Черноземье 3 (СИ) - Белов Иннокентий - Страница 24

Тем более, что тогда спина у меня будет прикрыта рекой и обрывом, откуда точно никто не подберется.

Первый сгусток уходит под ноги именно самым первым воинам и делает широкую просеку метров на сорок в обе стороны и в глубь строя на столько же. Множество тел просто молча укладывается на землю.

Сразу же опасность слишком конкретного и опасного сближения отодвигается на какое-то время, но оставшиеся на ногах степняки идут и скачут так же непоколебимо, поэтому приходится пустить еще три импульса, один по центру строя и два по его флангам.

Еще предварительно подняв уровень сгустка до среднего значения, теперь каменистая почта разлетается на весь строй, оставляя стоять на ногах только самых крайних воинов.

Ну, тянуть с завершением избиения нет никакого смысла и к ним тоже отправлено по сгустку, правда, с полутора сотен метров они попадают совсем не так, как я метился, но широкая площадь поражения все равно делает свое черное дело.

И вот из примерно пяти сотен лучших воинов этого Бея в живых осталось всего пара десятков его личной охраны, которые преграждают мне путь к его шатру. Сам Бей уже выскочил наружу со своими приближенными и с довольно потрясенным видом рассматривает побоище, как я могу рассмотреть в бинокль.

Плотный такой и широкий могучий мужик грозит мне кулаками и вообще сильно ругается.

Я пускаю лошадь в объезд поля смерти, раскинувшегося примерно сто на двести метров и скачу по склону вверх.

— Все-таки очень хорошо, что они так преданы своему Бею и очень смелые воины. С такими легко воевать, никаких трусливых маневров назад и заходов сбоку, только вперед и только вместе!

Тех степняков, которые преграждали мне путь к вершине, я почти всех перебил, судя по редким стрелам, падающим на мой купол, но с краев этого возвышения над остальным берегом я вижу еще по примерно такому же отряду с каждой стороны. Эта орда, подчиняющаяся своему Бею на вершине, составляет примерно полторы тысячи человек.

Может, скорее, немного меньше, но мстить за своих они станут до последнего воина.

Поэтому придется всех перебить, и самого Бея с ближними воинами тоже.

— Так надо для дела, — успокаиваю я себя. — Для Астора и всего Черноземья, ведь только я имею силу остановить разрушительную энергию орды и направить ее по правильному маршруту.

Тем более — пока это откровенные враги Астора и военные преступники, а никак не мои будущие сообщники.

Они пришли захватить все земли, поголовно и беспощадно ограбить крестьян, перенасиловать всех баб и девок в деревнях вокруг города. Это случится неизбежно, поэтому я полностью в своем праве убивать столько степняков, сколько получится. И на сколько у меня хватит фантазии с маной в Палантирах.

Подскакав на сотню метров к вершине холма, я поднял винтовку и добил оставшийся магазин, подстрелив и Бея, и пару его охранников. Бросил его в мешок и достал новый. Оставшиеся в живых воины, осознав смерть вождя, дружно кинулись на меня, я же поменял винтовку на фузею и минимальным по мощности разрядом взорвал землю у них под ногами в полусотне метров от меня.

— Все, вершина холма зачищена, пора начинать готовиться в обороне, — говорю я сам себе.

Осталось в живых еще несколько степняков, в основном легко раненые, но с ними я закончу из пистолета вблизи. У меня еще имеется четыре снаряженных магазина к винтовке, сто двадцать патронов, однако это оружие лучше использовать издалека и по делу. А вот Беретту немного расстрелять не помешает, раз теперь желательно Палантиры поберечь.

Да еще сколько времени мне придется таскать тяжелые боеприпасы в своем мешке? Пора их немного потратить.

У меня есть план-минимум, это отбиваться до вечера, потом спуститься с холма на берег и с помощью лошади переправиться на другую сторону. Куда степняки еще не плывут, а только готовятся к этому делу.

Это в том случае, если Палантиры останутся еще более-менее заряжены, если степняки что-то поймут и не станут так остервенело кидаться на верную смерть. Но и на переговоры все же не явятся. Тогда можно их пока такой встречей озадачить и уехать могучим образом, раздвигая собравшиеся толпы врагов своим куполом прямо до воды.

