Гроза над Бомарзундом (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 23

— Но зачем? Русским канонеркам в открытом море не справиться с фрегатами «Летучего отряда»…

— Как вы сказали? В открытом море! Боже, какой же вы болван, мистер Фергюссон! Подходы к Або изобилуют мелкими островками с извилистыми проливами. Если русским удастся застигнуть наши фрегаты в этих узостях, я и пенни не поставлю на успешный исход дела!

— Но что же делать?

— Не все так плохо. Канонерки не рискнут удаляться от берега. А значит, несколько часов у нас есть… Кто из наших лучших ходоков сейчас под парами?

— Кажется, пятисотсильный фрегат второго класса «Драгон» капитана Уилкокса, сэр? На мерной миле он выдал двенадцать узлов.

— Годится. Чего вы ждете, Фергюссон? Бегите, разрази вас гром! Спасайте чертового охотника за призовыми!

Несколькими часами ранее командующий «Летучим отрядом» четвертый и младший по рангу из начальников Балтийской эскадры Роял Неви адмирал Джеймс Ханвей Пламридж с безопасной дистанции разглядывал в подзорную трубу укрепления Або. Он знал, что это прежняя столица Финляндии, где большинство жителей до сих пор составляли шведы. У которых в отличие от финнов не имелось веских причин хорошо относиться к русским.

Именно поэтому он был прекрасно осведомлен обо всех военных приготовлениях русского гарнизона. О прочных ряжах и натянутых между ними цепях. О дежурящих за этими ограждениями гребных канонерках и наскоро устроенных на берегу батареях.

Единственное, чего он достоверно не знал, так это установлены ли там мины? Многочисленные шпионы докладывали, что нет, но сэр Джеймс успел убедиться в византийском коварстве русского генерал-адмирала и не желал рисковать понапрасну.

С другой стороны, рискнуть стоило. Нейпир стар, слишком осторожен и, будем говорить прямо, допустил слишком много крупных ошибок! Такое в Лондоне не прощается. Стало быть, сэр Чарльз уже обречен. Даже если союзникам удастся захватить Бомарзунд, это позволит лишь подсластить горькую пилюлю, да заткнуть рот наиболее горластым политиканам. Как ни крути, эту компанию русский принц с греческим именем выиграл. Но будет следующая, и английскому флоту понадобится настоящий лидер, способный повести Балтийскую эскадру к победе. Так почему бы не он — Пламридж? Чадс погиб, Корри никуда не годен. Так что шанс есть!

Нужно только хорошенько наподдать русским, чтобы забылась досадная неудача под Гамле-Карлебю, к которой, если разобраться, он лично не имел никакого отношения. Только дать повод ушлым газетчикам, и они сами раздуют историю его грядущей победы до небес! Он почти увидел заголовки: «Древняя столица Финляндии разбита и сожжена! Або повержен и пал к ногам королевского флота!»

— Вперед! — коротко приказал он, напряженно вглядываясь в сторону берега.

Повинуясь приказу флагмана, механики запустили свои огромные машины, а те в свою очередь заставили крутиться гулко хлюпающие плицами колеса.

Достигнув острова Рунсала, британские корабли остановились и дали первый залп. Целью их были качающиеся на волнах за линией ряжей гребные канонерские лодки. Маленькие корабли с небольшими пушками и экипажем в восемьдесят человек, большую часть которых составляли гребцы.

Дистанция, разделявшая их, составляла не менее 22 кабельтовых [1]. Стрелять на такое расстояние его пушки могли, но вот попадать… Спустя час бесполезной пальбы адмирал Пламридж, осознав и приняв всю бесполезность происходящего, постаравшись скрыть свое волнение, глухо отдал новый приказ:

— Подойти ближе!

— Но, сэр…

— Выполнять!

В сущности, пока он ничем не рисковал. Русские канонерки пытались отвечать, но ядра их 24-фунтовок не долетали до английских фрегатов. А когда станут доставать…

Это произошло гораздо раньше, чем он думал. Дистанция сократилась всего на пять кабельтовых, а московитские гостинцы стали поднимать всплески совсем рядом с его бортом. Затем одно из ядер зацепило фальшборт, осыпав нескольких матросов целым роем деревянной щепы. Тем не менее ничего страшного не произошло. Зато, когда пристрелялись британские канониры, первое же удачно пущенное ядро пробило канонерку насквозь, покалечив по пути полдюжины гребцов. Не прошло и минуты, как русский корабль осел кормой и под радостные крики врагов пошел ко дну. Казалось, еще минута и московиты отступят, но в этот момент в дело вступили батареи на острове Рунсала.

