Черноземье 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 28

Давно пора отправить к Беям таких же переговорщиков, как тогда я послал двух раненых ургов. Предварительно вылечив непосредственных свидетелей устроенной мной бойни.

Какой смысл отвешивать суровых звездюлей, если принимающая сторона может ничего не понимать в их предназначении? Думают, что я пришел воевать до победного конца, а флаг вывесил по недоразумению?

Это племя я почти все перебил, а с остальными вождями вполне могу договориться миром.

Сходил в шатер, посмотрел на встревоженно поднятые головки моих новых подруг, сдернул аркан со жерди и вернулся к обрыву.

Скинутая петля задела по лицу степняка, он шарахнулся от волосатой веревки, но далеко отскочить ему некуда. Зато подобрался поближе по корням к самому обрыву и уже нашел там пару опор под ноги, теперь так быстро в воду не упадет.

Может даже вылезти наверх, то есть, что мог бы, цепляясь за корни и норы, но до края склона есть пару метров сплошной стены без возможности за что-то уцепиться. Может, конечно, с помощью кинжала ступенек наделать, но скорее всего силенок не хватит на одной руке столько времени висеть, он же не тренированный скалолаз, а просто крепкий воин.

— Эй, воин! Хватайся за веревку! Я тебя вытащу! Пойдешь к вождям моим посланником! — кричу я ему.

Не знаю, понимает он или нет, в темноте выражения лица не видно. Я еще раз потряс веревку перед его носом на всякий случай.

И прислушался, но не почувствовал никакого движения рядом с шатром.

— А если я не хочу? — с натугой выкрикнул попавший в ловушку.

О, понимает черноземельское наречие степняк, что не особо удивительно.

Многие из них уже поработали в Асторе или побывали с торговыми караванами в прежние мирные времена.

— Тогда я скину тебя вниз одним щелчком пальца. Как уже это сделал один раз, но тебе повезло. Это меня и мое жестокое сердце только позабавит. Но тебе сильно повезло, — повторяю я. — На тебя пал мой выбор. У тебя счастливая судьба великого воина впереди, поэтому я оставлю тебя в живых. Мне нужен посыльный, чтобы другие Беи перестали слать на смерть таких храбрых воинов, как ты. Твои товарищи погибли, и может погибнуть еще много других достойных воинов! Мне не нужны их смерти!

Степняк меня не видит над собой, но голос слышит и нормально на него реагирует, значит не совсем тупой.

— Давай, хватай! — я перекидываю веревку вокруг ствола солидного дерева.

Тот все же решается и цепляет веревку, чтобы оказаться вытащенным на край склона за несколько моих могучих рывков. Потом я веду его к входу в шатер, вытащив предварительно кинжал из ножен и держа за плечо.

— Потом будешь внукам рассказывать, как Великий Маг выбрал тебя одного из всех, сам спас от неминуемой смерти, вытащил из пропасти своими руками, щедро одарил и отправил с важным посланием, — насчет такого обещания, чтобы одарить и еще рассказать внукам, этим я прямо перевербовал степняка на свою сторону.

Да, таким спасением никто пока не может похвастаться, а уж про подарки от могучего Мага и слыхом не слыхивали.

А мне чего не раздарить немного барахло этого Бея, которому не повезло оказаться у меня на пути. С собой-то я брать ничего не собираюсь, кроме пары высокохудожественных ковров тира персидских и нескольких подушек с верблюжьим пухом.

Придется все это добро, конечно, отстирать в девяти водах, чтобы начать пользоваться дома после степных грязнуль.

Там, при небольшом свете от очага, который неплохо греет мое новое временное жилище, я рассматриваю смуглое широкое лицо воина, он смотрит на меня и видит еще две хорошенькие головки около огня.

— Так, слушай! Передашь своим, что я зову завтра в полдень всех Беев на разговор. Обещаю никого не убивать и никак не ущемлять в их правах. Все, кто приедет, вернутся обратно целыми и невредимыми.

— А о чем разговор будет? — вдруг довольно правильно спрашивает степняк.

— Так, тебя как зовут?

— Шилялис мое имя, — с достоинством склоняет тот голову.

