Королева Теней. Пенталогия (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 245

– Если бы я знал, что дорвенантские леса таят подобное сокровище, я бы гнал коня от самой Люрьезы, чтобы поскорее увидеть прекрасную донью!

Восхищенные черные глаза арлезийца вспыхнули еще ярче, он одним гибким движением соскользнул с коня и сорвал шляпу. Низко поклонился, описав ею широкий полукруг и прижав к сердцу. На мгновение замер в изящнейшей позе и выпрямился, снова уставившись на Айлин подозрительно жарко.

– Благодарю вас, дон… Раэн. Чрезвычайно рада знакомству, – отозвалась Айлин с должной учтивостью и слегка поклонилась.

Действительно, реверанс в штанах выглядел бы смешно, а вот поклон получился безупречно грациозным, сразу видно, что в стенах Академии магессы осваивают и эту сложную науку. Аластор краешком взгляда уловил, что невозмутимый Фарелли снимает котелок с огня, а нож в его руках, кажется, снова исчез. А потом понял, что Айлин смотрит на арлезийца как‑то странно, словно пытается что‑то вспомнить или узнать не слишком близкого знакомого.

– Дон Раэн… – повторила она и чуть нахмурилась. – Простите за неучтивость… Кажется, мне откуда‑то знакомо это имя!

– Я счастлив, если оно хоть раз было произнесено рядом с вами, прелестная донья Айлин, – снова поклонился тот уже более сдержанно. – У меня немало знакомых в вашей прекрасной стране! Возможно, вы слышали обо мне от кого‑то из них?

– Возможно, – как‑то бледно и скованно улыбнулась Айлин. – Я постараюсь вспомнить… Пушок, перестань! Это гость!

Волкодав, незаметно подобравшись к арлезийцу, сосредоточенно обнюхивал его. Раэн, ничуть не испугавшись, уронил ему на голову ладонь и погладил, что Пушок воспринял на удивление милостиво.

– Прекрасный пес, – отметил арлезиец, будто не замечая синего отблеска собачьих глаз, который становился все заметнее в сгущающихся сумерках. – Синьор Фарелли, – повернулся он к итлийцу. – Мое почтение!

– Взаимно, благородный дон, – мурлыкнул тот. – Вы как раз к ужину, прошу!

– О, представьте себе, этот восхитительный аромат и привел меня к вашему костру, – оживился арлезиец, умильно поглядывая на дымящееся варево. – Он разносился по всему лесу! Если позволите, я сейчас…

Он со сноровкой опытного всадника расседлал жеребца и растер ему спину. Накрыл попоной и привязал поводом за ветку подальше от кобыл, чтобы конь остыл. Затем спустился к ручью и принялся там плескаться, судя по звукам. Аластор наметанным взглядом увидел среди переметных сумок арлезийца торбу с овсом и только вздохнул не без зависти, снова пообещав себе, что вот доберется до города!

– Дон Раэн… – снова тихонько проговорила Айлин, глядя куда‑то вдаль.

– Ты его знаешь? – спросил Аластор.

– А? Нет‑нет, – встрепенулась подруга. – Я не думаю, что это он! Слышала однажды это имя, но… может быть, это совсем другой дон! Я спрошу у него потом…

Она сконфуженно улыбнулась, а Фарелли с невозмутимым лицом принялся наливать в их единственную миску суп, а потом разгреб угли и пристроил над ними нанизанные на прутья куски зайца, которые пару часов назад вдохновенно солил, чем‑то смазывал и пересыпал, а потом оставил томиться и ждать своей очереди. Аластор не мог не признать, что итлиец прав: небольшого котелка супа на них на всех маловато, пожалуй. Да и миска…

Вернувшись от ручья, арлезиец отнесся к сложностям с посудой с пониманием. Достал из дорожной сумки свою миску и даже – о чудо! – пару кружек. Потом попросил принять к общему столу кое‑какие пустяки, и на расстеленном Фарелли вместо скатерти чистом полотенце появилось полголовки сыра, хлеб, ветчина и кожаная фляга приличных размеров.

Аластор сглотнул предательскую слюну. Ужин получался королевским, он и сам не думал, как соскучился по обычному печеному хлебу!

– Прошу к столу, синьорина и синьоры, – весело сказал Фарелли. – Первая перемена блюд подана!

Он подал миски Айлин и гостю, хотя арлезиец пробовал отказываться в пользу хозяев, Аластору для начала достался кусок подсохшего, но все равно мягкого хлеба с ветчиной и сыром, а во фляге оказалось вино.

