Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах - Санне Келефа - Страница 82

Я переехал в Нью-Йорк в 1999 году, уже будучи автором и редактором текстов, отчаянно нуждавшимся в рабочем пространстве. Через некоторое время я снял угол в Челси у парня по имени Билл Адлер, меломана и исследователя музыки, в чьем резюме была в том числе работа главой пиар-отдела знаменитого хип-хоп-лейбла Def Jam Records в 1980-е. Круг друзей Билла впечатлял не меньше, чем истории с его военной службы, и на протяжении нескольких лет третьим человеком в нашем коворкинге был хип-хоп-ветеран Кул DJ AJ, хорошо помнивший бронксскую сцену 1970-х, но на собственном примере узнавший, что известность в хип-хоп-мире не всегда конвертируется в большие деньги (в то время основным его бизнесом была спекуляция билетами на концерты – это неодобрительно называлось “скальпингом”). AJ, позже, в 2015 году умерший от рака желудка, гордился своим статусом хип-хоп-пионера: на обложку книги “Да-да, именно вы” попала именно его фотография – он запечатлен на ней склонившимся над вертушками. Но при этом он не испытывал иллюзий насчет собственных возможностей: в отличие от Грандмастера Флэша, он не был ни виртуозом, ни даже одержимым знатоком и коллекционером пластинок. У AJ было много связей и полезных знакомств – он считался человеком, который проследит за тем, чтобы вечеринка закончилась без эксцессов, все гонорары были выплачены, а оборудование никто не спер. Для него хип-хоп был социальным феноменом – не в меньшей степени, чем музыкальным. “Я не приходил на тусовку послушать Херка, – вспоминал он в устной истории раннего хип-хопа, – я приходил на тусовку потусоваться!”

Первые диджеи быстро сообразили, что для того, чтобы тусовщики тусовались, с ними нужно было общаться. Поэтому они стали брать с собой “церемониймейстеров”, или просто MC, “эмси”, которые работали с микрофоном как сверхбодрые радиоведущие, выдавая на-гора энергичные кричалки: “Ну-ка, в ритм!”, “Да-да, именно вы!”, “Продолжаем до рассвета!”, “Хип! Хоп! Не останавливаемся!” (прежде чем стать музыкальным жанром, “хип-хоп” был сигналом для танцующих). К 1978 году самые популярные диджеи работали с целыми группами эмси, обменивающихся рифмованными строчками. Группа Грандмастера Флэша со временем получила название The Furious Five; участники восхваляли самих себя, а также своего босса: “Флэш – чувак, которого победить невозможно / Слово «поражение» в связи с ним будет ложным”. А Грандмастер Кэз, знаменитый своими рифмованными историями, выступал с разными командами, пока не присоединился к The Cold Crush Brothers. Большинство этих исполнителей зарабатывали вполне неплохие деньги, заполняя клубы в Бронксе и Гарлеме, и необязательно мечтали превращаться в музыкантов, выпускающих записи на рынок, тем более что тогда ни у кого не было уверенности, что их искусство вообще может существовать в записи. Их работой было проигрывать чужие пластинки, а также на протяжении пары часов общаться с людьми на танцполе. Можно ли сделать из этого песню?

Симптоматично, что многие самые ранние записи в хип-хопе, жанре, так высоко ценящем подлинность, были в каком-то смысле фальшивками. В 1979 году прифанкованная R&B-группа Fatback Band решила отдать дань уважения новому танцевальному помешательству из Бронкса и выпустила песню “King Tim III (Personality Jock)”, в которую вошел вполне качественный рэп-куплет в исполнении приятеля одного из музыкантов. Некоторые считают, что это вообще самая первая рэп-запись, несмотря на то что к бронксской хип-хоп-сцене она не имела прямого отношения. Но и “Rapper’s Delight” Sugarhill Gang, хит-однодневка, вышедший парой месяцев позже, – тоже не имел. Три участника ансамбля, собранные продюсером записи, Сильвией Робинсон, не были рэперами: один из них, Биг Бэнк Хэнк, какое-то время служил менеджером Грандмастера Кэза, и когда приятель спросил, не хочет ли тот записать собственный сингл, принес в студию несколько текстов Кэза (в строчке “Я К-А-З-Н-О-В-А, а все остальные – Ф-Л-А-Й” Биг Бэнк Хэнк на голубом глазу произносит прежний псевдоним Грандмастера Кэза, Cas [a] nova Fly). “Rapper’s Delight” не был полноценной хип-хоп записью, но это была идеальная песня: цепкая, веселая, познакомившая мир с новым жанром, услужливо упомянутым прямо в припеве: “Я говорю: хип, хоп, хиппи, хиппи / Под хип, хоп, хип, хоп мы не останавливаемся”.

