Том 2. Рожденный для мира / Том 3. Рожденный для любви (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 75

За дверью обнаружился… ну конечно же, профессор Грачёв. Красивый, элегантный сложением и манерами мужчина уже хорошо за пятьдесят, с густо посыпанными сединой висками и маленькой уложенной бородкой. Всегда любезный собеседник, красноречивый и интересный, он не шагал, а, скорее, шествовал. А ещё часто улыбался: улыбка у него была благородной, честной и неподкупной. Такая улыбка располагала и обвораживала, больше подходила светским московским салонам, как и сам профессор. Глядя на него — не поверишь, что он стреляет почище императорского егеря, способен в одиночку пересечь континент и участник десятка экспедиций по самым глухим и опасным местам планеты. Во всех смыслах интересный человек, с которым очень приятно общаться в любое время — но только не до завтрака и на голодный желудок.

Впрочем, профессор оказался человеком понимающим, сразу за ним молодой помощник катил тележку с завтраком.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич. Дозволите?

— Доброе утро, Сергей Константинович. Конечно. Проходите.

Повинуясь жесту профессора, его помощник с ловкостью профессионального гарсона сервировал завтрак и покинул номер. Грачёв деликатно дал собеседнику выпить первую чашку кофе и немного прийти в себя, лишь затем начал разговор:

— Я слышал, что вы сегодня улетаете, Михаил Юрьевич. Это так?

Михаил на это мысленно ругнулся: вот нельзя расслабляться и видеть в профессоре кабинетную крысу. Учитывая то, что в экспедициях он искал артефакты, за которые любая чужая разведка и контрабандисты свернут шею, хитрости и таланта к интригам у Грачёва — Джеймс Бонд обзавидуется. Решение, когда они вернутся в Москву, принимал император, исходя из текущей политической ситуации. Но уже неделю как их выпустили из больничной палаты, а приказа вылетать так и не поступило. Вчера ни от Оли, ни от Юсупова никаких уведомлений не было, а сегодня Грачёв уже в курсе скорого отъезда?

— Да, скорее всего — сегодня. Я и так уже задержался, учитывая последние московские новости.

— Я понимаю, за вами семья и клан. Жалко, жалко. Я очень надеялся, что до вашего отъезда мы загадку расколем. Я потому и решил зайти и ещё раз попросить. Может быть, вам всё-таки удастся найти время, и ещё раз детально вспомнить всю вашу последовательность действий в центре управления Полигоном? Я уже просил Алису, но у неё нет инженерного образования, я ведь понимаю — она была чисто как переводчик. Ведь это чрезвычайно обидно, мы впервые за много десятилетий получили действующую установку альвов, мы понимаем, для чего она нужна — но вынуждены оставаться пассивными наблюдателями. Увы, шансов, что посланным экспедициям повезёт как вам, и они тоже случайно наткнутся не на развалины, а на сохранившийся действующий объект, ничтожны.

— Увы, Сергей Константинович. Рад бы помочь, я тоже понимаю, что такое стало бы для науки разобраться в установках Полигона. Но я честное слово, рассказал всё, чего мог. Мы ведь действовали вообще не понимая, чего делаем. Просто выполнили найденную инструкцию. И больше, как человек, который уже начал получать инженерное образование, да и по делам семьи много общался с нашими инженерами, я как раз не удивлён, что там всё заблокировано. Рассчитывалось-то не на специалистов, а что сигнал о помощи будут подавать посторонние, какие-нибудь туристы. Я бы тоже всё от непрофессионалов закрыл как можно надёжнее. Ещё и какую-нибудь систему защиты поставил, вроде аварийной блокировки контрольного центра, если всё же кто-то попытается пролезть в обход пароля.

Объяснять, что блокировку Михаил ставил лично, ибо не собирался без разрешения императора давать кому-либо доступ к Полигону, он не собирался. Его Величество прикажет — он и Оля введут ключ деблокировки, посчитает нужным оставить как есть — управление Полигоном останется в автоматизированном режиме, а учёные продолжат пускать слюни как лиса на виноград из басни Крылова.

