Звезда сироты - Фостер Алан Дин - Страница 55

В одном он был уверен: Мадам Руденуаман и их совместное предприятие больше не существовали.

Но могла быть уйма причин этому.

То, что туземцы были больше, чем невежественными дикарями, казалось теперь очевидным… но насколько более очевидным, он сказать не мог. Единственного гения среди них можно было мнемонически проинструктировать доставить то, что было, с очень кратким сообщением. Новое экспериментальное устройство могло спроецировать его на борт корабля.

Бурно растущий внизу город мог быть продуктом Церкви, Содружества, делового конкурента. Этот сектор Рукава все еще оставался, по большей части, неисследованным – на изолированной, непосещаемой планете, вроде Ульру-Уйюрра, могло обосноваться все, что угодно.

Он в этом предприятии действовал удачно. У него все еще имелось множество мелких камней, которые он мог медленно годами распространять по Содружеству. Его статус при дворе Императора существенно повысился, хотя замысел имперских психотехников имплантировать сценарии самоубийственных импульсов в янусские кристаллы, а потом продавать их важным людям и транксам теперь придется забросить.

А жалко, так как программа шла очень успешно. Тем не менее, все могло быть и хуже. Что бы там ни стерло с лица земли базу и Мадам Руденуаман, оно могло также захватить и его, не отправься он в погоню за человеческим ребенком.

Жаль, что ей удалось встретить то человеческое патрульное судно, вынудив его оставить всякую надежду ликвидировать ее. Впечатление такое, словно она знала, что делает. Но это не имело большого значения, знал он. Пусть себе мелет об Ульру-Уйюрре всякому достаточно доверчивому, ибо теперь эта планета уже не его забота.

В будущем, учитывая неизбежный триумф Империи, он мог вернуться с имперским флотом, вместо того чтобы красться, как сейчас, в вынужденном обществе презренных млекопитающих и насекомых. Тогда он сможет восстановить контроль, нет, суверенитет над загадочной планетой, оставив таким образом всю обретенную славу и прибыль для себя и дома ВВ.

Может и так, предавался он приятным размышлениям, может и так.

Он не услышал голоса, отозвавшегося в ответ из глубины. Где-то там. Голоса, сказавшего: – А может и нет!

День начинался ярким и теплым. Силзензюзекс обнаружила, что может свободно разгуливать со всего лишь тончайшим покровом.

У нее сложилось особое взаимопонимание с робкой уйюррийкой, самкой-подростком по имени Маска, оказавшейся чудесным наставником по истории и неожиданно сложным взаимоотношениям уйюррийцев. Так что Силзензюзекс упивалась изучением дорогого ее сердцу предмета.

Наверное, когда-нибудь оно образует основу для монографии или даже настоящей диссертации, достаточно важной, чтобы завоевать ей восстановление в Церкви. Хотя открытие, что Церковь и в самом деле ответственна за карантин этого народа, по-прежнему заставляло ее ставить под вопрос стандарты этой организации и свое будущее членство в ней.

Она покинула свою квартиру в здании, намереваясь напомнить Флинксу о вчерашних откровениях. Но его, кажется, нигде не было, ни в школе при взлетной полосе, ни в каком-либо из фабричных центров, окружавших старый рудник. Наконец один из урсиноидов направил ее к месту в противоположном конце долины, куда она однажды бежала из когтей Руденуаман. После порядочного подъема на крутой обрыв она нашла его, сидящего, скрестив ноги, на краю и занятого общением с местным насекомым, размерами не превышавшим его пальца. Оно было покрыто охрово-зеленой эмалью, с крыльями в желтых пятнах.

Пип стремглав носился по кустам, тревожа рассерженное извилистое млекопитающее, вдвое меньше его.

Отсюда можно было обозреть всю долину, увидеть лазурное озеро в объятиях двух увенчанных снегами пиков и наблюдать за постоянным ходом строительства на южном берегу.

Когда Флинкс наконец повернулся к ней, на лице его было такое печальное выражение, что просто потрясло ее.