В те годы хип-хоп, несомненно, казался многим слушателям скорее необычным, чем радикальным: напыщенная поэзия, которая декламируется под диско-записи. Ранние хиты подтверждали это впечатление. Кертис Блоу стал первым рэпером, подписавшим контракт с крупным лейблом: вышедший спустя пару месяцев после “Rapper’s Delight”, его первый сингл фактически представлял собой рождественский джингл: “Christmas Rappin’”. Blondie, поп-группа эпохи панк-рока, заняла первое место в чарте в 1981 году с песней “Rapture”, построенной вокруг дурашливого потока сознания вокалистки Дебби Харри, который был подан как рэп. Читать рэп казалось простым и веселым занятием – мимо него не прошли и комики, в том числе Мел Брукс, у которого были рэп-выступления от лица Людовика XVI и Гитлера; Стиви Уандер также зачитал несколько строчек в сингле “Do I Do” 1982 года. Среди всех, кто популяризировал ранний рэп, успешнее и последовательнее многих была группа The Fat Boys – трое артистов, функционировавших как посланники хип-хопа, использовали свой лишний вес как удачный панчлайн (впрочем, шутка оказалась не такой смешной, когда в 1995 году Даррен Робинсон по прозвищу “Человек-битбокс”, придумавший музыкальную идентичность трио, умер от сердечного приступа в возрасте всего 28 лет). Несколько песен The Fat Boys проникли в R&B-чарт, включая и “Jailhouse Rap”, шутливый трек о воровстве еды. Кроме того, они сотрудничали с The Beach Boys над кроссовер-хитом “Wipeout”, а еще в какой-то момент неожиданно запустили карьеру в кинематографе – ее кульминацией стало участие в эксцентрической комедии “Безалаберная”.

Успех “Rapture” продемонстрировал всей стране, что такое рэп, но не вывел жанр в музыкальный мейнстрим. Более того, в 1984 году Billboard рапортовал, что некоторые ранее дружелюбные к рэпу радиостанции на родине жанра, в Нью-Йорке, стали ротировать эту музыку лишь “спорадически”, вероятно, решив, что мода потихоньку проходит. Однако каким-то непонятным образом жанр нашел поклонников в моей младшей школе в Кембридже, Массачусетс – и, насколько можно было судить, чуть ли не во всех младших школах страны. Я купил кассету с альбомом Кертиса Блоу “Ego Trip”, потому что в нее вошла песня “Basketball”, хорошо подходящий для детей панегирик знаменитым баскетболистам (еще там была песня “AJ Stretch”, трибьют диджею, с которым работал Блоу, и моему будущему соседу по офису, AJ; хип-хоп умеет налаживать связи между людьми даже сквозь время и пространство). Самой любимой моей группой были Run-DMC – в их дерзком стиле достаточно простые биты порой сочетались с ревущими электрогитарами. Это была неслыханная ранее смесь, а также хитрый способ привлечь в том числе и поклонников рок-музыки, хотя в тот момент я не знал, что электрогитары для хип-хопа нехарактерны. В основном меня цепляло то, как рэперы выкрикивали в микрофон свои энергичные тексты – выразительные и легкие для запоминания. В одном из четверостиший “King of Rock”, заглавной песни с альбома Run-DMC 1985 года, Ран начинал каждую строчку, а DMC решительно ее заканчивал:

Сегодня мы вламываемся через стены // И пробиваем полы

Валимся на вас с потолка // Заполняем все углы

И когда мы на кассете // Свежей, только что из коробки достал

То ты можешь услышать наш саунд // Из квартала в квартал

Для еще не успевшего возмужать 11-летнего ребенка, каковым я был в 1987 году, хип-хоп казался жанром, придуманным специально, чтобы меня веселить. У всех моих друзей (и у меня тоже) были экземпляры “Licensed to Ill”, дебютного альбома 1986 года группы The Beastie Boys, трех белых рэперов, который начинали с хардкор-панка и чей цвет кожи интересовал меня намного меньше, чем то, что они казались хулиганствующими младшими братьями Run-DMC (я был слегка шокирован самыми скандальными строчками с альбома, описывавшими то ли любовное свидание, то ли акт насилия: “Шериф гонится за мной за то, что я сделал с его дочкой // Я делал с ней и шито, и крыто // И даже бейсбольной битой”). А на обложке школьной тетради я разместил тексты с первого альбома диджея Джаззи Джеффа и Фрэш Принса, известных многословными рифмованными историями, напоминавшими мультфильмы. Если бы кто-то рассказал мне, что через пару лет Фрэш Принс (он же Уилл Смит) превратится в звезду ситкомов, я бы не удивился – а вот в его дальнейшее перевоплощение в героя боевиков было поверить сложнее.