Если же их придется разрядить, то мой путь лежит снова в Храм, ведь на своей личной мане даже Мага седьмой ступени очень много я не навоюю. Могу перебить маной сотню или полсотни степняков и потом окажусь пустой, а патроны к оружию тоже быстро закончатся. Только, кроме патронов, мне еще нужно постоянно держать купол, без него меня мгновенно утыкают стрелами, как подушечку для иголок.

Расстреляв троих степняков, лезущих ко мне с оружием в руках, я спрыгнул с лошади и завел ее в высокую юрту или шатер.

Спрячу ее пока здесь от взглядов и стрел, заодно проверю, нет ли там каких спрятавшихся слуг или девок для местного Бея.

Две девки нашлись, сильно помятые, но вполне симпатичные, в просвечивающих их прелести степных нижних рубашках. Они попрятались по краям шатра и выжидательно смотрят на мое лицо, явно мужественно благородное и показывающее, что к степи я отношения не имею.

— Откуда сами? Из Астрии?

— Из нее, господин. А где хозяева? — мягкими голосами отвечают сразу обе.

— Хозяева? Эти уже на том свете. Но скоро новые приедут, так что без хозяев не останетесь. Вот вам моя лошадь, присмотрите за ней. Покормите и воды дайте, когда остынет. Умеете?

— Умеем. А вы куда, господин?

— Там еще верные воины вашего покойного хозяина остались. Пора уже им в гости прийти, чтобы со мной познакомиться! — с этими словами я выхожу на белый свет из полутемного шатра, взвалив на плечо мешок для оружия.

Нет, две густые толпы еще только начинают вытягиваться в мою сторону и слева, и справа, я пока изучаю их в бинокль, потом обхожу шатер и рассматриваю реку, где можно спуститься самому, а где и с лошадью получится это сделать.

Потом валю древко бунчука, достаю из мешка нательную рубаху и привязываю ее за рукава под значками, которые безжалостно сдираю с древка.

Она, конечно, не белоснежно-белая, скорее просто серая, однако подать знак о готовности Великого Убийцы воинов степи к переговорам будет совсем не лишним. Пусть про это побыстрее узнают другие Беи, порадовавшись про себя, что их стало на одного меньше.

Есть у них между собой конкуренция серьезная, никак этого не может не быть. Так что кто-то из них только обрадуется такому исходу.

Палантир подпитывается от собратьев, потрачено уже процентов шестнадцать-восемнадцать заряда, но он показывает шестьдесят процентов, уже подпитался за эти пару часов на несколько единиц за счет внутривидового каннибализма.

Я разглядываю в бинокль поднимающиеся с двух сторон колонны всадников и примечаю ориентиры, на которых смогу использовать сгустки на максималке. Специальным ремнем подтягиваю мешок с Палантирами себе под подбородок, чтобы хоть как-то более-менее нормально целиться.

Чувствую, как наложницы сзади меня выглядывают наружу, отодвинув дверь из плотного войлока, и слышу их голоса:

— Господин, а мы не можем убежать прямо сейчас?

— Можете, если умеете хорошо плавать. Лучше под водой.

— Как, господин? Под водой плавать нельзя, ведь потом не вынырнуть!

Вот ведь какие дурешки, прямо жалко их будет обратно степнякам отдавать. Впрочем, если переговоры пройдут удачно, оставлю их себе как заслуженный приз. Это как раз воины степи хорошо поймут, все же мои личные трофеи.

Я оборачиваюсь к ним, уже оделись полностью, прикрыли свои хорошие формы какими-то нарядными халатами и усердно думают о спасении из плена. И сексуального рабства.

— Нет, тогда вам не убежать никуда. С трех сторон степняки, с четвертой река, довольно широкая и глубокая.

— А если с вами пойдем, господин? Вы нас возьмете? Мы все умеем! — и мило так смущаются, понимая, что предлагают так откровенно.

— А я пока никуда не ухожу. У меня тут дела. Чтобы прийти сюда, мне пришлось перебить кучу воинов и еще вашего Бея прихлопнуть. Так что я не тороплюсь. А вы лучше прячьтесь в шатре, скоро сюда полетят стрелы.