Как впоследствии оказалось, командовавший гребной флотилией капитан первого ранга Акулов приказал устроить на этом клочке суши две трехорудийные батареи. Поскольку работы производились силами экипажей, в городе о них до начала боя так и не узнали. Пока английские корабли держались на расстоянии, русские артиллеристы молчали. Снятые с устаревших канонерок пушки не отличались ни мощью, ни дальнобойностью. Но, тем не менее, их расчеты были полны решимости выполнить свой долг и, как только им представилась возможность, открыли огонь.

Для британцев это оказалось полной неожиданностью. Пусть пушки противника были не велики, но с такого расстояния даже их ядра смогли повредить корпус флагманского «Леопарда» и убить несколько человек на идущем в кильватер «Одине».

А потом наступила развязка.

— Не сметь отступать! — прохрипел Пламридж, с ненавистью глядя на проклятый островок. — Перенести огонь на…

Впрочем, британские артиллеристы и сами поняли, какая из целей представляет наибольшую опасность. Сокрушительные бортовые залпы четырех фрегатов и шедшего в арьергарде шлюпа «Драйвер» загрохотали с удвоенным рвением, перепахивая каменистую землю, на которой устроили свои позиции русские моряки. Те пытались огрызаться и даже добились еще нескольких попаданий, но не прошло и получаса, как все было кончено. Все орудия на батареях Рунсала оказались разбиты, большая часть стойко сражавшихся канониров погибла, немногие выжившие отступили вглубь острова.

Покончив с засадой, англичане продолжили обстрел канонерок и вскоре снова добились успеха. Одна из бомб угодила в маленький корабль и разорвалась, воспламенив при этом его припасы. Грохот последовавшего за этим взрыва донесся до берега, где за ходом боя с тревогой наблюдали местные жители. А когда развеялся дым, стало видно, что три уцелевшие канонерки медленно отступают, стремясь уйти из-под обстрела.

Единственной преградой оставалась натянутая между ряжами цепь.

— С ходу ее не преодолеть, — подумал вслух адмирал.

— А что, если попытаться пройти северным фарватером?

— Там почти наверняка мины!

— Разведчики об этом не сообщали.

— Они и о батареях на острове ничего не знали, черт бы их подрал! Как бы то ни было, здесь их оборона уже разбита, а там нас, вполне вероятно, ожидает новый сюрприз.

— Вы уверены?

— Нет, черт возьми, но у меня нет ни малейшего желания выяснять это. Так что, мистер Гиффард, распорядитесь спустить кожуховые боты. Мы высадим десант на остров под прикрытием наших пушек, и пусть морские пехотинцы снимут замок с этой проклятой цепи.

Вскоре оснащенные пушками тяжелые шлюпки под мерные взмахи весел не спеша двинулись к берегу. Сидевшие в них десантники старательно вглядывались в казавшиеся безжизненными скалы, каждую секунду ожидая выстрела, и не ошиблись. Стоило им приблизиться к берегу, как затаившиеся в кустах уцелевшие после разгрома батареи матросы дали по ним нестройный залп. К счастью для англичан, финских стрелков со штуцерами среди них не оказалось, а гладкоствольные ружья на такой дистанции могли попасть разве что случайно.

Ответ англичан был страшен. Приметив, где поднимаются дымки от выстрелов, они причесали все прибрежные кусты картечью, вынудив немногих выживших покинуть свою позицию. Не удовлетворившись одним залпом, английские канониры сделали еще парочку, и только после этого продолжили свое движение к берегу.

Убедившись, что им никто не отвечает, командовавший одной из шлюпок лейтенант Парсонс вскочил на планширь и принялся размахивать треуголкой, что-то радостно крича при этом. В этот момент на берегу раздался еще один выстрел. Судя по всему, на сей раз пуля была выпущена из винтовки и смертельно ранила потерявшего осторожность молодого офицера.