Разведенка с прицепом (СИ) - Ареева Дина - Страница 25

Прислушиваюсь — звуки раздаются со стороны кровати. Подхожу ближе и вижу на тумбочке блок-монитор от видео-няни.

На мониторе хорошо видно кровать с балдахином, на которой сладко спит моя малышка, подложив под щеку обе ладошки. Некоторое время наблюдаю за ней, не в силах сдержать улыбки. И мне приятно, что о нас так позаботились.

Не знаю, кого стоит благодарить. Понятно, что не обошлось без хозяина дома, но такой ремонт не сделаешь за день. Значит Нурай была в курсе. Вряд ли Эмир-бей стал бы за ее спиной обустраивать в их доме комнату для чужого ребенка. Но и в то, что Нурай вдруг озаботилась моей Лале, тоже странно.

В общем, ясно что ничего неясно. И наверное меня больше должно беспокоить, что ответить братьям Дениз, потому что принять предложение ни одного из них я не могу.

Чтобы привести мысли в порядок и успокоиться, отправляюсь в душ. Делаю воду максимально комфортной и встаю под теплые струи. Смотрю как вода ручейками стекает в отверстие и думаю.

Итак, что мы имеем в сухом остатке?

В чувствах Атеша я не сомневаюсь, как не сомневаюсь в их отсутствии у Догана.

Влюбленный Атеш, расчетливый Доган. Кого бы я выбрала, если бы пришлось выбирать?

Не знаю. Хорошо, что выбирать не нужно.

В памяти всплывают обидные слова, сказанные Доганом в адрес моего биологического отца. Неужели он прав, и отель в самом деле оказался «махром», которым семья Афры расплатилась с Омером за роль ширмы?

И отец без колебаний отказался от меня, родной дочери, только чтобы получить в собственность отель?

Теперь я не уверена даже, не солгал ли сказал Омер, что он не знал правду о своих сыновьях. Как он мог не знать? Разве что если Афра мутила одновременно с ними обоими — Эмиром и моим отцом

А это уже перебор. Хотя что я знаю об этой женщине?

Из душа выхожу, обмотавшись полотенцем. Первым делом проверяю видео-няню и облегченно вздыхаю.

Девочка спит, сладко посапывая. Натягиваю пижаму и вспоминаю, что хотела развесить платья, чтобы они расправились на вешалке.

Достаю из чемодана черные платья, которые я купила специально для нас с Лале. Завтра попрошу горничных обдать их паром, чтобы не отдавать в стирку. Они не успеют высохнуть.

Подхожу к шкафу, отодвигаю слайд и некоторое время таращусь на роскошную шелковую сорочку, отороченную тонким кружевом. Она висит на плечиках слишком явно предлагая себя и слишком явно предназначаясь мне.

Даже не примеряя вижу, что это мой размер. И наверное мой вкус. Я бы такую тоже выбрала, если бы захотела себе купить. Вряд ли бы купила, конечно, судя по бирке, стоит она космических денег.

Медленно задвигаю слайд. Глупо думать, что сорочка сюда попала случайно. Ремонт детской комнаты, кровать с балдахином и видео-няня. Теперь вот это…

Еще глупее предполагать, что хозяин дома не в курсе. Вот только какую цель он преследует? Это уже не просто вежливый жест или знак гостеприимства.

Мне дают понять, что я здесь желанный гость? Или отец пошел навстречу желаниям своих сыновей? Кого из них хочет сосватать мне Эмир Дениз, влюбленного Атеша или расчетливого Догана?

Снова отодвигаю слайд. Аккуратно двигаю вешалку с сорочкой в самую глубь. Стараюсь руками ее не касаться, кажется, что ткань способна обжечь. Вешаю на плечики свое платье, затем платьице Лале.

Что мне только со всем этим делать?

Очевидно, что самым правильным будет выспаться. Еще раз проверяю, заперла ли дверь, и ложусь в постель. Только когда голова касается подушки, понимаю, как сильно устала.

Лале крепко спит, ее сопение слышно через динамик видео-няни.

Закрываю глаза и уже засыпая, вспоминаю, как мама говорила, когда мы ночевали в гостях:

«На новом месте приснись жених невесте…»

Самое время проверить, как это работает. И последней мыслью мелькает, как хорошо было бы, если бы мне приснился Дамир.

