Крупные формы. История популярной музыки в семи жанрах - Санне Келефа - Страница 36

Демографические исследования подкрепляли тезис о том, что музыка “quiet storm” была саундтреком нарождающегося темнокожего среднего класса. И сама музыка этого не отрицала. Критик и историк культуры Марк Энтони Нил утверждал, что “quiet storm”-радио удовлетворяло принадлежавших к среднему классу темнокожих слушателей, потому что “подчеркивало их принадлежность именно к этой категории – и, наоборот, помогало им дистанцироваться от грохочущих звуков, ассоциирующихся с низшим городским классом”. “В большинстве случаев, – продолжал он, – музыка не содержала никакого внятного политического высказывания”, предпочитая вместо этого “в эстетическом и повествовательном плане оставаться на почтительном расстоянии от проблем, связанных с повседневной городской жизнью темнокожих”. На самом деле границы здесь не были очерчены настолько строго: по крайней мере, у Линдси были весьма разнообразные вкусы, и мягкие, но сохраняющие уличную аутентичность песни R&B-музыканта Вилли Хатча он ставил в эфир встык с композициями джазовой певицы Нэнси Уилсон. Впрочем, верно и то, что в числе прочего радиостанции в формате “quiet storm” предлагали своим слушателям возможность бегства от реальности в мир умиротворенных песен о любви и стремительного восхождения по классовой лестнице, которую символизировала уже знакомая нам картинка – темнокожий человек из Детройта, преклонивший колено на лесной опушке с мирно пасущейся рядом лошадкой.

Вот, стало быть, одно из определений R&B в начале 1980-х: “красивая черная музыка” – как противоположность ухающим ритмам песен из поп-чарта. Термин “соул”, слишком тесно связанный с надеждами (и саундом) конца 1960-х – начала 1970-х, начинал казаться устаревшим; это определенно стало одной из причин того, что Billboard с 1982 года перестал публиковать хит-парад соул-синглов, предложив вместо него чарт “Black Singles”. Перемена фиксировала положение дел в американской музыке: слушательские привычки по-прежнему в значительной степени были расово коннотированы. Правда, некоторые беспокоились, что переименование хит-парада лишь усилит сегрегацию благодаря тому, что “черная музыка” теперь заведомо будет существовать отдельно от остальных жанров. Но в то же время ход журнала Billboard фиксировал и растущее стилистическое разнообразие – это был сигнал, что афроамериканские радиостанции и афроамериканские музыкальные магазины могут привечать музыку в разных стилях и зачастую это делают (в конце концов, действительно существовало много совершенно разной “черной музыки”). Успех “quiet storm” также помог утвердить R&B как зрелый жанр, более взрослый и рафинированный, чем поп-мейнстрим.

Но параллельно внутри него набирала силу и нонконформистская фракция, стремившаяся сместить фокус в сторону фанка и танцполов – и обставить даже диско по жесткости, приземленности грува. Одним из свежих фанк-героев стал Рик Джеймс, в прошлом – сонграйтер Motown, который, как и Джордж Клинтон ранее, осознал электризующую силу тугой партии бас-гитары. Хрестоматийный хит Джеймса, “Super Freak”, сегодня считается классикой клубной музыки – он также стал источником одной из самых знаменитых басовых линий во всей истории поп-музыки: MC Hammer позаимствовал ее для своего сингла-блокбастера 1990 года “U Can’t Touch This”. Однако в 1981-м, по горячим следам, песня “Super Freak” стала лишь одним в серии хитов Рика Джеймса, которые не смогли в полной мере проникнуть в мейнстрим: третье место в R&B-чарте, 16-е – в поп-музыкальном хит-параде.

Джеймс в те годы был одним из самых популярных артистов в стране; его стадионный тур 1981-го, согласно Billboard, был на тот момент самым прибыльным в истории гастролей темнокожих музыкантов. Тем не менее запущенный тогда же телеканал MTV отказался включать песни Джеймса в ротацию – а вместе с ним и записи еще нескольких темнокожих исполнителей. В 1983 году в интервью Los Angeles Times музыкант заявил, что MTV – расистская организация, раз она игнорировала настолько популярные в США песни. Но один из сотрудников канала, Базз Бриндл, ответил, что решение основывалось на жанровых, а вовсе не на расовых соображениях: “Рок-аудитория, на которую мы ориентируемся, не интересуется R&B или диско – так она определяет черную музыку”. Десятилетия спустя в устной истории MTV темнокожая топ-менеджер телеканала по имени Кэролайн Бейкер сказала, что неподходящим для трансляции признали видеоклип на песню “Super Freak”: “Это не MTV не взял в эфир эту песню, а лично я. И знаете почему? Потому что там были полуобнаженные женщины, и в целом клип был полным дерьмом. Как темнокожая женщина я не желала, чтобы первое видео на телеканале, репрезентирующее мою расу, выглядело именно так”.

