Пробуждение охотника (СИ) - Барр Яков - Страница 7

Впрочем, даже здесь меня не тянуло купаться. Соня посмотрела на физиономию, которую я скорчил, и расхохоталась:

— Не бойся, плавать не заставлю, у нас другие планы.

Соня завела меня в растущий поблизости березняк, воровато огляделась, взяла меня за руку и… Опять это чертово головокружение и ощущение, что мы проваливаемся в кроличью нору.

В глазах потемнело, а потом свет вернулся. Я огляделся и ахнул от изумления.

— Да у тебя тут Шаолинь какой-то!

Мы стояли посреди поля, полностью заставленного странного вида тренажерами и полосами препятствий. Все они были в той или иной степени ориентированы на рукопашную схватку. Чуть дальше виделись какие-то павильоны, но большая часть «аттракционов» расположилась под открытым небом. Под ногами желтела пожухлая трава, похоже, в этом месте давно не было дождя.

— Здесь и приведешь своего дрища в форму, — Соня положила мне руку на плечо. — Но есть задачи и поважнее утренней гимнастики. Тебе надо научиться управлять ликвором. Скольких ты убил в «Заре»? С десяток отморозков?

— Плюс-минус… — Я попытался вспомнить свои похождения на турбазе «Солнышко», но понял вдруг, что события того дня расплываются в памяти как дурной сон.

— Не суть, — девушка сжала пальцы, —ты набрал цистерну ликвора, и где она?

— Эй, — возмутился я, — у меня целый огнестрел вылечился!

— Который ты вовсе не должен был получать. — продемонстрировала Соня выверты женской логики. — Ты должен научиться контролировать ликвор, ощущать его, копить, распределять потоки, ну и конечно же расходовать рационально. И не делай такое лицо! Все охотники это умеют! Считай, что у тебя вырос новый орган чувств на самом интересном месте.

— И какое же мое место интереснее других? — ухмыльнулся я, пытаясь скрыть растущую неуверенность.

— Заодно и разберемся. Ладно, разомнись пока.

— Разминка — это хорошо, но ты не хочешь рассказать, куда мы попали? Сперва — болото, теперь — Шаолинь, что, чет побери, происходит?

— Мы называем такие места «осколками». Да не стой ты столбом, пойди и поколоти вон того болвана, а пока он выбивает из тебя дурь, я поиграю в энциклопедию.

Соня подвела меня к двухметровой пластиковой фигуре, похожей на человека, но с шестью руками и с лицом нарисованной чем-то красным на яйцевидной голове.

— Признайся, ты его помадой раскрасила? — пошутил я.

— Ну да, — неожиданно смутилась Соня. — Давай, стукни голема по лбу! Не бойся, он небыстрый.

Схлопотав затрещину, яйцеголовый задвигался. У голема была неплохая боксерская техника, и он мастерски использовал шесть кулаков, я к такой экзотике не привык, а лупил монстр мощно, так что пришлось вертеться, мысленно ругаясь на своего предшественника, который мог бы нарастить побольше мускулов.

Но хотя мышечная память у парня отсутствовала как класс, я в прошлой жизни был неплохим бойцом, а некоторые противники сочли очень даже хорошим. Так что голему не повезло. Я не сразу, но втянулся в поединок и даже мог, не отвлекаясь от спарринга, продолжить расспросы.

— Ты что-то говорила про осколки.

— Ты уже убедился, что, как говорят фантасты, вселенная у нас «мультиверс». По-простому — есть параллельные миры, ну или перпендикулярные, геометрия тут явно не причем. Мы с тобой были в одном мире, а теперь здесь. Пока все понятно?

Я, уворачиваясь сразу от двух хуков справа, промычал нечто утвердительное.

— Роскошно! Смотри, я ни разу не теоретик, моя тема — из дробовика дурную башку разнести. Но среди охотников попадаются не только воины. Я была знакома, например, с оракулом.

— Оракулом? — переспросил я. — Это что за зверь?

— Ну не зверь, а милейшая старушка! Но умная. Собрала вокруг себя мыслителей, из тех, кто в курсе. Это ее и сгубило.

Соня вдруг погрустнела.

— Что с ней случилось? — спросил я, и тут же пожалел, что отвлекся.

Голем одновременно двинул меня в челюсть и грудь, отбросив на добрую пару метров.

Соня протянула мне руку, помогая встать, но я поднялся без ее помощи. Разве ж я не герой?

