Укрытие - Адзопарди Трецца - Страница 34

крупно написано на оранжевом полотнище; под ним рисунки — деревья с толстыми коричневыми ветками и крохотными зелеными почками; один — осенний, на нем листья, кружась, падают с неба в кучку внизу. Мэри рассматривает опавшие листья. Хорошо бы забраться под нее, думает она, ей хочется лежать в земле и тихо тлеть. Хочу быть этим.

В «Лунный свет», говорит Сальваторе. Они наверняка там. Мартино качает головой, однако машину разворачивает. Он понимает, что Джо не будет здесь околачиваться, особенно после того, как появился на свадьбе: закончив дела, он тут же уберется из города.

Что он задумал? — размышляет Мартино вслух.

Круглые глаза Сальваторе мерцают в темноте. Он пожимает плечами.

Понятия не имею, Тино. Но, похоже, дело плохо. Плохо для Мэри.

Мартино молчит, он думает не о Мэри, а о Еве, о том, как она, застегивая босоножки, держалась за его рукав, и ее серьги с поддельными бриллиантами нежно позвякивали о шею. Он мечтал до нее дотронуться.

Увидишь Мэри, скажи, я ищу ее, прокричала она, внезапно помрачнев.

Вечно, думает Мартино, эти Гаучи все портят.

В «Лунном свете» темно. Сальваторе не включает электричества, а идет прямиком к двери с надписью «Служебное помещение», поднимается по лестнице. Мартино бродит по пустому кафе, нос улавливает одеколон Джо Медоры. Он закуривает сигарету, чтобы быстрее пролетело время и чтобы заглушить запах, который въедается ему в нутро, будто подтверждая, что случилось что-то ужасное.

Сейф проверь, кричит он, пронзенный предчувствием. Проверь сейф, Сал!

В кабинете Джо Медоры все тихо. Сальваторе прикрывает за собой дверь, проходит мимо дивана и вокруг стола к сейфу, припрятанному внизу. Он вытаскивает ключ, садится, балансируя на пятках, на корточки. И смотрит в темные внутренности сейфа, на верхнюю полку с бумагами, под нее — туда, где обычно лежат деньги. Вчера утром было пять тысяч фунтов — да, половина идет Джо Медоре, но вторая-то половина его. Была его. Сальваторе проводит рукой по пустому дну, чувствует ладонью прохладу металла. И тут нащупывает у стенки салфетку с одним бискотти. Это окончательно приводит Сальваторе в ярость.

Ева ищет в маминой сумочке ключ от дома. Достает кусок материи с привязанной к нему кроличьей лапкой.

Тьфу ты, черт! — говорит она и швыряет лапку обратно. Где этот проклятый ключ?

Роза засовывает руку в почтовый ящик, достает засаленный шнурок, на котором висит ключ. Ева хватает его, сует в скважину.

Надо потянуть дверь на себя, говорит Роза. У вас навыка нет.

Розе понадобилось немного времени, чтобы назначить себя главной. Селеста еще в Англии, а она уже командует. Она злится на Еву за то, что та не сказала, где мама. Я знаю, потом она наверняка будет выпытывать подробности у меня. Люка с Фрэн вбегают впереди нас и несутся по лестнице, крича:

Мама! Мама!

Ева кладет на буфет мамину сумочку, потом свою, снимает перчатки, кидает их сверху.

Девочки, снимайте пальто. Роза, может, сделаешь нам чаю?

Вы мне не мама, огрызается Роза.

Твое счастье, юная леди, говорит Ева. Ну что, хотите чаю или нет?

Мы молчим. Смотрим, как Ева опускается на колени перед камином, снимает каминную решетку.

Сейчас все сделаем, говорит она, возя кочергой по серым углям. Когда их переворачиваешь, они нехотя румянятся. Она ждет с минуту, кладет сверху несколько свежих глянцевых кусков, накрывает их газетой. Под роем буковок оживают языки пламени.

Где наша мама? — в десятый раз спрашивает Люка.

С цыганами сбежала, зло говорит Роза. И не вернется никогда!

Ева сдергивает газетный лист, из камина подымается облако дыма. Люка разражается рыданиями.

Ну посмотри, что ты наделала! — кричит Ева. Роза, я тебя умоляю!

Та подходит к Люке, но Люка от нее отворачивается.

Лю, она ушла ненадолго. Я попрошу мистера Амиля ее поискать, хорошо?

С цыганами сбежала, шепчет Роза, и рот ее растягивается в мерзкой усмешке. Люка снова рыдает.

