По ту сторону глянца - "Алекс Д" - Страница 9

Глава 4

Кстати, я уже говорил, что не люблю сюрпризы? Повторюсь – я их категорически не выношу, и сам никогда и никому не делаю. Но моего мнения, как обычно, никто не спросил. Поэтому первое, что я вижу, спустившись утром в гостиную – розовая макушка, торчащая из-за спинки дивана. Пару секунд молча охреневаю, со спины наблюдая за задержавшейся гостьей. В отличие от меня она чувствует себя вполне вольготно, кофеек попивает и в телик пялится. Стендап какой-то дебильный смотрит и похрюкивает от смеха. Что, даже головка не болит и мушки в глазах не мерещатся?

– Я не понял, ты почему все еще здесь? – сунув руки в карманы домашних брюк, огибаю диван, и встаю прямо перед ней, заслоняя спиной экран.

Подавившись кофе, девчонка закашливается, смешно округляя и без того большие глаза. Поставив кружку на блюдце, смотрит на меня, то краснея, то бледнея, мычит что-то невнятное, руки трясутся. Напугалась, соплячка? То ли еще будет.

– На выход пошла, – не услышав ничего вразумительного, киваю на дверь и только сейчас замечаю, что вокруг чисто, как в морге. Никаких следов вчерашнего погрома. Полы блестят, окна, выжившие зеркала и столешницы – тоже.

Честно, не ожидал. Викки сто лет сама палец о палец не щелкала, а тут за ночь полный марафет навела после ледового побоища. Неужели совесть проснулась? Я даже не надеялся, что она всю ночь с таким усердием дом драить будет. Так, припугнул, чтобы не расслаблялась. За клининг я в состоянии заплатить. Просто хотелось урок преподать. А Викки всерьез за дело взялась. И когда успела? Времени-то прошло часов восемь, а уборки было, как минимум, на сутки.

– А заплатить? – откашлявшись, с наездом бросает девчонка.

Я даже теряюсь от подобной наглости. Бесстрашная, что ли? Или просто чокнутая?

– За что, стесняюсь спросить? – насмешливо уточняю я, рассматривая возмущенную мордашку в обрамлении длинных розовых волос.

Отчетливо помню, что вчера были кудри. Сегодня на них даже намека нет и оттенок не такой яркий, как накануне. Голову успела помыть чертовка и полотенцем наверняка воспользовалась. Надо все после нее продезинфицировать. Кружку, постельное белье, душевую кабинку…

– А ты не стесняйся, спрашивай, – расправив плечи, продолжает дерзить.

Выгнув брови, иронично оглядываю обнаглевшую девицу с головы до ног, узнав на ней Викины джинсы и рубашку от Дольче. Вот гадина, еще и в вещах сестры порыться успела.

– Мне полицию вызвать? – раз по-хорошему не понимает, перехожу к угрозам. Воровка хитро прищуривается и абсолютно по-хамски выдает:

– А, вызывай! Мне есть, что им рассказать. Или плати, или я быстро весь ваш притон ментам сдам. Нашли дуру, – смешно сморщив носик, фыркает она. – Не думай, что у меня из-за ваших нарколыжных напитков память отшибло. Сначала опоили, потом использовали, как бесплатную рабсилу. Ладно хоть не изнасиловали, а то я бы…

– Ты что плетешь?! – потеряв терпение, рявкаю я. – Кому ты сдалась? Ты себя в зеркало видела? Вон пошла!

– С места не сдвинусь, пока свои деньги не получу, – скрестив руки на груди, вызывающе вздергивает подбородок. Вот же бесстыжая дрянь, а с виду мелкая, хрупкая, весу всего нечего, зато гонора ого-го.

– Тебя вынести?

– Только попробуй. Я на тебя заяву накатаю за рукоприкладства и домогательства.

Эта может. Из принципа. Лишь бы нагадить. Непонятно только из-за чего она так взбеленилась. Долбанутая на всю голову. Тяжко вздыхаю и прохожусь пятерней по волосам.

– Че те надо, а? – соглашаюсь на переговоры, потому как спорить с этой идиоткой бесполезно. Она стреляет в меня синющими глазами и победно улыбается.

– Ты прослушал, халявщик. Пока вы мирно дрыхли в своих кроватках, я всю ночь вашу хату от дерьма оттирала. Твоя сестрица-лисица обещала, что ты заплатишь.

Меня аж передергивает. Ну и лексикон. Из какой помойки она вылезла? Стоп! Что? Оторопело шарю взглядом по гостиной, сравнивая, что тут творилось вчера и как блестит чистотой сейчас. Пазл внезапно складывается. Ну, Вика… Убью. На автомате сую руку в карман, нашаривая там телефон. Набираю любимую сестрицу, и та даже трубку берет чуть ли не с первого гудка.