– Арлезийское белое! – восхищенно вздохнул итлиец, сделав маленький глоток. – Ах, какой букет! О, благородный синьор, я даже не буду жалеть, что вы не появились раньше! Тратить такое вино на готовку – непростительное кощунство! Но шамьет я все‑таки сварю. Потом…

Пока Аластор жевал закуску, ожидая свою порцию супа, по поляне поплыл новый запах – теперь жареного зайца. Фарелли суетился возле костра, успевая быть одновременно везде: он резал ветчину и сыр, подрумянивал этот сыр на огне прямо с хлебом, выдавал Пушку прибереженную заячью лапу и ставил шамьет в крошечном котелке гостя.

Тем временем арлезиец быстро умял суп, наговорил комплиментов искусству повара и с отменной любезностью сам сходил к ручью, чтобы вымыть миску, хотя Фарелли порывался сделать и это.

И все это время Аластор его рассматривал, стараясь, чтобы интерес не выглядел неучтивым. Первое впечатление вряд ли его обмануло, на вид арлезийцу было лет двадцать пять, не больше. Гладко выбритое лицо, а кожа такая белая и нежная, словно дон Раэн нечасто бывает на открытом воздухе. Странно, разве не все арлезийцы смуглые? Слегка вьющиеся смоляные волосы длиной чуть ниже плеч небрежно связаны на затылке в низкий хвост, черные глаза глядят открыто и весело, да и улыбается арлезиец часто, с беспечностью человека, которому нечего скрывать – только спроси. Да‑да, вот напротив Аластора как раз сидит еще один такой улыбчивый, прямо как родные братья, только один смуглый, а второй белокожий, да глаза разные!

– … и вот представьте, – услышал он арлезийца. – Я всего лишь попросил в этой деревне ночлега! А эти грубияны назвали меня бродягой и пообещали спустить собак! Ну не драться же мне было с подобными… – Он покосился на Айлин и с виноватой улыбкой закончил: – Невежами! Пришлось ночевать в лесу.

– Это и вправду было очень грубо с их стороны, – вздохнула Айлин. – Может быть, эти несчастные решили, что вы разбойник?

– Я же был один, – пожал плечами дон Раэн и с наслаждением вдохнул запах шамьета из кружки, поданной ему Фарелли. – О, тысяча благодарностей, синьор Лучано! – улыбнулся он итлийцу. – Какой аромат! Но хватит об этих мелких неприятностях. Я бы не стал их упоминать, если бы не удивился. Отказать в ночлеге одинокому страннику… В большинстве мест, где я бывал, это… не принято. Тем больше я вам благодарен за любезность!

– У нас тоже не отказывают, – уязвленно буркнул Аластор, стыдясь за неизвестных ему дорвенантцев, пусть и простолюдинов. – Хотя… а вы так и назвались – странником?

– Ну да, – удивленно глянул на него черными блестящими глазами арлезиец. – А что такого?

– Наверное, они решили, что вы жулик. – Аластор пошевелил палкой угли костра. – Понимаете, пару лет назад у нас в Дорвенанте объявился один мерзавец. Просился на ночлег в зажиточные дома, называл себя странником. И намекал, что он – тот самый! Истинный Странник, понимаете? – Арлезиец кивнул. – Ну вот, – скованно закончил Аластор. – А ночью грабил добрых людей, иногда и убийством не брезговал.

– Какая мерзость! – с чувством сообщил арлезийский дон и пригубил шамьет. – И что же, его поймали?

– Не знаю, – пожал Аластор в свою очередь плечами. – Я эту историю слышал краем уха, вот только теперь вспомнилось. Думаю, это было не слишком умно с его стороны. Подло и хитро, но не умно. Боги долго терпят, но их терпению есть предел. А уж оскорблять Странника… Жаль, что вам так не повезло, дон Раэн, обычно люди у нас гостеприимные.

– Теперь буду знать, – вздохнул арлезиец. – И право, будь я настоящим Странником, – улыбнулся он, – уж постарался бы вознаградить ваше великодушие. Кстати, не могу ли я и в самом деле что‑то сделать для вас? Возможно, передать в Дорвенне кому‑то весточку?

Аластор подавил мгновенное желание согласиться. Да, встреча явно случайная, никто не знал, что они будут ночевать на именно этой поляне. И можно было бы написать отцу! Но после встречи с людьми канцлера не будет ли это означать, что лорд Вальдерон‑старший тоже причастен к деяниям своего названого сына? Нет уж, если у лорда Аранвена есть к Аластору претензии, отца в это впутывать нельзя. Пусть он с чистым сердцем отвечает канцлеру, что знать не знает, что там творит Аластор! Вот только матушка беспокоится, наверное.