В 1980-е все беседы об R&B сводились к спорам на сложную тему кроссовера. Это правда, что MTV в те годы редко показывал клипы темнокожих артистов, отчасти из-за демонстративной фиксации на рок-н-ролле. Но верно и то, что в 1982 году именно телеканал взял в постоянную активную ротацию песню Майкла Джексона “Billie Jean” – это был первый из целой серии видеоклипов, превративших Джексона в самую значимую фигуру в эфире MTV. Когда в 1988 году Нельсон Джордж озаглавил свою книгу “Смерть ритм-энд-блюза”, он был озабочен не проблемами слабой репрезентации R&B в медиа. Экзистенциальная угроза жанру, согласно ему, заключалась не в его неспособности пробить броню мейнстрима, а наоборот, в излишней готовности его представителей идти на компромиссы, ассимилироваться с белым мейнстримом в поисках успеха. Ближе к концу книги Джордж делает мрачное предупреждение: “Одержимость черной Америки ассимиляцией ведет ее к культурному самоубийству”. Темнокожих музыкантов и продюсеров он призывает “отказаться от удобств кроссовера, заново обрести собственную расовую идентичность и бороться за право жить по своим правилам”.

История R&B 1980-х неотделима от истории “Thriller”, альбома Майкла Джексона, вышедшего в 1982 году и ставшего по некоторым версиям самой популярной записью в истории – он провел 37 недель на вершине альбомного хит-парада Billboard (если верить Американской ассоциации звукозаписывающих компаний, только сборник лучших хитов группы The Eagles покупали и слушали в стримингах еще чаще – но это лишь компиляция, то есть, строго говоря, не альбом). Клип на песню “Billie Jean” помог MTV откреститься от репутации канала, сконцентрированного исключительно на рок-музыке, а другие два видео с альбома, на песни “Beat It” и “Thriller”, продемонстрировали, насколько смелым и эффективным может быть сам формат музыкального видеоклипа. В итоге целых семь композиций с “Thriller” вышли на синглах и все без исключения попали в топ-10. Доминирование альбома в культурном пространстве привело к тому, что изменилось само представление о том, как должна звучать популярная музыка. Это был первый альбом темнокожего музыканта, возглавивший альбомный чарт Billboard более чем за три года. После 1982-го все знали, что саунд поп-мейнстрима – это саунд Майкла Джексона, ветерана Motown, который воплотил в жизнь кроссовер-мечту своего бывшего лейбла спустя много лет после того, как ушел с него. Другими словами, после 1982-го саундом поп-мейнстрима стал, грубо говоря, R&B-саунд.

“Грубо говоря” – потому что музыку с альбома “Thriller” было не так уж легко классифицировать. В 1979 году Джексон выпустил “Off the Wall”, невероятно изящную и захватывающую диско-пластинку. В “Thriller” музыкант и его продюсер, Куинси Джонс, модернизировали диско-шаблон с помощью механистических битов и электронных вспышек. С другой стороны, в запись вошел и дуэт с Полом Маккартни (один из трех их дуэтов того периода), а в песню “Beat It” – блестящее гитарное соло Эдди Ван Халена из хард-рок-группы Van Halen. Было здесь и несколько “слоу-джемов”, которые подошли бы для радиостанций формата “quiet storm”. Словом, “Thriller” являл собой бурлящий коктейль стилей – а заодно и расчетливую попытку создать альбом-блокбастер. “С раннего детства я мечтал записать самый продаваемый альбом в истории”, – вспоминал позже Джексон. Но Нельсон Джордж относился к этим амбициям скептически, видя их отражение в том, как менялось – и становилось, по его версии, обескураживающе чужим, неестественным – тело артиста: “В глазах многих темнокожих джексоновская ринопластика, часто откровенно неудачный макияж и искусственно завитые волосы – симптомы отрицания артистом цвета его кожи, иными словами, акт расового предательства. Прибавьте сюда вызывающую беспокойство андрогинность, и получится, что самый популярный темнокожий мужчина в Америке – не совсем темнокожий и не совсем мужчина”.