Клятва, которую мы даем - Монти Джей - Страница 74

Но слишком много жизней под угрозой, слишком много людей, которые стали мне дороги, могут пострадать под перекрестным огнем. Если Стивен узнает о том, что планируют сделать парни, это может стать катастрофой, и ради чего?

Ради меня.

Все это ради меня.

Я стискиваю зубы, когда прижимаю руки к черному холсту, толкая его вперед и наблюдая, как он падает на пол. Краска разбрызгивается по нему.

Я думала, что день, проведенный в моей студии, поможет успокоить нервы, но, по-моему, от этого стало только хуже. Я была наедине со своими мыслями, и никто не мог отговорить меня свернуть с этого пути.

Путь, который завел меня в опасные воды, за которые Сайлас возненавидел бы меня.

– Струсила, Хекс?

Я не успеваю закончить свою мысль, потому что Сайлас прислоняется к дверному проему. Сердце колотится у меня в горле и громко стучит в ушах.

Несправедливо, что он так хорошо выглядит в костюме. Невероятно сильный, мускулы невозможно скрыть под гладким черным материалом. Он ухмылялся, глядя на меня и приподняв бровь.

– Говорят, видеть невесту до свадьбы – плохая примета, Хоторн, – я встаю с табурета, оставляя холст на полу.

Он отталкивается от дверного косяка и проходит дальше в комнату, засунув руки в карманы брюк.

Я ненавидела себя за то, что, несмотря на то, что я хотела защитить его, держась на расстоянии и совершив глупость, например, позвонила бы Стивену и предложила ему себя, чтобы спасти Сайласа, я все равно хотела, чтобы он был рядом со мной.

Когда он в комнате, трудно не захотеть быть рядом с ним. Все его существование – бальзам для моей души. Как будто он был создан для того, чтобы успокаивать меня.

– У меня есть подарок для невесты. Который нужно было доставить лично, – он хмыкает и останавливается, когда оказывается передо мной. Смотрит на меня сверху вниз с улыбкой в глазах.

Я приподнимаю бровь.

– Ты можешь перестать покупать мне всякую ерунду, пожалуйста?

– Перестань быть той девушкой, которой хочется покупать, и я подумаю об этом, – бормочет он, наклоняясь вперед и целуя меня в лоб, прежде чем достать из кармана черную коробочку.

Несмотря на мой страх перед завтрашним днем, я позволяю себе насладиться этим моментом с ним. Не зная, сколько еще таких моментов у меня может быть. В глубине души я знала, что совершила бы глупость, если бы это означало, что он в безопасности. Даже если бы это заставило его возненавидеть меня.

Он с хлопком открывает коробку.

– Какой ты настоящий альфа-самец, – смеюсь я, глядя на кольца для сосков, лежащие поверх мягкого материала. – Боишься, что я забуду твои инициалы?

Два серебряных кольца для сосков, украшенных буквами С и Х с каждой стороны, смотрят на меня снизу вверх.

– Моя мама отдала тебе свои старые туфли. Лилак подарила тебе что-то голубое. Это что-то новое39, – его глаза темнеют. Эти глаза похожи на мокрую землю, твердую почву, в которой могла бы зародиться жизнь, но предпочла этого не делать. Место, где можно пустить корни и расцвести. – Как напоминание о том, кому ты принадлежишь.

Я прикусываю нижнюю губу.

– По-настоящему или понарошку?

Его пальцы движутся, чтобы заправить мне за ухо выбившуюся прядь волос – его привычка, которая нравится мне все больше.

– Между нами никогда не было ничего фальшивого, Коралина.

Он подходит ближе, ни один из нас не произносит ни слова, пока я изучаю его лицо, мои глаза мечутся между его пристальным взглядом и губами. Дыхание Сайласа овевает мое лицо, он медленно наклоняется, пока его губы едва не касаются моих.

Я кладу руки ему на грудь, слегка отталкивая его.

– Я боюсь, что причиню тебе боль. Со мной что-то не так, – бормочу я.

Большие ладони обхватывают мои бедра, притягивая меня к твердой груди.

– Прикосновение к тебе всегда было для меня большим даром, чем любое проклятие, Хекс.

– А если это убьет тебя?

– Будет не так больно, как если бы я больше никогда тебя не поцеловал.