– Что случилось? Почему ты такой печальный? – спросила она.

– Кто такой печальный?

Она медленно покачала своей сердцеобразной головой. Когда он никак не откликнулся, она показала на приозерную долину.

– Не знаю, чем тебе быть разочарованным. Твои подопечные, кажется, взялись за твою игру в цивилизацию с большим энтузиазмом. Можетитак ведь побывал на борту корабля? Что бы там он ни сказал им, оно, должно быть, оказалось действенным. Они не вернулись, и с тех пор много месяцев нет никаких признаков другого корабля.

В ответ он показал на северный берег озера. Там росла огромная металлическая суперконструкция. Она была почти такой же длинной, как само озеро.

– Что-нибудь из-за корабля?

Он покачал головой:

– Нет… из-за причины его постройки. Сил, я достиг только половины того, что наметил сделать. Я знаю, что мать моя умерла, но я по-прежнему не знаю, кем был мой отец, что с ним случилось, – он посмотрел на нее твердым взглядом. – А я хочу знать, Сил. Может быть, он тоже давно умер, или жив, и даже худшее животное в человеческом образе, чем оказалась моя сестра, но я хочу знать, и я узнаю, – закончил он с неожиданной страстностью.

– А как это связано с кораблем?

Теперь он раздвинул губы в невеселой улыбке.

– А зачем, по-твоему, уйюррийцы строят корабль?

– Не знаю… для забавы, ради исследований… зачем?

– Это подарок для меня от них, маленький сюрприз Пушка. Он знает, что я хочу отправиться на поиски отца, поэтому они делают все, что в их силах, чтобы помочь мне в поисках. Я им сказал, что они не смогут сконструировать здесь корабль с КК-двигателем… что это надо делать за пределами гравитации планеты. Знаешь, что он мне ответил? "Мы устроим… иным способом слишком много хлопот".

– Он отыскал уйюррийку – самую тощую, какую я когда-либо видел, – мыслящую только математическими категориями. Она такая ненормальная – перевод ее имени вышел как "Интегратор", – что может почти понять Можетитака. Ням поставила перед ней задачу. Две недели назад она расколола проблему посадки в гравитационный колодец на КК-двигателе. Ученые Содружества пытались разрешить эту задачку пару сотен лет.

Он вздохнул.

– И все для того, чтобы помочь мне найти отца, Сил… Что случится, если уйюррийцы найдут, что остальной космос, наша цивилизация им не по нраву? Что, если они решат "поиграть" с ней? Что мы спустили с привязи?

Она уселась на истноги и стопоруки и поразмыслила. Прошли долгие минуты. Инкрустированный эмалью жук улетел.

– Если и ничего другого, – сказала, наконец она, глядя на корабль, – то это способ отправиться домой. Ты слишком много беспокоишься, Флинкс. Я не думаю, что наша цивилизация будет сильно интересовать этих существ. Их интересуешь ты. Помнишь, что сказал Можетитак? "Если новая игра нам наскучит, мы вернемся к старой".

Флинкс обдумал это и немного посветлел, затем внезапно встал.

– Полагаю, ты права, Сил. Мне не будет никакого толку от беспокойства об этом. Когда они закончат корабль, настанет время отправиться домой. Мне нужна твердость Мамаши Мастифф, и мне нужно будет на время снова затеряться. – Он странно посмотрел на нее. – Ты поможешь?

Силзензюзекс обратила взгляд огромных многофасеточных глаз на Пипа, наблюдая, как мини-дракончик сложил перепончатые крылья и спикировал в нору вслед за отступающим млекопитающим. Из-под земли донеслись звуки драки.

– Это обещает быть интригующим… с чисто научной точки зрения, конечно, – задумчиво произнесла она.

– Конечно, – согласился Флинкс с невозмутимым, как и положено, видом.

Из норы высунулась узкая рептильная голова, и заостренный язык быстро метнулся в их направлении. Пип надменно поглядел на них, чешуйчатый чеширский кот…