Возлюбленный враг (СИ) - Грез Регина - Страница 39

Но когда она дала мне понять, что может так же свысока думать обо мне, это было возмутительно и очень обидно. Мы такого не заслужили, мы определенно другие. Какая-то непонятная русская девчонка будет тыкать мне в лицо идею о равенстве и дружбе народов, ерунда. Мы не равны априори. Есть те, кто выше и те, что внизу. А ведь я так и знал, никакая она не княжна, это было заметно сразу. Но я уже не представляю без нее свою жизнь. Что она такое сделала со мной?

Интересно было ее спросить, ждал ли капитан Грей свою Ассоль так же мучительно долго, как она его? Вряд ли… Мужчины думают о другом. Мужчины должны воевать, путешествовать и открывать новые земли, а по пути брать себе женщин - разных, любых, что могут подвернуться под руку. А уж потом, вернувшись из плавания, из похода с богатой добычей, мужчина должен выстроить дом и привести в него одну единственную женщину, которая достойна продлить его род, взрастить его семя.

О чем мечтал капитан Грей? Разве в поисках единственной вглядывался он в берега, мимо которых проходил его корабль? О чем мечтает настоящий капитан... О далеких островах, о схватках с пиратами, о победах и славе. Мечты о женщине прячутся где-то глубоко в трюме его души, но уж если выползают на палубу, то корабль тут же меняет курс и цвет парусов, чтобы стремительно двигаться к ней.

Неважно - далеко она или близко, и есть ли море у ее дома или всего лишь узенький ручеек. Корабль сможет даже взлететь, если капитан Грей спешит к своей дорогой Ассоль на всех алых парусах своего горячего сердца.

Я больше не могу ненавидеть алый цвет. Ведь это цвет ее сказки, ее мечты, а значит, и мой тоже. И раз ей так нужен этот капитан, почему бы мне самому не стать им, ведь Грау звучит почти как Грей.

Только согласится ли она на подобную замену? Или даже сквозь алый шелк Асе будет видны цвета и эмблемы моей военной формы, которая внушает ей такую острую неприязнь.

Последние дни июня

Ася.

Меня разбудила Ганя, причем, довольно бесцеремонно. Поджимая и без того узкие губы, полька передала приказ Вальтера немедленно спуститься в столовую для серьезного разговора. Я с трудом разлепила припухшие веки, долго терла лицо руками, приходя в себя. Едва ли мне удалось поспать пару часов, а теперь еще тяжелый разговор...

Вдруг генерал меня просто выгонит? Я бы ничуть не огорчилась, только Франц расстроится. И что будет со мной дальше, вот напасть - некуда мне деваться.

— Ганя, а почему Берта не пришла?

— У нее выходной день. И она вряд ли сюда вернется. Так сказал пан генерал. Я больше ничего не знаю.

Вот это новости! Я мгновенно проснулась и, стянув через голову рубашку, принялась искать платье. Оставалось забежать к Францу, воспользоваться его ванной комнатой и спуститься вниз, а может, напротив, взойти на Голгофу.

Вальтер стоял у окна, заложив руки за спину, делал вид, что заинтересованно смотрит во двор. Я подошла к столу и, ухватившись руками за высокую спинку стула, сдвинула его с места, привлекая к себе внимание. Генерал медленно повернулся на скрежет и сухо мне улыбнулся.

— Вчера ночью между нами произошел неприятный инцидент. Признаю, что вел себя отвратительно и обещаю, что такого не повторится впредь. Вы должны меня простить, Ася. И поверить, что я искренне к вам расположен и еще смогу это доказать. У вас не должно сложиться обо мне превратное мнение.

«Да уж, вы просто невинное дитя, что хотело немного повеселиться, а я в роли погремушки… чего тут сложного».

Мы смотрели друг другу в глаза, и я в какой-то момент поняла, что больше его не боюсь. Это было парадоксально! Раньше, до того времени, как он пытался затащить меня к себе, я трепетала от одного его вида, постоянно прятала взгляд, а вот сейчас меня охватило злое упрямство. А страх исчез, растял, испарился напрочь.