Подушечки его больших пальцев скользят по изгибам моих бедер, согревая кожу. Я провожу пальцами по линии его скул, ощущая мягкость кожи под моими прикосновениями, прежде чем он наклоняется вперед, соединяя наши губы.

Мне не следовало этого делать. Не тогда, когда я знаю, что буду делать после сегодняшнего дня. Я не должна впускать его в себя, чтобы не разбить себе и ему сердце, оттолкнув его.

Но его губы вызывают привыкание, они пожирают каждый дюйм моего тела, выпивают меня, словно он никогда не сможет насытиться мной. Мое тело – это колодец, в котором он любит тонуть.

– Будь хорошей девочкой и сними свою рубашку, – он прикусывает мою нижнюю губу и тянет материал вверх, к груди.

Меня охватывает желание, хочется поддаться удовольствию быть с Сайласом в последний раз. Я просто хочу побыть эгоисткой еще хоть мгновение. Поэтому я позволяю своему телу получить это и надеюсь, что он коснется меня так глубоко, что я никогда от него не избавлюсь.

Я подчиняюсь его правилам и снимаю с себя рубашку. Он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что под ней нет лифчика, потому что его ладони обхватывают мою грудь. Сжимают мягкую плоть, я выгибаюсь навстречу ему, задыхаясь.

Внизу моего живота разгорается огонь, я хватаюсь за его плечи для поддержки, когда он зарывается лицом в мою шею. Губы прижимаются к мягкому местечку между шеей и плечом.

– Сайлас, – я стону, чувствуя прикосновение его губ. – Я не смогу скрыть засосы в своем свадебном платье.

– Хорошо, – он ворчит, прикусывая мое горло, чтобы доказать свою правоту. – Пусть все знают, что ты принадлежишь мне. Это тело, эти колдовские губы, твое сердце. Все это мое.

Я знала, что к тому времени, как мы закончим, моя кожа будет покрыта фиолетовыми и красными отметинами. Отмеченная и запятнанная его ртом, чтобы весь мир знал, что я его.

Даже если это всего на несколько дней.

Мои руки обвиваются вокруг его шеи, в одну секунду я стою, а в следующую он поднимает меня за бедра, ноги обхватывают его талию, из-за чего моя обувь спадает, когда он поворачивается и несет меня в обратном направлении.

Мои руки жадно обводят линии его плеч и лица, когда он опускается на колени. Я опускаюсь горизонтально на пол.

Я задыхаюсь, когда моя спина ударяется о что-то холодное и мокрое.

– Что…

– Позволь своему телу творить для меня искусство, Хекс, – шепчет он мне в шею, проводя губами по моей груди, языком по моему затвердевшему соску, заставляя меня стонать.

Он не торопится раздевать меня и себя, и я рада этому. Я хочу наслаждаться каждой секундой происходящего. Сохраняя это в своей памяти, чтобы в будущем это стало для меня тайным местом счастья. Когда мир снова погрузится во тьму, Сайлас будет рядом, как луч света.

Они говорят, что Парни Холлоу – это чистая тьма, прогнившее зло.

Эти люди никогда не любили никого из них. Никогда не видели, что скрывается за завесой, и насколько ослепителен свет под ней.

Сайлас раздвигает мои бедра, открывая меня для себя. Прохладный воздух касается моего обнаженного тела, заставляя меня вздрогнуть, но его теплый рот заменяет холод. Одного только вида того, как он стоит на коленях, поклоняясь мне между бедер, достаточно, чтобы свести меня с ума.

Его длинные пальцы впиваются в чувствительную кожу моих бедер, широко раздвигая меня, чтобы его язык проник между моими складочками. Если я что-то и знала о нем, так это то, что он всегда был голоден. Он всегда отчаянно стремился доставить мне больше оргазмов, чем я могла бы испытать.

Он хотел, чтобы я была выжата и онемела, когда он закончит. Трахаться с Сайласом было равносильно тому, что разум пустеет, никаких мыслей.

Его жадный язык скользит по моему клитору, втягивая в рот комок нервов. Моя спина выгибается дугой, краска прилипает к коже, когда я двигаю бедрами навстречу его рту. Я кладу руку ему на плечо, а другую на голову, прижимаясь к его умелому языку.