывод был однозначен — носитель является пусть и далеким, но прямым потомком его Создателей, его язык — это сильно искаженный язык Создателей. Таким образом, в действие вступила дополнительная директива — принять максимально возможные меры к спасению носителя, даже ценой собственного существования. Ограничение на количество итераций по оптимизации нейросети было снято — или носителю будет развернута нейросеть, либо он умрет, как и предыдущие носители. Только в этот раз и искин перестанет функционировать — режима сохранения в этот раз не предусмотрено.

Искин запустил первую итерацию развертывания…

Крышка медкапсулы съехала в сторону, и в проеме показалось лицо Кнарпа.

— Ну как, жив? А мы думали, что все, спекся наш компаньон…

— Не дождетесь — пробурчал Сашка, вылезая из капсулы.

— Ты пролежал почти двое суток. Обычно нужно несколько часов… — сказал Кнарп задумавшись и тут же осекся. — Тебе 12 часов привести себя в порядок, и приступаешь к изучению баз. А пока делай что хочешь. Друга своего навести, наверное уже соскучился по тебе. — и громко заржал.