— Да нет, вы правы, — вздохнул профессор Грачёв. — Мне уже наши научно-технические специалисты сказали то же самое почти слово в слово. Но надежда умирает последней. Сюда уже летят и Чжан Вэй Чанг, и Канэко Катаи, и Жан-Пьер де Робер, и дон Мануэль Кинтана. Это на сегодня крупнейшие специалисты мира по альвам, надеюсь, что вместе мы сможем расколоть загадки Полигона.

— Сергей Константинович, а вы посмотрите на ситуацию с другой стороны. Наоборот, если бы нам удалось всё запустить, не то чтобы приглашать ваших коллег, вас бы тоже выгнали военные. Маловероятно, что они хоть в чём-то бы разобрались, Полигон — слишком сложная вещь. Но исследования бы на всякий случай перевели в закрытый режим. А так, раз вы говорите, съезжаются ваши коллеги со всего мира, то явно принято решение строить какой-нибудь международный исследовательский центр. Поверьте человеку, который вынужденно плавает в болоте разных столичных интриг. И это, на мой взгляд, самое лучшее решение. Исследования таких вещей, как Полигон, должны принадлежать всему миру.

Ну а мысленно оставалось похвалить себя и Олю, что их политический анализ и прогнозы оказались настолько верны. От разведок утаить истинную сущность Полигона невозможно, слишком много уже задействовано людей, от участников Испытания до спасательной экспедиции. Появись у соседей подозрение, что Россия смогла получить доступ к технологиям альвов, они просто из страха выступят единым фронтом вплоть до вторжения. Раньше, чем одна страна сможет получить непобедимый перевес над остальными. Сейчас же все убедились — тайных библиотек и знаний не будет. Ну да, есть несколько аптечек — основную массу увёз Юсупов, но несколько штук оставили для исследования, чтобы была возможность привлекать в том числе гражданских врачей. Есть пистолеты и датчики сигнализации, которые оставляли возле лагеря, имеется ряд других полезных бытовых мелочей, от белья до электронных биноклей. Интересно, полезно, но требует долгого комплексного изучения — слишком велик технологический разрыв с альвами… Доставку в Москву основной части артефактов и взятых из лаборатории справочников курировал лично Юсупов, и можно было не сомневаться, что у него утечек не возникнет. Так что создание международного центра по изучению Полигона выглядит сверх логично. На фоне откровенно агрессивных действий Франции и Порты в Сахеле, Российская империя демонстрирует мудрость и великодушие: мы не пытаемся присвоить важный научный объект, а готовы поделиться со всем человечеством, ибо думаем в первую очередь не о своей выгоде, а про общее благо. Заодно, глядишь, и польза чисто для науки будет. Ведь соберутся действительно лучшие умы мира, а на Полигоне масса интересно и полезного и без артефактов альвов.

Профессор Грачёв задумался надолго, видимо, с этой точки он ситуацию не рассматривал. Дальше просветлел лицом и сказал:

— А знаете, Михаил Юрьевич, с этой позиции я не рассматривал. И наверное, вы правы — так даже лучше. Я ведь прекрасно знаю как свои сильные стороны и слабости, так и коллег. А вот вместе мы действительно сможем очень много.

— Кстати, я тогда вам посоветую из тех, кто вышел со мной, есть такой парень — Николай, он из Владивостока. Такой белобрысый, с примесью японской крови, вы его сразу вспомните. Он, как и вы — буквально фанат исследований по альвам. Три года отучился у себя, а потом пошёл на Испытание, только чтобы поступить в Москву на вашу кафедру. Предложите ему поработать этот год с вами, а поступать уже на следующий, уверен — он согласится. Главное, что Николай прошёл Полигон, он знает на своей шкуре, что там и как, и на что обращать внимание во время работы. Для вас это будет очень полезный человек.

— Спасибо, Михаил Юрьевич, — искренне поблагодарил Грачёв. — Действительно, такой человек, тем более уже знакомый с основами по альвам, для нас будет просто бесценной помощью. Ну что же, благодарю за беседу. Очень содержательно и с пользой вышло. А дальше, не стану вас задерживать. Вам ведь ещё собираться? Вы во сколько убываете?

— Хотелось бы как можно быстрее, но ещё надо завершить некоторые формальности здесь перед убытием.