Довольно! — орет Ева. Марш в кровать, немедленно! Все четверо!

Где отец, не спрашивает никто.

Машина сворачивает с Тиндалл-стрит на грунтовую дорогу, а с нее — на бетонку, идущую к Восточному порту. Джо с Паоло сидят впереди и молчат. На заднем сиденье Фрэнки нервно крутит на пальце кольцо. В этой части города фонарей почти нет. И людей нет, никто их не увидит. Он связался с Паоло, и теперь уж ничего не поделаешь. За пять тысяч фунтов он получил кольцо с рубином, бесплатное путешествие на «Афине» и молчание Паоло. Они в равном положении: Пиппо незачем знать, что его брат работает с Джо. А Джо не скажут, откуда у Фрэнки деньги. Поначалу этот план Фрэнки очень нравился — выкупить отцовское кольцо деньгами самого Джо. Ему казалось это справедливым. Но Паоло лелеет свою тайну. Он то и дело подмигивает Фрэнки в зеркало заднего вида, туманно намекает на «Лунный свет».

Клуб небось неплохой доход приносит, а? — говорит Паоло.

Есть кое-что, уклончиво отвечает Джо.

Фунтов сто в неделю выходит?

Может, и выходит, пожимает плечами Джо. В хорошую неделю.

Или побольше — с левыми делами. Эй, Фрэнки, уж ты-то знаешь! Есть у Сальваторе побочный доход? Может, карточный клуб? Девочки? Документы на выезд? Фрэнки впивается взглядом в длинную шею Паоло, в зеркало не смотрит, чтобы не встретиться взглядом. Он молчит.

Ах, Сальваторе! Бедняга Сальваторе! — вздыхает Паоло.

Джо плевать. Деньги от Фрэнки он получил. Сейчас тот выйдет из машины, сядет на корабль, и всё. Дело сделано.

Мистер Амиль внизу, орет на Еву, громко хлопают двери, потом все стихает, и слышен только телевизор. Фрэн тихонько спускается вниз — узнать, что случилось. Ева с мужем ушли, оставили мать мистера Амиля — присмотреть. Она сидит на диване, ест арахис и смотрит «Удвой свой выигрыш».[12]

Фрэн возвращается на свою кушетку. Берет с туалетного столика мамино зеркальце, глядится в него, приглаживает рукой челку. В другом углу комнаты совещаются Роза и Люка. Они шепчутся, прикрывая рот рукой, оценивающе смотрят на меня. Все это для того, чтобы меня напугать.

Скажи уж лучше, говорит Роза. Это твой последний шанс, Уродина.

Я уже рассказала им всё, что знала. Теперь прикидываю, не сочинить ли еще что, но тут Люка бочком пробирается ко мне — прямо как кошка, выслеживающая воробья.

Сама знаешь, куда мы тебя засунем, говорит она.

Оставьте ее в покое, вступается Фрэн.

Ну ладно, говорит Роза. И после паузы: В колыбельку!

Она хватает с кровати Фрэн сложенную простыню и набрасывает ее на меня. Все это происходит почти бесшумно, только звенят от возбуждения их голоса.

Ни слова! — произносит у меня над ухом Люка. Или тебе конец!

Сопротивляться бессмысленно. Роза катит меня по кровати, туго закутывает во влажную простыню.

Я не могу дышать, выговариваю я, с трудом открывая спеленатый рот. Дышать не могу!

Роза слегка оттягивает ткань вокруг моего лица.

Сойдет, говорит она, после чего меня поднимают в воздух, раскручивают, бьют головой о что-то острое, роняют. Я слышу их смех — истерическое повизгивание Розы, низкий, лающий хохот Люки. Они тащат меня по полу, перекатывают. В нос бьет едкий запах.

Воду из сухого дока откачали, и он пуст. Шлюзные ворота поскрипывают под натиском вод Восточного бассейна. Видно, как вспыхивает огонь в литейной неподалеку, озаряет темноту и снова гаснет.

Мартино останавливает машину на развилке между депо и конторой Западного порта. Сальваторе вопил не переставая всю дорогу. Теперь, когда Мартино выключил фары, он притих. Сальваторе в «Лунном свете» общается с моряками; ему известно, когда какой корабль отходит. С утренним приливом снимается с якоря «Афина», следующая на Кипр. Команда мальтийская. Сальваторе подозревает, что утром там появится еще один матрос. Он человек не азартный, но тут готов держать пари.