Ночью мне приснилась тетя Фирузе, и я посчитала это добрым знаком. Не то, чтобы я верила в приметы, но приснись мне, к примеру, Доган, я бы чувствовала себя гораздо неуютнее, чем сейчас. А сегодняшний день и так не обещает быть легким.

Лале я с собой не взяла, оставила на прислугу. Эмир-бей сразу сказал, что детям на кладбище не место, и я была только рада.

Думаю, не стоит говорить, что моя дочка с утра успела подружиться со всеми работниками в доме. Когда мы уходили, она бежала с маленьким ведром на задний двор за садовником Ибрагимом.

Я переживала, что мое присутствие на кладбище вызовет вопросы, но на меня никто не обращает внимания. Здесь столько людей, что смотреть за каждым просто не хватит глаз. Такое ощущение, что на похороны Нурай съехалась минимум половина Стамбула.

Эмир с сыновьями принимают соболезнования, а мы с Омером стоим в стороне. Так вышло, что он здесь единственный, кого я знаю. Он сам подошел и встал рядом, я не стала возражать.

Я думала, что он присоединиться к родне жены, но он лишь подошел поздороваться с некоторыми мужчинами, а затем вернулся ко мне.

— Это родственники Афры, — отчитывается передо мной, хоть я и не спрашивала. — Я сказал им, что ты моя дочь.

Он смотрит на меня с вызовом — возможно, ждет, что я начну возмущаться. А я не вижу причины.

Во-первых, не самое лучшее место для того, чтобы ругаться. А во-вторых, где-то я его понимаю. Семья жены купила его как ширму, не поставив в известность, что Афра уже беременна. И он двенадцать лет растил мальчишек в полной уверенности, что это его сыновья.

Если Омер говорит правду, то это низко и подло. Честнее было бы его предупредить, сомневаюсь, что Омер бы отказался. Отель достаточно весомый аргумент.

Но будущие родственники предпочли использовать его втемную. С учетом, что родители Омера и Афры дружили, это выглядит и вовсе некрасиво. Так что желание господина Оздена ткнуть бывших родственников носом в собственные помои вполне понятно. Тут я его полностью поддерживаю.

Единственное, он выбрал не лучшее время и место для сведения счетов. Но если честно, то лучше чтобы обо мне шептались как о внебрачной дочери Омера Оздена, чем гадали, какое отношение я имею к семье Денизов.

Наконец изнурительная церемония подходит к концу, к нам присоединяются Атеш и Доган.

— Почему все расходятся? — спрашиваю у братьев. — У вас не накрывают столы для поминальных обедов?

— Нет, у нас так не принято, — качает головой Доган. — Отец поставил в нескольких кварталах Стамбула фургоны с чаем и халвой. Люди угощаются и поминают маму.

— Дома будет обычный обед для самых близких и тех, кто приехал издалека, — добавляет Атеш.

Когда уходим с кладбища, ловлю на себе любопытные взгляды родственников Афры. Но подойти ближе они не смеют — Эмир с сыновьями лучший щит между мной и любителями посплетничать.

Омер оказывается приглашенным на обед, и я весь остаток дня отгоняю от себя сомнения, посеянные Доганом.

Что если он прав и отец все знал с самого начала? И теперь просто выгораживает себя передо мной, надеясь оправдаться? От этого становится совсем неуютно. Появляется непреодолимое желание достать свои гены и хорошенько прочистить их пылесосом.

В доме Денизов многолюдно, приехали родственники со стороны Нурай. Но к вечеру все понемногу расходятся. Приехавших Эмир поселил в отеле, местные разошлись по домам.

Я ушла гулять с Лале, мы бродим по парку. Дочка играет с кошкой, а я достаю телефон. Дамир так и не ответил на сообщение, и я звоню Дамле. Начальница сообщает, что сегодня Батманов в срочном порядке улетел домой, оставив фабрику на заместителей.

Нерешительно смотрю на контакт, который сравнительно недавно появился в моем телефоне, и с которым снова связаны сплошные переживания…

В конце концов, я ничего не теряю. Нажимаю дозвон, в трубке звучат длинные гудки. Гудки прекращаются, из динамика доносится прерывистое дыхание.

— Да, дорогая, — цепенею, потому что это голос Жанны. — Что, не ждала? Слушай, хватит уже наяривать чужому мужу. Смирись. Развод отменяется, мы помирились, он мой. Что, дорогой? — кричит она в сторону, на фоне слышится мужской голос. — Да бывшая твоя звонит, достала уже. Скажешь ей, чтобы отвязалась?