— Далеко не все в этом мире знают про инвейдеев. А те, избранные, что в курсе, относятся к нам очень по-разному. Охотников, вроде нас с тобой, боятся. Ты — человек бывалый, скажи сам, что это означает?

Если меня спрашивают, я отвечаю.

— Сперва нас будут очень осторожно использовать, но при первой же возможности попытаются ликвидировать.

— В точку! Поэтому мы всегда в тени, служба, должность в корпорации или просто семья и парник с огурцами — не наш путь.

Я тем временем занялся преодолением полосы препятствий. Именно она заставила меня вспомнить о Шаолине, хотя сомневаюсь, что в каком-то монастыре реально могут быть такие фокусы с огнем и внезапными лезвиями из-под земли.

Стоило быть внимательным и поберечь дыхание, особенно в теле дрища, который был абсолютно не в состоянии носиться по этим ловушкам.

Но я все же спросил:

— А что насчет оракула?

— Если мы самая большая угроза в этом мире (даю подсказку — нет, но кто меня слушает), то оракулы — огромная ценность, за ними охотятся все, кому не лень. А Евгения Степановна была птичкой вольной, в клетке не пела, даже золотой.

Соня помолчала, окунувшись в грустные воспоминания.

— Это к нам всем относится. Иногда охотники уходят служить в корпорации за очень большие деньги. Знаешь, что с ним случается?

— И что же? — я с трудом увернулся от каменной кувалды, решившей снести мне башку.

Дрищ к этому моменту полностью выдохся, но я продолжал бег на чистом энтузиазме. Меня в свое время тренировали те еще садисты, правда, это происходило давно и не со мной, точнее — не с тем худосочным ботаном, каким я стал.

— Охотники превращаются в хищников, а это законная добыча для охотников. Я думаю, тут весь фокус в деньгах. На самом деле мне это бабушка Женечка разъяснила. Настоящему инвейдею на деньги плевать, нам нужен ликвор, бабло — детские игры простых людей.

— У инвейдея нет цели, только путь! — заметил я, потирая ошпаренный зад.

Нет, я понимаю — языки пламени! Но струи пара — явный перебор. А ведь на мне джинсы! Толстые! И кстати, мне нужны новые, Огонь, пар и лезвия не слишком хороши для сохранности ткани.

Я наконец выбрался из лабиринта и с облегчением прилег на травку.

— Так что там насчет мультиверсума?

— Хватит разлеживаться! Пошли, пообедаем.

Я поднялся. Соня скептически осмотрела дырку на мягком месте (спасибо дениму, спас мой зад от ожога ценой своей жизни).

— Пойдем-ка!

Она провела меня в павильон, оказавшийся гардеробной, забитой комбинезонами из прочной на вид серебристой ткани.

— Найди свой размер, если сможешь, доходяга!

— А сразу не могла дать?

— А повеселиться? А поглазеть на твою обгорелую задницу, пока ты переодеваешься? Хотя, на что тут пялиться? — ухмыльнулась Соня.

— Я это тело не выбирал! — возмутился я, перебирая вешалки.

— На самом деле я просто забыла. Отвыкла я от роли мамаши-хлопотуньи. Да куплю я тебе штаны, не переживай. Я же сказала, мы не паримся о бабках.

— Есть у меня деньги. Только не совсем «есть» и не совсем «у меня». Я кое-что прихватил на турбазе. Но пришлось спрятать.

— Так, стоп, за обедом расскажешь! Жрать хочу, слона бы съела!

Эх, люблю женщин с аппетитом! Но почему-то Соня, при всей своей мускулистой привлекательности, не вызывала у меня сексуального желания. Не то, чтобы меня совсем не тянуло, но я почему-то относился к ней как к сестре, а не как к женщине, с которой могу замутить. С другой стороны, когда я был моложе, и у меня были, скажем так, должностные обязанности, мне приходилось спать с женщинами, нравившимися мне куда меньше этой белокурой бестии. И оставьте свои грязные мысли в том темном и пахучем месте, откуда они выползли! Только с женщинами!

Тельце ботана, в котором я очутился, вдруг встрепенулось, да как начало посылать мне сигналы, что, в отличие от моего разума, оно молодое и горячее, и ему-то в Соне нравится все! И нечего тут свои старперские порядки разводить! Но телу я сказал грозное «Цыц!»