– Викуль, а ты где? – интересуюсь медовым голосом.

– В театре. Где мне еще быть? У меня репетиция, и ты меня, мягко говоря, отвлекаешь, – с недовольством вываливает Викки. Сжимаю мобильник до хруста в костяшках, перед глазами темные круги. Какая же сука!

– Выспалась?

– Нет, блин, всю ночь тряпкой полы и стены драила, – насмешливо фыркает сестра. Она даже не думает отпираться. – Ты правда думал, что я по щелчку твоих пальцев в золушку превращаюсь?

– По-моему я дал тебе четкие инструкции насчет твоей гостьи? – срываюсь на свирепый рык.

– А с какого лешего она моя-то? Ты ее оставил, вот и разбирайся. Кстати, не забудь расплатиться. Я Мальвине десятку обещала. Извини, но у меня на картах по нулям из-за одного скупердяя.

– Ты офонарела?

– Дом чистый? Все убрано? – словно издеваясь лениво любопытствует язва. Втягиваю воздух как огнедышащий дракон и молчу. Кроме матерных слов на ум ничего дельного не приходит. – Ты обозначил задачу. Я выполнила. Какие претензии? – добивает с нескрываемым сарказмом.

– С моими претензиями ты ознакомишься вечером, когда вернешься. Готовься, Викуль, – ядовито бросаю я и прерываю вызов.

Снова смотрю на девчонку.

– Мальвина, значит. Это рабочее прозвище или что?

– Мне до фонаря, как ты будешь меня называть. Хоть Мальвина, хоть Алефтина. Любой каприз за ваши деньги. Условия я озвучила. Или тридцатка сейчас, или восемьдесят штук в месяц. Заметь – второй вариант выгоднее.

Она поднимает подбородок выше, взгляд прямой, упрямый. Пухлые губы даже в поджатом состоянии бантик напоминают. Смазливая стервозина, и отсутствие вчерашнего шлюховатого раскраса ей только в плюс. Молоденькая совсем, тоненькая, макушкой едва до плеча мне достает, а характер, как у прожжённой девицы с улицы. Неужели не осознает, что силы неравны? Она в чужом доме, сыплет требованиями, хамит, нарывается, а если я маньяк? Или просто неадекват с садистскими замашками? Совсем что ли бесстрашная? Или глупая?

– Для кого выгоднее? – с недобрым прищуром спрашиваю я.

– Для тебя, естественно, – снисходительно хмыкает розоволосая. Мальвина, мать ее. Почему Мальвина-то? Она вроде как Золушкой представилась, и туфельку даже потеряла, которая метким Викулиным ударом зеркало на осколки разнесла. Как бы теперь ее в тыкву усадить и восвояси выпроводить?

– Моя сестра с тобой на десятку договаривалась. Не вижу смысла переплачивать. Аттракцион щедрости ищи в другом месте.

Не собираясь уступать абсурдным требованиям находчивой девчонки, снова утыкаюсь в телефон. Жму на иконку мобильного банка и захожу в приложение.

– Диктуй номер, и чтобы через минуту духу твоего здесь не было. Шмотки только оставить не забудь.

– Тридцать, а шмотки заберу в качестве бонуса за моральный ущерб, – нагло чеканит мелкая злыдня.

Решив, что ослышался, поднимаю голову, сталкиваясь со злющим упертым взглядом. Вот я встрял меж двух гремучих кобр. То одна ядом плюется, то вторая.

– Десять, и я собственноручно вытряхну тебя из этих тряпок, – угрожающе шагаю вперед.

Девчонка подскакивает с дивана, явно не намереваясь сдаваться без боя. Резво обходит стол и, приблизившись, тычет пальцем мне в грудь. Хотя удобнее было бы лбом постучаться. Роста в ней еще меньше, чем я предполагал.

– Правильно Викуля про тебя сказала. Жмот и придурок, – нахохлившись как боевой воробей, выдает вреднючая зараза.

– Так, ты меня окончательно выбесила. Я передумал. Никаких денег, – ледяным тоном отрезаю я, выразительно глянув на упирающийся в мою грудь палец. – Руки прочь и шагом марш наверх. Переодеваешься и пиздуешь отсюда. Даю три минуты на сборы.

– О как! Напугал до усрачки. Бегу и спотыкаюсь, роняя тапки! – насмехается скандалистка. Чтобы не задирать голову при разговоре, отступает на шаг назад. Потом еще на один. – А знаешь, зажрись своими бабками, и обноски мне чужие не нужны, – неожиданно заявляет она.