— Хорошо, что Шилялис. А я значит просто Великий Мастер Ольг, — решаю я нагнать немного понту.

— Разговор будет о том, как вообще жить Черноземью с Великой степью и куда дальше направить своих лошадей храбрым воинам. Мне есть, что сказать вашим Беям. Запомнил?

Степняк кивает головой, показывая, что все понял.

— Подберите храброму воину красивый кинжал с ножнами и самый дорогой халат, — киваю я своим девкам.

Немного хлопот и я веду будущего посланника на выход, где вручаю ему в руку факел, потом эффектно поджигаю его с пальца и показываю направление, куда ему топать.

— Жду всех к полудню!

Степняк уходит, реально обалдевший от переменчивости фортуны. Только что висел над пропастью, готовясь к неминуемой смерти и вот уже он важный посланник, одаренный очень солидными дарами для каждого рядового степняка.

— Ладно, теперь посмотрим, куда приведет это мое действие.

Но привело, куда надо, потому что больше никаких атак на мой шатер не произошло не только ночью, но и следующим утром. Я спокойно рассмотрел в бинокль подход нескольких значительных отрядов с высокими бунчуками.

К полудню я увидел шесть высоких бунчуков и еще четыре поменьше где-то в стороне от поля битвы.

Понятно, что груды гниющей плоти никому не доставят радости, поэтому я помахал своим шестом и отправился краем склона встречать гостей. Встречаться нам больше негде, как в моем теперь шатре, поэтому я еду встречать и провожать собравшихся Беев. Ладно, что в низкой ночной температуре разложение замедляется, но через пару дней и в шатре уже не получится находиться без противогаза.

Ну, на столько времени, чтобы вести переговоры, я и не рассчитываю.

Добравшись до них, я всем собравшимся уже Беям сразу же вежливо поклонился. По местным понятиям, которые я тщательно изучил, это значит, что я приветствую гостей, как равных себе. Без поклона получается, что равными я их не считаю и готов доказывать свое доминирование, чтобы они мне сами кланялись.

Но мне это ни к чему, чтобы доминировать над командирами всего степного войска, если получится договориться, то они мои потенциальные союзники. Пусть пока считают меня беспощадным врагом, от этого мне станет только проще.

Беи отреагировали по-разному, смотрят настороженно, но кидаться пока не кидаются.

Шестеро более важных, это сквозит в каждом взгляде и движении, ведут за собой по тысяче воинов, по четыре местных отряда, значит.

Четверо попроще, и бунчуки у них пониже, и за спиной всего по двести пятьдесят-пятьсот воинов.

Спросил, где можно разговор начать, оказалось, что прямо здесь можно начать. Ко мне пока ехать не собираются, да и от своих приближенных воинов не хотят сильно удаляться. У каждого Бея с собой специальный ковер для переговоров имеется, я же постелил под свою задницу плащ и тоже сел по-восточному, как все.

Шилялиса тоже привезли в доказательство своих добрых намерений, а то знаю я их коварные повадки, снесли бы голову и все дела, обвинив в предательстве. Поэтому и обговорил такое непременное условие.

Можно долго расписывать все хитрости руководящего состава орды, их похвальбу и стремление доминировать, но через час разговоров мы разъехались. Я смог донести свои предложения до самых вменяемых степняков.

Хотя все они прямо жаждали проверить мою защиту, чтобы нанести подлый удар, чтобы ничто больше не мешало им захватить Черноземье и править здесь, как самим захочется. А не слушать мои предложения, как бы это все помягче устроить.

Что бы и волки оказались сыты, и овцы целы.

Но мнениями мы обменялись и разъехались посовещаться. Мне совещаться не с кем, а вот Беи сразу стали съезжаться, в одной кучке трое, в другой тоже трое и все мелкие тоже оказались вместе. Так называемые группы влияния явно нарисовались.

Значит у них три группы по интересам, и еще вчерашний погибший Бей явно раньше задавал тон на совещаниях и решениях, не зря он занял самое хорошее место на всем берегу реки. Что его и погубило в итоге, но пути господни неисповедимы.