И что скрывать, слова Вальтера немного успокоили, хотя это вполне могла быть такая военная хитрость - усыпить бдительность противника. Надо держаться настороже. Вон, снова подкрадывается… истинное чудовище.

Генерал действительно приблизился к столу и взялся за спинку стула с другой его стороны, напротив меня, таким образом, нас разделяла лишь широкая полированная столешница.

— Я очень признателен вам, Ася. Благодаря вам мой сын снова радуется и верит в благополучный исход болезни. Ваше присутствие наполняет светом весь дом. Даже Грау ожил, а ведь в его душе немало темных пятен, вам это известно?

— Мы с ним общаемся только по поводу Франца, - уклончиво ответила я.

— Прекрасно! Вам не следует слишком ему доверять, Грау - сложный человек, довольно противоречивый. У него неустойчивая психика, он способен на необдуманные поступки. Конечно, я должен признать, что между вами много общего: вы оба молоды и порывисты, сходство темпераментов и некая сентиментальность…

Но это все ерунда! - отчеканил он. - Ася, я ведь уже говорил… Только я смогу обеспечить вашу безопасность и позаботиться о вашем будущем. Оставьте иллюзии и сказки, хорошенько посмотрите вокруг. Вы никогда не вернетесь домой, теперь ваше место рядом со мной, хотите вы того или не хотите, вам нужно смириться.

"Да что за бред он несет? Думает, я сейчас заплачу от умиления".

Вальтер притворно тяжко вздохнул:

— Вижу, вам не нравятся мои слова и, возможно, мое вчерашнее поведение произвело на вас отталкивающее впечатление. Но я уже заверил вас, что подобного больше не произойдет. Мы можем быть друзьями. Это нужно мне, вам и Францу.

— Я же здесь просто няня… компаньонка… великовозрастная подружка для Франца в силу моей учительской компетенции, но не более.

На лице генерала застыло выражение самого искреннего сочувствия.

— Я надеюсь, вы скоро примете суровую реальность нашего времени. Ведь теперь это и ваше время тоже, дорогая Ася.

Он знал, кто я и откуда. Нацисты верили во многие странные вещи, собирали древние легенды и артефакты, создали даже секретную организацию по изучению оккультных наук и германо-арийского наследия «Аненербе». Возглавлял ее, вроде бы, сам Гиммлер.

Глядя в спокойные серые глаза Вальтера, я снова и снова задавалась вопросом, почему он не отправляет девушку из будущего в какую-нибудь лабораторию, где из меня будут по капле выжимать все, что я знаю о технологическим прогрессе в будущем. Судя по всему, у Вальтера были на меня личные планы.

Конечно, это связано с его сыном, но не только… Вальтеру нужна я. Не пора ли раскрыть карты и в самом деле спуститься с небес на эту тяжелую и неродную мне землю. Намерения свои на мой счет генерал как нельзя лучше выразил вчерашней ночью.

Теперь день, и на Вальтере снова благообразная маска, но я-то знаю, что он притворяется. Затаился, словно паук в расщелине и окутывает меня своими тенетами все туже и туже, правда, не давая задохнуться, но чтобы и свободно я трепыхаться не могла. Что мне делать? Он смотрит все так же настороженно - изучающе, будто чего-то ждет.

— У вас есть еще пара недель для того, чтобы окончательно привыкнуть к мысли о неизбежном. Я попрошу Грау за вами присматривать, потому что вы на самом деле мне очень дороги. Должен также сообщить, что с Отто у нас доверительные отношения, он рассказывает мне все… все, Ася, вы не ослышались. (Он снова вздохнул, скорбно поджав губы).

И это правильно, потому что каждому человеку бывает нужен мудрый совет и дружеское участие. Нас многое связывает с Грау, с давних лет наши родители тесно общались. Мы уважаем друг друга и делимся полезной информацией. Ведь так и должно быть между старыми друзьями, даже если один из них выше по чину. Вы согласны?

Я вдруг почувствовала, как в душу закрадывается тревога, смутные подозрения, оживают прежние страхи. Почему он так вкрадчиво говорит про Отто? Что именно тот рассказывает Вальтеру обо мне, о нас… И про то, как завершилась ужасная ночь тоже расскажет, о том, как я с чего-то вдруг решила его поцеловать. Нет, только не это!